Ветеринар для Единорога - О'Донохью Ник - Страница 16

— А теперь, — сказал Стефан, поднимаясь, — как насчет остальных?

Дэйв быстро двинулся к стаду.

— Ты осматривай ту половину, а я — эту, — бросил он Анни.

Девушка загнанно посмотрела на него, но была слишком смущена, чтобы спорить.

Ли Энн вперила в Дэйва уничтожающий взгляд, но прежде, чем она успела вмешаться, Бидж, к собственному удивлению, встала между Дэйвом и овцами и обратилась к Анни:

— Я тоже помогу — если, конечно, ты этого хочешь, Анни.

Анни улыбнулась:

— Спасибо. Спасибо вам обоим. — Она повернулась к животным. — Дэйв, займись баранами. Мы с тобой, Бидж, осмотрим самочек. Ли Энн, не могла бы ты посмотреть ягнят?

— С удовольствием. — Ли Энн улыбнулась Стефану и решительно вошла в гущу стада. Из всех студентов Ли Энн, родившаяся на ферме, где выращивали тяжеловозов-клайдсдейлов, лучше всех умела обращаться с крупными животными — может быть, потому, что не считала никаких животных, кроме клайдсдейлов, крупными.

Дэйв отделил от стада барана, выслушал его, ощупал, посмотрел на слизистые глаз и рта и объявил:

— Типичный случай ОКЖ.

— ОКЖ? — озадаченно переспросил Стефан.

— Отвращения к жизни. — Дэйв кивнул на стадо. — Плохо едят, усталые, нервные. Больше ничего.

— Как же больше ничего? — сказал Стефан. — Я же все время с ними, целыми днями. Я чувствую: что-то не в порядке.

— М-м, — задумчиво протянула Анни, — они в последнее время не соприкасались со свиньями?

— Мельком, четыре или пять дней назад. Мы встретили стадо у ограды фермы. — Стефан выглядел озадаченным. — Разве это могло вызвать болезнь?

Конфетка промолчал, но поднял брови.

— Псевдобешенство? — пробормотала Ли Энн. — Голубушка, ну ты и хватила.

— Да, — согласилась Анни, не поднимая глаз. — Они бы все подохли в течение двух суток, значит, тут что-то другое.

Она вдруг резко подняла голову, на лице у нее появилось встревоженное выражение.

— Если только здесь все не протекает нетипично.

— Если это так, — рассудительно откликнулась Ли Энн, — мы просто даром теряем время.

— Эта овечка совсем плоха, — объявила Бидж.

— Эта тоже. — Анни пристально посмотрела на Бидж, и они сказали хором: — Кормящие самки.

Бидж осмотрела еще одну овцу; животное было слабым, но в гораздо лучшей форме, чем другие.

— Не пойму, — сказала она обеспокоенно. — С этой как будто все в порядке.

— Чего нельзя сказать об этой… Привет, малыш! — Голодный ягненок, тощий и маленький, оттолкнул Анни носом и на негнущихся ногах подобрался к матери, тычась в ее вымя.

Что-то словно щелкнуло у Бидж в голове, и она жалобно взглянула в сторону грузовика, где осталась ее черная тетрадь. Она пододвинулась поближе к Анни:

— Хуже всех дела у ягнят-сосунков, правда? Негнущиеся ноги, замедленный рост…

— Да, — сказала Анни решительно. — Тощие, все время лежат — дефицит селениума. Овечья окостенелость. — Анни вздохнула с облегчением, знакомым любому врачу, поставившему ясный и логичный диагноз болезни, легко поддающейся лечению. — Они истощены, ягнята все еще сосут, но получают недостаточно питания, а кормящие матки выгрызают траву под корень.

— Разве это плохо? — озадаченно спросил Стефан. — Они всегда кормят ягнят и пасутся одновременно.

— Да нет, это нормально, но, когда они кормят, они расходуют больше энергии и чувствуют недостаток минеральных веществ. Стефан поскреб в затылке движением, удивительно похожим на то, каким теленок чешется об изгородь. Филдс быстро сказал что-то по-гречески, и лицо юноши просветлело.

— Значит, вы можете дать им лекарство?

— Да, и для ягнят, и для их матерей. Минеральная добавка. Пожалуй, полмиллиграмма селениума дважды в месяц. Мы привезем его в следующий раз. — Она вопросительно взглянула на Конфетку; тот кивнул. — А сейчас нужно взять анализы крови для проверки диагноза. — Воодушевление покинуло Анни, когда она окинула взглядом остальное стадо. — Но все равно нужно выяснить, почему они такие измученные. Не могло случиться так, что их все время кто-то гоняет?

