Доктор Проктор и великое ограбление - Несбё Ю - Страница 8

– Супергениально! – воскликнул Булле и восторженно захлопал в ладоши.

– Смотри не написай на собственные башмаки, – сухо заметила Лисе.

– Я возьму с собой одну совсем маленькую бутылочку, – сказал доктор Проктор. – И это, пожалуй, все.

– А для меня вы, значит, ничего не изобрели? – спросила Лисе.

Оба посмотрели на нее.

– Ты права, – сказал доктор Проктор. – Получается, что почти всегда мои изобретения испытывает Булле.

– Это не страшно, – сказала Лисе и храбро улыбнулась. – Ему это доставляет больше радости, чем мне.

– Мы можем взять для Лисе порошок ветронавтов, – предложил Булле.

– Нет! – твердо сказала Лисе. – Если брать этот порошок, то только как дополнение к твоему писанью!

– Один пакетик, – взмолился Булле. – Подумай, Лисе. Вот мы найдем золото и будем праздновать это с королевой в Букингемском дворце, ты будешь красиво одета, пойдешь танцевать с каким-нибудь наследным принцем, он пригласит тебя в сад на романтическую прогулку при свете луны, и тут ты поразишь его, сдув всю листву с деревьев одним приемом.

– Спасибо, не надо! – закричала Лисе. – Забудьте о том, что я сказала!

– Но, Лисе, садовник королевы будет умолять нас отдать ему это изобретение! – сказал Булле. – Может быть, Виктор сможет наконец заработать какие-нибудь деньги.

– Н-ну да, – сказал профессор. – Раз американцы не выражают желания запускать ветронавтов в космос, мы можем взять с собой один пакетик, он занимает не так много места.

– Карамельный пудинг! – крикнула из кухни Жюльет Маргарин, возлюбленная доктора Проктора.

И это было весьма кстати, потому что они как раз закончили собирать свой багаж.

– Вам надо быть очень осторожными там, в Лондоне, – озабоченно сказала Жюльет, наблюдая, как они поглощают ее карамельный пудинг. – А тебе надо хорошо присматривать за ними.

– Непременно, – сказал доктор Проктор.

– Я не тебе это говорю, Виктор, я говорю это Лисе.

– Непременно, – заверила ее Лисе и улыбнулась.

– Да что там бояться, – сказал Булле и рыгнул, хотя и старался удержаться. – Эти Хрусты самое большое зло не во всем мире, а только в Мало– и Великобритании. А мы, что ни говорите, самые большие хитрецы на всей Пушечной улице.

И за это они подняли стаканы с грушевым соком.

Потом Жюльет попрощалась с ними, и каждый пошел к себе: Булле в желтый домик, Лисе в красный, а доктор Проктор спустился в подвал, чтобы провести самую последнюю доработку изобретений, которые он хотел взять с собой.

– Опять ты тут, – не отводя взгляда от телевизора, простонала мама Булле, когда в комнату вошел ее сын.

– Я тоже рад тебя видеть, мама, – сказал Булле.

– Тсс! – прошипела Ева. – Идет передача «Total Makeover»[17].

– Завтра вы от меня избавитесь: я уезжаю в Лондон, – сказал Булле и направился в кухню, чтобы выпить стакан молока.

– Два бутерброда с колбасой и чашку чая для меня, три шоколадных бутерброда для твоей сестры, – крикнула мама. – И поторопись, мы умираем от голода.

Когда Булле вернулся с бутербродами на подносе, Ева протянула ему новенькую купюру в 200 крон.

– Это для меня? – засиял Булле.

– Купишь мне кое-что в Лондоне, недомерок! Крем под названием «Клин Коко».

– Что это за крем?

– Для прыщей.

– По-моему, у тебя и без того много прыщей.

– Чтобы не было прыщей, капустная ты кочерыжка! Покупай, а если не купишь, то не получишь назад свою комнату, понял?

– Мою комнату?

– Тут такое дело… – сказала мама с набитым колбасой ртом. – Тебя так долго не было, что я не могла отказать ей, и теперь это ее комната.

– Но… но у нее же есть своя.

– Теперь у нее две комнаты, ну и что? – сказала мамаша. – Девочке не хватает места для одежды. Но она разрешит тебе переночевать там сегодня. Правда, Ева?

– Да, конечно, – фыркнула Ева. – Но если ты посмеешь дотронуться до моих вещей, мы продадим тебя в бродячий цирк.

