Путь магии и сердца - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 20

Если то, что рассказывали на лекциях по видовым особенностям магии, правда, то в случае нашей пары менталист увидит ниточку симпатии, не больше. А для людей влюблённых, тем более столь пылко, как пытаемся изобразить, характерна совсем другая, куда более яркая привязка.

Здесь, в дурборской академии, равно как и у нас, факультета ментальной магии не существовало — одарённых слишком мало, всего по паре на каждый курс. Их, как и некромантов, учили отдельно, по индивидуальным программам. И жили менталисты в общежитии для преподов.

В просторечии дар ментальной магии называли даром всезнайки. Неудивительно, что тех, кто знает о людях заведомо больше остальных, с самого начала приучали держаться в стороне и помалкивать.

— Менталисты не проболтаются, — подтвердил мои мысли синеглазый. — Разоблачать если и будут, то по старинке.

— Слежка и прослушка?

Кир кивнул, притянул мою руку к губам.

— Мою комнату прослушивать не смогут, — заявил брюнет. — С твоей… могу решить.

Я невольно улыбнулась, сказала:

— Не надо. Гости ко мне заходят редко, а в остальном… буду учебники вслух читать.

— Думаешь, девочки оценят? — усмехнулся боевик. — Надеешься, вспомнят про учёбу и отстанут?

— Нет, не верю. Но почему бы не попробовать?

Кирстен вновь к моим пальчикам припал, сказал со смешком:

— Коварная ты…

Я закусила губу, в надежде справиться с ощущением лёгкой слабости, которое этот жест вызвал. Добавила:

— По остальному — нам нужно быть осторожнее. Только и всего.

Брюнет кивнул. Остановился, чтобы заключить в капкан рук и накрыть мой рот поцелуем. Я на ласку ответила, молчаливо радуясь тому, что Кир понял с полуслова.

Да, ближайшие пару недель нам придётся быть осторожнее, играть выбранную роль постоянно, даже наедине. Иначе нас и в самом деле могут поймать. И хотя мнение Даяны и её подруг вряд ли повлияет на ситуацию, давать повод всё равно не стоит.

Глава 6

Неделя прошла быстро и вполне сносно. Впрочем… лгу — она прошла великолепно.

Излишне пристальное внимание со стороны девичьей троицы, конечно, раздражало, но это была капля в море, мелочь, сущий пустяк в сравнении со всем остальным.

Во-первых, Май и рыжий Питкар — они отстали. То есть совсем. Полностью. Абсолютно! Я даже изучающих взглядов на себе не ловила. Нет, меня не игнорировали, просто начали относиться точь-в-точь как к остальным.

Во-вторых, Джаст. Он по-прежнему составлял мою спайку, но вёл себя настолько прилежно, что пару раз возникало желание отправить его в лекарский кабинет — а вдруг это не Кир, вдруг нечто другое, посерьёзней?

В-третьих… профессор Ликси. Тот, кого даже коллеги за глаза звали гоблином, сменил гнев на милость столь резко, что… в общем, тут тоже мысли о лекарском кабинете возникали. Каких-то три занятия, и я превратилась едва ли не в «любимчика».

Кирстен, глядя на перемены в поведении препода, заметно ухмылялся и прижимал меня теснее.

А ещё были совместные завтраки-обеды-ужины, недолгие прогулки после пар, галантные ухаживания и поцелуи. Много-много поцелуев! К последнему я относилась как к необходимости, хотя временами начинала таять. В такие моменты разум подёргивался розовой дымкой, окружающий мир как будто отступал, звуки исчезали. Только стук собственного сердца слышала и стук сердца Кира.

Прикосновения боевика были приятны, и я очень скоро поняла: с самого начала воспринимаю их как нечто само собой разумеющееся, нечто естественное. В том, что собственные пальчики то и дело норовят коснуться его волос, щеки, шеи… как-то не замечала, просто трогала, и всё.

Я получала громадное удовольствие от нашей сделки. Кирстен тоже не жаловался.

— Мне все парни завидуют, — как-то признался он.

Я одарила боевика удивлённым взглядом и тут же получила пояснения:

— Девушка, которая не ест мозг, это даже не мечта — миф!