Все непроизвольно взглянули на Дафни, которая была теперь почти незаметна в траве в своем уборе из цветов. Стефан покачал головой:

— Это не она. Она побаивается бегущих овец и всегда убирается с дороги.

— И ни одна овца не пропала?

— Нет, в этом я уверен.

— И даже на овце с вывихнутой ногой нет ни укусов, ни царапин. Если какое-то животное и гоняет их, то разве что для развлечения.

Все помолчали, пока Стефан обдумывал это. Бидж пыталась вспомнить, какие звери развлекаются подобным образом. Росомаха может убить, даже когда не голодна, а горностай…

Тень от облака накрыла их, и Бидж поежилась. Здесь могли водиться странные существа, и кто знает, какие у них игры.

— Пока что, — пожала плечами Анни, — ты не мог бы присматривать за ними по ночам или завести сторожевую собаку?

— Собаку! — радостно воскликнул Стефан.

— Еще одного избалованного любимчика, — простонал Филдс.

— Посмотрим, — без прежнего воодушевления протянул юноша. — Я могу запирать их на ночь в загоне и спать там же. Это нетрудно, а помочь должно. — Стефан стоял рядом с Дэйвом и по сравнению с ним выглядел удивительно тонким, однако при ближайшем рассмотрении его руки и грудь оказывались очень мускулистыми, без всякого жира.

— Ну и какие виды на урожай? — спросил Дэйв, оглядывая его.

— Я не земледелец, — поправил его Стефан. — Сказал бы ты такое при фермере, он бы тебя обругал. — Юноша с интересом попросил: — Ты не разрешишь мне послушать через твой стетеоскоп?

— Стетоскоп. Пожалуйста. — Дэйв передал инструмент фавну. — Позволь-ка. — Он приложил мембрану к груди барана. — Слышишь что-нибудь?

Уши Стефана, хоть и человеческие по форме, насторожились, как у зверя. Дэйв чуть не выронил стетоскоп.

— Оно бьется так громко, — прошептал Стефан. На его лице неожиданно появилось выражение озабоченности. — И гораздо быстрее, чем у меня. Это нормально?

— Я не знаю, какая у тебя нормальная частота пульса, — ответил Дэйв, — а баран, наверное, перепуган. У овец даже в покое сердце бьется немного быстрее, чем у человека, — ударов семьдесят — девяносто в минуту. Ты знаешь, что такое минута, верно?

Стефан покачал головой:

— Я просто слышу, когда медленнее, когда быстрее. И что это за звук: уушш?

Удивленный Дэйв взял стетоскоп сам. Он старательно выслушал барана.

— Верно, шум, — сказал он ворчливо. — Порок митрального клапана. Я забыл об этом сказать. — Он улыбнулся Стефану, но улыбка получилась натянутая. — Хорошие у тебя уши, док.

Стефан не обратил на его слова внимания.

— Сердце — живое, а имеет клапан, — пробормотал он, посмеиваясь. — Как здорово, что я встретил настоящих ветеринаров. Я просто поверить не могу. А много ветеринаров в вашем мире?

— Куча. И все имеют ту работу, которая лучше подошла бы мне.

— И у вас есть школы, — глаза Стефана сияли, — где каждый может выучиться на ветеринара?

— Попасть в такую школу трудно, — сказала Ли Энн: она сама дважды пыталась, прежде чем ей это удалось, — но действительно, туда принимают всех, кто достаточно подготовлен. Ты что, хотел бы стать ветеринаром?

Бидж почувствовала в голосе Ли Энн определенное разочарование. Неужели все они теперь так смотрят на свою работу? С внезапной болью Бидж вспомнила, что было время, когда она чувствовала то же, что Стефан сейчас: если бы только удалось стать ветеринаром, какое бы это было чудо и праздник.

Стефан застенчиво сказал:

— Если бы я мог стать ветеринаром, я был бы очень счастлив. Я учусь лечить животных. — Он полез в свой рюкзак. — Я попросил книги у…

— Книги я ему достал, — пророкотал Филдс. Стефан взглянул на него и быстро произнес:

— Ах, да. Я попросил… Филдса. — Филдс кивнул и улыбнулся.

Стефан вытащил и показал студентам потрепанную книгу в бумажном переплете на греческом языке. Бидж узнала ее по картинке на обложке: «О всех созданиях — больших и малых» Джеймса Хэрриотаnote 6. Стефан спрятал ее обратно в рюкзак и, вынув другую, еще более потрепанную, передал ее Ли Энн. Та открыла книгу.