Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Берлинский трюк - О'Доннел Питер - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

— Нет, — ответил министр, уставясь на Тарранта. — Вы лишь сказали, что не хотели бы жертвовать вашими людьми ради Окубы. Но ценность Окубы определяет министерство. Точнее, я.

В комнате повисла долгая пауза.

— Разумеется, — наконец сказал Таррант и встал. — Я буду держать вас в курсе всех событий, — добавил он.

Модести Блейз вошла в вестибюль своего дома в сопровождении орехового комода эпохи королевы Анны. Причем комод этот передвигался на ногах.

Вилли Гарвин поставил комод на пол и вытер лоб тыльной стороной ладони. Он держал его у себя на коленях на заднем сиденье открытого «роллс-ройса», пока Модести гнала машину с бешеной скоростью, чтобы поскорее преодолеть восемьдесят миль до загородного особняка, где проводился аукцион, до ее лондонской квартиры.

В своем серо-голубом костюме она выглядела и смущенной, и привлекательной.

— Извини, Вилли, — сказала она, глядя, как он потирает затекшие мускулы. — Мне надо было просто оставить комод у них и попросить доставить потом.

— Может быть, — охотно согласился Вилли.

— Но я вдруг вспомнила, что они сделали тогда с тем очаровательным столиком, который я купила в прошлом году.

— Вот именно, — отозвался Вилли.

— Поэтому я решила, что лучше уж от греха подальше захватить комод с собой.

— Вот именно.

Модести улыбнулась и, похлопав его по руке, сказала:

— Почему бы тебе не рассердиться на меня, хотя бы в виде исключения? Ради моего же блага?

— В другой раз. — Вилли глянул мимо Модести и с легким удивлением произнес: — Ты погляди, кто у нас.

Из кресла поднялся человек и двинулся в их сторону. В одной руке у него был котелок, в другой зонтик. Это был Джек Фрейзер, помощник Тарранта, маленький человек в очках, с худым лицом и робкими манерами, являвший миру лик нервного, но ревностного служаки. Он так давно привык играть эту роль, что она буквально стала его второй натурой. Впрочем, иногда, в избранном кругу, он сбрасывал эту личину, и возникал истинный Джек Фрейзер, который ничего общего не имел с испуганным клерком, — это был другой, повидавший виды оперативник с пятнадцатилетним опытом работы, и репутация его была заслуженно высокой. Сейчас на его лице появилась нервная улыбка:

— Надеюсь, мой визит… Я звонил… мисс Блейз, но… В общем, я решил прийти и подождать вас…

— Прекрасно, — и бровью не повела Модести. — Я все равно собиралась еще раз просмотреть полис, прежде чем подписывать. — Затем, обернувшись к швейцару за конторкой, сказала: — Джордж, помогите мистеру Гарвину поставить эту штуку в лифт.

Они втиснулись в лифт втроем плюс комод. Пока поднимались, Фрейзер сохранял свои подобострастные ужимки, рассуждая многословно, но со знанием дела о достоинствах комода. Вилли вытащил комод из лифта и поставил в фойе. Модести первой вошла в гостиную и, снимая жакет, осведомилась:

— Что-то случилось, Джек?

Фрейзер скорчил гримасу, бросил на кушетку шляпу и зонтик и мрачно сказал:

— Таррант подал в отставку. — Отбросив свою личину, он добавил: — Черт знает что! Чем дольше живу, тем больше симпатий вызывает у меня Гай Фокс[1]. Хотя взорвать парламент — это еще слишком легкая смерть для его членов… Не дадите чего-нибудь выпить?

Модести кивнула Вилли, и тот, подойдя к бару, сделал гостю двойной бренди.

— Почему Таррант это сделал? — спросила Модести.

— Если я все расскажу, — отозвался Фрейзер, — то меня могут обвинить в разглашении государственной тайны. — И отхлебнул бренди. — Как здорово! Если кто-то пожелает испортить этот нектар, разбавляя имбирем, просто выбейте ему зубы.

Модести и Вилли переглянулись. Фрейзер был не похож на себя. Это даже пугало.