Вдоволь похихикав над его заявлением, спросила — а не станет ли столь «ненормальное» поведение поводом для сомнений? Может, пора «откушать»? Ну чтобы нас не раскололи…

Сказала, а в следующий миг жестоко пожалела — Кир укусил за нижнюю губу, демонстрируя, что зубки не только у девушек имеются. Попытка съесть маленькую наглую блондинку (да-да, Кир ещё и обзываться начал!) плавно перетекла в поцелуй. Долгий и глубокий.

Я, равно как и мнимый возлюбленный, отлично понимала, почему у нас всё настолько гладко. Мы свободны. Мы не претендуем на жизнь и будущее друг друга. А раз нет притязаний, то и претензий тоже нет.

Большинство наших сокурсников после выпуска поженятся, мы же разлетимся в разные стороны и встретимся, в лучшем случае, лет через десять. Почему? Всё просто. Мой синеглазый боевик принадлежит к дурборской аристократии, а я…

Если отец выиграет битву за трон Верилии, отношения с Дурбором перейдут в фазу холодной войны как минимум. Просто король Дурбора, Вонгард Третий из рода Донтор, папочку моего терпеть не может и смену власти ни за что не признает. Границы как пить дать закроют, а распря на годы растянется.

Если отец проиграет… Если он проиграет, мне придётся сдержать ещё одну клятву — забрать у доверенного лица документы на другое имя и перебраться в Кром. Навсегда!

Там, в центральном банке, лежат векселя на предъявителя, ключом к ячейке служит одно из моих колец. Векселя обеспечат достойную жизнь, нуждаться я не буду. Я смогу выйти замуж, родить детей, но… мне придётся до конца дней скрывать, кто я, и избегать светского общества, чтобы не столкнуться ненароком с кем-либо, кто знает в лицо.

Поездки в Верилию и Дурбор также станут невозможны. В Верилии — враги, в Дурборе — друзья врагов. (По слухам, именно Вонгард поддерживает папиного оппонента, господина Уйлима.)

Так что наши отношения с Киром действительно ни к чему не обязывают, и поводов для ссор у нас нет и быть не может.

Первые с момента начала нашей аферы выходные мне предстояло провести в одиночестве. Синеглазый боевик снова через портал ушёл, снова по делам семьи.

Я не жаловалась, не обижалась и не выспрашивала. Даже порадовалась чуть-чуть — у меня время на курсовик по «Теории щита» появилось. Нет, до сдачи ещё далеко, но практика показывает — кто сделал раньше, тот отстреляется лучше.

Именно с этой оптимистичной мыслью я доела завтрак, распрощалась с новой компанией и покинула столовую. И тут же напоролась на Карас.

Рыжеволосая магичка одарила широченной улыбкой и, не спрашивая дозволения, зашагала рядом.

Отвечать на хамство не хотелось, выяснять причины столь некультурного поступка — тоже. Поэтому воспользовалась излюбленным рецептом всех светских девушек — притворилась, будто ничего особенного не замечаю.

Карас приём не оценила…

— И куда он ушёл? — спросила магичка вкрадчиво.

Я промолчала.

— Мелкая, не притворяйся, что глухая, — усмехнулась девушка. Как-то не везёт мне с рыжими в последнее время. То Дирра, то Питкар, теперь эта… — Куда ушёл, спрашиваю?

Пришлось остановиться и повернуться к Карас. Кулаки непроизвольно сжались, а перед мысленным взором вспыхнула схема физического щита.

— Я не собираюсь обсуждать Кира. Ни с тобой, ни с кем-либо другим.

Рыжая победно оскалилась, одарила снисходительным взглядом.

— Значит, наш синеглазый мальчик к мамочке ускакал…

И что? К чему этот яд в голосе?

Заметив моё недоумение, Карас прямо-таки расцвела. Улыбка от уха до уха, глазищи блестят, зубы в свете ослепительно-яркого утреннего солнца тоже сверкают.

— И ты поверила? — спросила магичка. — Действительно поверила в этот бред?

Ах… так вот куда мы клоним… Ну-ну.

Рыжая нахально взяла под руку и потащила к женскому общежитию. Говорила уже на ходу:

— Мелкая, ну ты даёшь. А с виду такая умная! А таких простых вещей не понимаешь!

— Каких вещей? — решила подыграть я.

— Простых! — выпалила Карас. — Знаю, народ судачит, будто Кир — одиночка, будто у него никого, даже там, — девушка неопределённо мотнула головой, — даже на свободе. Но Эмелис, посмотри на него! Он взрослый мужчина, и в монашеском ордене точно не состоит.