Властелин Времени - Одом Мэл - Страница 18

— Кок с Криттером играли в карты на последний кусок пирога с огненной грушей. Один из них передергивал, хотя Халекк мне сказал, что, скорее всего, жульничали оба, да еще не очень ловко. Эти двое — известные шулера, поэтому никто на борту с ними и не садится играть.

— Они покалечили друг друга из-за плутовства в карты?

— Нет. Просто им надоело спорить по поводу того, кто из них жульничает, или кто жульничает больше, или о чем там еще. Так что они переключились на выпивку.

Двеллер не мог поверить, что так спокойно повествует о том давнем происшествии, хотя его самого грыз подсознательный страх, что волшебник ведет его на смерть.

— Выпивку? — переспросил Краф, явно делая вид, что его страшно занимает эта история.

— Ну да. Набравшись хорошенько, они снова начали ругаться по прежнему поводу, и все завершилось жуткой ссорой, и в драке кок сломал Криттеру ногу, а роудор откусил ему нос, так что тому теперь стыдно на людях показываться.

Волшебник фыркнул.

— Какая глупость.

— Да. Но это не помешало им остаться друзьями, и в каждом порту они по-прежнему пьянствуют вместе.

— Странно, правда? Обстоятельства делают товарищами в путешествии людей, у которых нет между собой ничего общего.

— Да, я тоже нередко об этом думал, — кивнул Джаг.

«Особенно сейчас», — добавил он про себя.

На носу стояли на вахте два гнома. Краф отослал их отдохнуть, пообещав, что они с двеллером будут внимательно следить за всем, что происходит вокруг. Те ушли, оставив им свой фонарь.

— Садись, — махнул рукой старый волшебник и сам уселся на бухте свернутого каната.

С годами Джаг стал отмечать, что Краф может прекрасно чувствовать себя даже при минимуме удобств. Волшебник принялся за еду, не произнося больше ни слова. Посох он положил рядом.

Хотя двеллера переполняли тревога и любопытство, зачем все-таки волшебник предложил ему разделить с ним трапезу, он тоже молчал. Годы с киркой в гоблинских шахтах научили его, кроме всего прочего, терпению.

Он тоже приступил к трапезе; для двеллера это был поступок неудивительный, но мотивы его отличались от большинства других сородичей. Гоблины редко кормили рабов вовремя, а иногда и вовсе забывали покормить. И за годы рабства Джагу часто приходилось засыпать на полу пещеры голодным.

А похлебка была густая и вкусная. Теплая миска приятно грела руки, плюшки были свежими и удивительно вкусными, а вино…

— Знаешь, это ведь любимое вино Вика, — проговорил Краф, держа в руке бокал.

Лунный свет, вырвавшийся на мгновение из непроницаемого тумана, заставил темную жидкость заблестеть.

— Да, — сказал двеллер, снова ощутив раздражение.

Он узнал секрет волшебника, не известный до сих пор никому, даже Великому магистру, и Краф ждал, что Джаг ничего ему и не расскажет. Разногласия между ним и Великим магистром по поводу того, что делать с Библиотекой — или тем, что осталось от Библиотеки, поправил себя Джаг, — теперь, из-за тайны Крафа, станут еще серьезнее.

— Вик жив, — продолжил между тем Краф. — Я зашел к Халекку, прежде чем отправиться тебя искать. Он смотрел в глаз чудовища. Если учитывать курс гоблинских кораблей и их нынешнюю скорость, завтра они уже будут в Имарише.

Хотя двеллер не был абсолютно в этом уверен, но он считал, что волшебник не стал бы от него скрывать, если бы Великого магистра убили. Однако от этих слов гнев его снова вспыхнул, и Джаг даже потерял аппетит.

— Ты ничего не ешь, — заметил Краф.

— Расхотелось что-то.

— Почему?

— Да я, в общем-то, не голоден.

— Ерунда. Голоден, конечно, — двеллеры не могут не быть голодными.

— Вовсе нет.

— Тебя, я полагаю, что-то тревожит?

Так значит, старик называет это «тревожит», когда ты узнаешь, что тот, кого ты считал другом, на самом деле, возможно, отнюдь им не является? Джаг заставил себя дышать ровно.

— Да.