– Оставь себе свои деньги и прыщи! – сказал Булле, свернул купюру в 200 крон и бросил ее сестре. – Я не куплю тебе даже пакетик английского чая!

Ева испуганно прикрыла рот рукой:

– Ты слышала, мама? Слышишь, как этот недомерок разговаривает с твоей единственной дочерью?

– Продемонстрируй уважение к сестре, Булле, – продолжая жевать, сказала мама и прибавила звук в телевизоре. – И не забудь помыть посуду. Видишь, как много ее накопилось, пока ты путешествовал.

Булле вошел в свою комнату, которая больше не была его комнатой, вынул из пластикового пакета «РЕМА 1000» зубную щетку, почистил зубы – и те, что с золотом, и те, что без золота, – разделся и лег в постель.

Так он лежал с закрытыми глазами и представлял себе, что слышит звуки, которые издают его друзья: доктор Проктор стучит и сверлит и что-то варит у себя в подвале, Жюльет похрапывает в спальне, Лисе играет на кларнете на другой стороне Пушечной улицы.

Но вот она кончила играть и тоже забралась в постель.

Тогда Булле уселся, как обычно, на подоконнике, и его пальцы, помещенные перед лампой на письменном столе, стали отбрасывать тени и создавать фигуры на тонкой занавеске. Он был почти уверен, что Лисе наблюдает за его спектаклем театра теней. Сегодня это был рассказ о трех друзьях, которые охотились на трех бандитов в поисках золотого запаса одной маленькой страны, состоящего из одного-единственного золотого слитка. И еще до того, как Лисе заснула, три героя заполучили бандитов, золото, полцарства и по меньшей мере двух принцесс.

Глава 7

Музей восковых фигур мадам Турет и поп-король

БЫЛО РОВНО ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ типичного лондонского дня, и шел типичный лондонский дождь. И поскольку было ровно двенадцать, Биг-Бен – очень то-о-очные огро-о-омные часы на огро-о-омной башне в самом центре Лондона – начал отбивать удары. И когда он отбивал последний из своих двенадцати типично лондонских ударов, открылась дверь в номер гостиницы «Регент Корт Ярд Гарден Сквер Кроссинг».

– Вы только взгляните, какой вид! – воскликнула Лисе и, не закрыв двери, бросилась к окну. – Отсюда видны и Темза, и Вестминстерский мост, и Биг-Бен!

– Чур, верхняя постель моя! – крикнул Булле и оттолкнул доктора Проктора.

– Здесь наверняка нет двухэтажных крова-атей, – сказал профессор. – Тебе и Лисе достанется по одной крова-ати в спальне, а я буду спать здесь на дива-ане.

Булле скорчил гримасу:

– «Дива-ане»? «Крова-атей»?

Профессор вздохнул и поставил сумку для игры в гольф рядом с диваном.

– Я же объяснял вам, что прихватил с собой только две языковые пилюли со школьным английским языком. Их я отдал вам, а себе взял пилюлю…

– …с шотландским диалектом, – закончил Булле. – И все-таки: «дива-ане»?

– Шотландский диалект звучит немного по-другому, Булле, но ты сумеешь разобраться.

– Лишь бы вы не ходили в юбке и не играли на волынке, – сказал Булле и исчез в спальне.

– Эй, люди, – позвала Лисе. – Надо поспешить в Музей восковых фигур мадам Турет, вдруг там очередь у входа, а нам надо прийти точно.

– Ну-ка, попробуем, – крикнул Булле из спальни. Он попрыгал на одной кровати, потом перешел к другой и попрыгал там. – Прыгучесть лучше здесь. Я беру себе кровать у окна, хорошо, Лисе?

– Бери, пожалуйста, но что было бы, если бы я сказала «нет»? – вздохнула Лисе.

– Тогда ты, конечно, получила бы кровать у стены, я же разумный человек. Хо-хо, я долетаю до потолка!

– Идем!

– Надо же мне переодеться.

– Булле! Если мы хотим успеть…

– Я готов!

Лисе и доктор Проктор замерли. В дверях стоял Булле в твидовом пиджаке и твидовой шляпе, которая выглядела не менее глупо, чем головные уборы гвардейцев секретной службы.

– В чем дело? Настоящие детективы должны переодеваться и иметь секретные имена. Так что можете с этой минуты звать меня Шерл. – Булле зажал в зубах изогнутую трубку. – Ты, Лисе, можешь называться Холмс. А доктор будет носить имя…