Исцеление Перекрестка - О'Донохью Ник - Страница 15

Грифон прыгнул; его львиные задние лапы распрямились, как пружины, и восемь футов, отделяющих его от Протеры, он преодолел в долю секунды. Протера упал на землю и перекатился влево. Рапира в его руке угрожающе покачивалась — подняв ее вертикально, он не давал грифону возможности напасть сверху. В тот момент, когда грифон приземлился на три лапы, подняв четвертую для удара, Протера поднялся на одно колено. Рапира рассекла воздух, целясь в то место, где на груди грифона орлиные перья мешались с шерстью льва.

Могучие когти грифона сделали такое быстрое движение, что Бидж не смогла уследить за ним, и отбили клинок. Рапира отклонилась в сторону, но Протера скользнул вперед, просунул лезвие под занесенной передней лапой и каким-то непонятным образом на одной ноге ринулся вперед, опершись в последний момент на трость, чтобы нанести удар.

Грифон с кряхтением перенес весь вес на задние лапы и парировал удар когтями. Протера едва не потерял равновесия, отчаянно взмахнул рапирой и заскакал, отступая, на здоровой ноге. Однако, прежде чем грифон успел напасть, трость взвилась в обманном движении и стукнула его по клюву. Грифон заморгал и попятился.

Противники снова оказались лицом к лицу. Грифон прыгнул, и Протера приготовился отразить атаку, как матадор, выбирающий момент для смертельного удара. У Лори вырвался жалобный писк.

С громким шелестом огромные крылья грифона развернулись в воздухе, и он внезапно взмыл вверх вместе с вечерним ветром. Грифон проплыл над Протерой — вне досягаемости рапиры, — потом сложил крылья так же молниеносно, как и распахнул их.

Протера не мог достаточно быстро повернуться и распластался по земле; огромные когти свистнули в воздухе там, где он только что был. Протера подтянулся, опираясь на трость, как пародия на циркового гимнаста на трапеции, и зажатой в другой руке рапирой отразил удар могучих когтей. Неожиданно он оказался на ногах и нанес удар по лапе прежде, чем грифон успел ее отдернуть. Тот поспешно отступил. Протера стал преследовать его, без зазрения совести нанося удары по голове и груди. Когти сомкнулись на клинке в последний момент, однако контратаковать грифон уже не мог. Грифон попятился, открыв свою покрытую шрамами грудь для удара, и Протера, ожидавший, что его выпад будет отражен, споткнулся. Когти тут же сомкнулись на рапире, и Протере еле-еле удалось высвободить клинок.

Грифон снова кинулся на него, а Бидж с чувством беспомощности подумала: «Протера уже бывал в такой ситуации и знает, что делать». Профессор был лучшим фехтовальщиком из всех ей известных, но мысль о том, что грифон может проиграть, оказалась нестерпимой.

Протера пригнулся, переместился влево, развернулся, опираясь на трость, чтобы оказаться лицом к грифону. На этот раз его готовность к защите, как и положение трости, была безупречной.

Однако перед ним был пустой двор и живая изгородь за ним.

Протеру решительно похлопали сзади по плечу, и он выронил рапиру, сокрушенно улыбаясь и качая головой.

— Как это тебе удалось?

— Ты ожидал, что я снова прыгну или взлечу над тобой, а я перекатился по земле, как раньше это сделал ты, и оказался сзади. — Грифон захлопал крыльями, вытряхивая из них травинки и пыль. — Вместо того чтобы обегать вокруг, я убедил тебя самого повернуться ко мне спиной — не очень, кстати, благоразумное действие.

— Великолепный маневр. — Протера поклонился и, опираясь на трость, поднял рапиру. — И превосходная тренировка. Ты не возражаешь, если мы немного отдохнем?

— Столько, сколько захочешь, доктор, — спокойно ответил грифон. — Мы начнем снова, как только ты будешь готов. — Однако клюв его был раскрыт, а рыжие бока тяжело вздымались, Лори отправилась в дом, и Бидж встретила ее на крыльце, чтобы помочь: та несла кувшин с водой, стакан и большую хрустальную чашу для грифона.

— Такие сражения нужны им для выздоровления, да? — тихо спросила Бидж.

— Надеюсь, — фыркнула Лори. — Он думает, что таким образом готовится к настоящим сражениям. — Тревога проложила морщины на ее лбу. — Все началось с месяц назад. Тогда схватки были короткими, и Протера каждый раз побеждал. Грифон никогда не жаловался, но, думаю, ему было нелегко с этим примириться. — Лори взглянула на тяжело дышащего грифона и тихо добавила: — Если тебе удастся уговорить его вернуться на Перекресток, я смогу это пережить.

Прежде чем Бидж успела что-нибудь сказать в ответ, Лори двинулась к грифону, сжимая в руке маленькую металлическую щетку.

— Надо вычесать траву из шерсти.

— Дорогая, — укоризненно сказал грифон, — я предпочитаю не заниматься своим туалетом при гостях.

— Они совсем как члены семьи. И потом, разве лучше, если ты будешь при них таким грязным? Ты слишком геральдическая фигура для этого. — Лори плавными движениями щетки стала вычесывать траву и сучки со спины и боков грифона, потом опустилась на колени и принялась за живот — чтобы грифону не пришлось переворачиваться на спину. Ее руки обнимали его, и грифон, на минуту позабыв о сдержанности и достоинстве, повернул свою огромную голову и принялся клювом гладить ее волосы. Протера и Бидж молча смотрели на них.

Закончив, Лори поднялась на ноги.

— А как насчет вас, Эстебан? Я понимаю, щетка не годится. Не принести ли вам полотенце или… — Она умолкла, когда он смущенно покачал головой. Невероятно, но на Протере не было ни пылинки.

Лори бросила взгляд на глубокие борозды, оставленные когтями в земле, траве и камне.

— Плохо от вас приходится газону. Грифон поднял пушистую бровь.

— Газон — атрибут цивилизации, а вовсе не ее цель.

— Да и к тому же вы получаете такое удовольствие, приводя газон в плачевное состояние.

— Работа должна быть удовольствием, потому что, когда стареешь, даже удовольствие становится работой. — Грифон встряхнулся и взъерошил перья. — Профессор Протера, готов ли ты для следующего раунда?

Бидж взглянула на часы и вздохнула.

— Мне ужасно не хочется уходить, но мне нужно еще забрать машину и доехать до общежития Стефана.

— Ну конечно, — ответила Лори. — Думаю, твои удовольствия еще не стали работой.