— Знаешь, мы с Виком этого не предвидели, — сказал Краф. — Я имею в виду, того, что его могли похитить именно в Рассветных Пустошах. Мы как раз планировали, что его похитят, но не там, — мы таким образом собирались получить необходимую информацию от Альдхрана Кемпуса. Так что, когда сработала ловушка и Альдхран Кемпус явился на остров вместе с гоблинами, мы постарались по мере сил и возможностей этим воспользоваться. — Волшебник помедлил. — Конечно, мы все равно не могли помешать похищению. Альдхран Кемпус приложил массу усилий, чтобы заполучить Вика.

— Зря вы мне этого раньше не говорили.

Краф обтер миску изнутри последним кусочком плюшки и положил его в рот.

— Мы не могли рассказать тебе, что мы задумали.

Двеллер впервые посмотрел на старого волшебника в упор. После того как месяц назад Великого магистра похитили в Рассветных Пустошах, Джаг немедленно спросил, откуда Великий магистр знал, что его собираются похитить. Краф тогда отмахнулся от его вопросов и сказал, что лучше сосредоточиться на том, что нужно будет сделать, а не на том, что уже свершилось.

— Почему? — спросил Джаг.

— Ты собирался покинуть Рассветные Пустоши, подмастерье. Уже во второй раз. — Краф нахмурился. — Что, хочешь сказать, не так дело было?

— Я ведь этого не отрицаю…

Двеллер не мог больше оставаться на острове. Когда он окончательно убедился в том, что книги надо было снова сделать доступными остальному миру, а Великий магистр не поддержал его в этом, Хранилище Всех Известных Знаний, да и весь остров, на котором оно находилось, стали слишком для него тесными.

А еще меньше они стали казаться, когда Библиотека и большинство книг погибли вследствие того, что он привез туда книгу-ловушку. Джаг не мог избавиться от чувства страшной вины. Хотя он и знал, что Великий магистр был занят спасением всех возможных книг и внутренними проблемами двеллеров, бунтовавших по поводу возложенных на них Великим магистром обязанностей, Джаг все равно чувствовал, будто Великий магистр преднамеренно его избегает. Он был не просто готов уехать; он уже был на борту, когда узнал о том, что Великий магистр присутствует на заседании совета старейшин Рассветных Пустошей.

— Прекрасно, — уронил Краф. — Хоть по этому поводу нам не придется спорить.

— Если б я знал, что Великий магистр затеял что-то подобное…

— Ты бы остался? — Волшебник бросил на Джага проницательный взгляд. — По-моему, ты был только рад покинуть остров даже после того, как Жуткие Всадники, огнебыки и гриммлинги сровняли Хранилище Всех Известных Знаний с землей.

— Вы ко мне несправедливы.

— Ну хорошо, а ты бы позволил Альдхрану Кемпусу или кому-нибудь вроде него похитить Вика? — осведомился Краф.

— Нет.

И в этом различие между ним и старым волшебником, хоть и не единственное, решил Джаг. Он врагам не доверял. И еще он подозревал, что именно Краф всякими красивыми словами убедил Великого магистра рискнуть жизнью. Такой вывод был неизбежен, но двеллер все равно почувствовал себя виноватым, что предположил такое.

— И мы тоже так рассудили.

— А зачем Великому магистру надо было давать захватить себя в плен? Ради каких-то ваших целей?

— Не только моих, — отозвался Краф сердито. — Это, между прочим, как раз Вик придумал, а я согласился. Так мы бы смогли узнать то, что известно Альдхрану и остальным.

«Может, эхо и Великий магистр придумал, но я в это поверю, когда рак на горе свистнет», — мрачно подумал двеллер.

— Речи идет о Книге Времени?

— Разумеется.

— Вы сказали: «Альдхран и остальные». О каких еще остальных идет речь?

— Мы сами пока точно не знаем. Это одна из основных причин, по которым мы задумали этот план. Я согласился — с большой неохотой, смею тебя заверить, — потому что что-то надо было сделать. Я надеялся, что Великий магистр тем временем придет в себя или что у нас появится другой след, ведущий к нашим противникам.

Джаг нахмурился.

— Похищение Великого магистра не кажется мне особо удачной идеей.

— Почему же? Другого выхода у нас просто не оставалось, настолько отчаянной была ситуация. Альдхран и его приспешники… они хитроумны и крайне опасны. — Волшебник отложил в сторону миску и тарелку. — И похищение Вика было всего лишь отвлекающим маневром.