— Но черт с ними, с тайнами, — продолжал Фрейзер, прихлебывая бренди. — Какой-то японский бактериолог много лет трудился на русских. Профессор Окуба. Потом он решил дать деру. Теперь оказался в Восточном Берлине. Наш связник держит его в укромном месте. Наши боссы хотят его заполучить. Уэверли велел Тарранту переправить японца в Западный Берлин, хотя знает, что Рыжков уже об этом пронюхал. Мы не можем ничего сделать, не разбудив наших кротов. Таррант решительно против этого, но приказ есть приказ. — Фрейзер покачал головой. — У мужа моей сестры и то больше здравого смысла, чем у нашего начальства, а ведь он просто чурбан по сравнению со скотчтерьером…

Вилли тихо присвистнул. Он заметил, что Модести огорчилась, как и Вилли, она подумала об агентах — о мужчинах и женщинах, которые жили нормальной, хоть и довольно бесцветной жизнью восточных берлинцев и должны были продолжать в том же духе, пока резкое обострение политической ситуации не призвало бы их к действиям…

В лучшем случае они были обречены на долгое, унылое существование в сером мире восточногерманского социализма, в худшем — на пытки и смерть. Трудно сказать, почему они соглашались на подобную работу, но поскольку они все же принимали такое решение, то по крайней мере заслуживали того, чтобы ими по возможности дорожили и не приносили в жертву без надобности.

— Если Таррант уйдет, — снова заговорил Фрейзер, — то наш департамент потеряет лучшего шефа. Это плохо, но нам не впервые наносить себе такие удары. Кроме того, если Таррант уйдет, на его место придет другой и спокойно выполнит этот приказ. Он будет из кожи вон лезть, чтобы чертов японский специалист по кори и коклюшу перебрался через стену, а что Рыжков сожрет всех наших — ему наплевать. — Фрейзер уставился в стакан и буркнул: — Я был там, приятного мало…

— Хотите, чтобы мы что-то сделали? — спросила его Модести.

Фрейзер отозвался кривой, мрачной улыбкой. Он вдруг почувствовал усталость.

— Даже не знаю, что тут вообще можно сделать, — ответил он. — Я решил поделиться с вами случившимся — вдруг вы подскажете, как можно спасти этих несчастных доверчивых бедняг в Берлине…

Наступило долгое молчание. Когда Фрейзер поднял взгляд, то увидел, что Вилли оперся на стену у камина и смотрит на Модести с каким-то комическим вопрошающим видом. Казалось, они молча обмениваются какими-то забавными репликами.

Модести встала и подошла к телефону со словами:

— Вы не знаете, где сейчас сэр Джеральд?

— У себя, — отозвался Фрейзер, не смея надеяться на то, чего он в глубине души так ждал. — Наверное, сочиняет рапорт об отставке.

Она набрала номер.

— Это Модести. Тут возникла одна идея. Срочно. Вы не могли бы сейчас к нам заехать? Значит, через двадцать минут? Отлично.

Она положила трубку, и Вилли посмотрел на Фрейзера с усмешкой и сказал:

— Таррант поклялся, что никогда больше не впутает Принцессу ни во что такое… Как бы он не захотел вашей крови, старина…

Когда явился Таррант, Вилли в комнате не было. Наличие в гостиной Фрейзера и его реплика «я все ей сказал» избавили всех от лишних объяснений. Только самообладание Тарранта не позволило ему дать волю своей ярости.

Фрейзер попытался снова сыграть роль безответного робкого служаки, но потерпел неудачу и сидел, мрачно насупившись, пока Таррант холодно, но корректно отчитывал его.

Модести дала ему возможность немного выпустить ледяной пар, затем быстро сказала:

— Он пришел к нам, сэр Джеральд, потому что его волновала судьба ваших нелегалов. Давайте обсудим эту проблему.

— Нет, моя дорогая. Я не собираюсь посылать в Берлин даже тех, кто состоит у нас на жалованье, не то что вас. Не сочтите меня неблагодарным. Я даже готов признать, что Фрейзер действовал из лучших побуждений. Но я не допущу, чтобы вы брались за невыполнимое задание.

— Если сейчас не предпринять каких-то срочных действий то могут погибнуть те, кто вам доверяет.

— Понимаю. — Лицо Тарранта посерело. — Если бы я был уверен, что у вас есть хотя бы мизерный шанс вытащить этого Окубу… — Он пожал плечами и продолжил: — Тогда я, глядишь, и нарушил бы свой же зарок и попросил бы у вас содействия. Но шансов на успех нет. Берлинская стена сейчас непреодолима. Да, раньше случались побеги. Люди пробовали перелезать через нее, сделать подкоп, устроить брешь. Но все это в далеком прошлом.

вернуться

1

Гай Фокс стоял во главе так называемого Порохового заговора в 1605 г., целью которого было взорвать здание британского парламента.