Граница смерти - Одом Мэл - Страница 33

Непривычно яркий солнечный свет заставил его прищуриться. Окованные железом колеса кареты скрипели и подпрыгивали на булыжной мостовой. Четверка белых лошадей влекла ее вперед. Он посмотрел на свою одежду и без всякого удивления увидел, что на нем небесно-голубая рубашка, пурпурный плащ члена королевской семьи, высокие кожаные сапоги, доходящие почти до колен, и голубые, в обтяжку, рейтузы.

Ряды приземистых белых домов стояли по обеим сторонам извилистой дороги. Между домами и во дворах росли поразительно ухоженные и прямые деревья, отбрасывающие густую тень. Животные – собаки, кошки, мыши и прочие – разбегались перед мчащейся каретой.

Его беспокоила усиливающаяся эрекция, такая заметная в тугих рейтузах. Ему казалось, что это как-то не соответствует званию принца.

Он сразу узнал дом и яростно застучал по крыше кареты. Кучер остановил лошадей, ливрейный лакей спрыгнул со своего места позади кареты и подбежал, чтобы открыть дверцу.

Соседи прекратили повседневную работу, наблюдая за высоким гостем. Он, однако, направился прямо к входу в дом, не обращая внимания на любопытных. Лакей обогнал его и постучал в дверь прежде, чем принц успел приблизиться.

Дверь открылась, и лакей сделал шаг в сторону.

На пороге стояла пожилая седовласая женщина, одетая в воскресное платье.

– О, принц! – взвизгнула она. Ее голос звучал подобно скрипу ногтей по классной доске. – Девушки, идите сюда. К нам прибыл принц. Ваше высочество, прошу вас, заходите в наш скромный дом.

Брэндстеттер вошел в дом, держа в руке хрустальную туфельку.

Девушки, прибежавшие на зов матери, выглядели ее уменьшенными копиями и совсем не были похожи на ту, которую он искал.

– Где она? – спросил Брэндстеттер.

– Кто, ваше высочество?

Он поднял хрустальную туфельку.

– Девушка, с ноги которой соскользнула эта туфелька.

– Ваше высочество, у моих дочерей такие миниатюрные ножки, что туфелька вполне придется им впору.

Повинуясь компьютерной программе мультипликационного фильма, Брэндстеттер встал на одно колено и примерил туфельку каждой из девушек. Но она оказалась им мала.

– Девушка, которую я ищу, не ваша дочь. – Он повернулся к выходу, начиная опасаться, что программа, составленная для этого фильма, может оказаться более сложной, чем он предполагал.

– Ваше высочество, – произнес лакей, – здесь есть еще одна девушка. – Он сделал повелительный жест.

У нее была миниатюрная фигура, большие груди, узкая талия и незабываемое выражение лица. Она была одета в рваную, грязную рубашку, далеко не доходящую до колен, и выглядела удивительно сексуально.

– Девушка, – негромко произнес он, протягивая ей туфельку, – подойди сюда.

Она подошла к нему, положив на пол веник и совок, которые держала в руках.

– Это не та девушка! – закричала пожилая женщина. – Она всего лишь служанка и не пара принцу.

Сестры хором присоединились к матери.

Девушка вытянула ногу, глядя ему прямо в глаза.

Туфелька пришлась ей просто идеально.

– Убирайтесь! – приказал Брэндстеттер, обнимая девушку. – Убирайтесь все вон!

Они выбежали из комнаты, оставив его наедине с девушкой.

Он прижал ее к себе, чувствуя волнение от прикосновения к тугим грудям.

– Ты хотела именно этого?

– Да, – засмеялась она. – Этого и всего остального.

– Я люблю тебя.

– Да, я знаю. Я тоже люблю тебя. – Она обняла его руками и ногами. – Отнеси меня на кухню.

Следуя ее указаниям, он нашел кухню, несмотря на то, что ее горячие губы не отрывались от его губ.

– Стол, – сказала она.

Стол был большим, круглым и прочным. Два окна на противоположных стенах выходили во двор и на ту сторону дома, где росла яблоня. Она была босой, и это только увеличивало ее прелесть.

Он сбросил с себя пурпурный плащ. Она помогла ему снять остальную одежду.

– Давай, – шептала она. – Возьми меня. Мама ждет. – Она обхватила босыми ногами его поясницу. Брэндстеттер сорвал с нее рубашку, чувствуя, как часто бьется сердце и тяжело дышит грудь.

Мать извивалась и билась под ним, царапая ногтями его грудь, помогая ему достигнуть оргазма. Когда небывалое ощущение пронизало все его естество, Эрл Брэндстеттер понял, что еще никогда не испытывал такого наслаждения.

20

– Мы здесь, Мик.

Трэвен запер за собой дверь квартиры, бросил на диван плащ, сунул свой СИГ/Зауэр под подушку, оставив запасной пистолет в кобуре на лодыжке, и пошел на голос Дэнни к двери лоджии, стараясь понять, кто эти «мы».

Дэнни сидел на стуле из кованого железа, положив ноги на парапет лоджии. Пальцы опущенной руки сжимали бутылку пива «Куэрс». Шерил сидела напротив, опираясь локтями о столик для коктейлей, поддерживая ладонями голову. Рядом стояла пустая бутылка из-под пива. Еще три находились в середине стола. Она улыбнулась, когда он взглянул на нее, и сказала:

– Привет, милый. А мы уже почти отчаялись.

– Возникла маленькая проблема, – ответил Трэвен. Он подошел к краю лоджии и посмотрел через пуленепробиваемое стекло на Холланд-стрит, протянувшуюся пятнадцатью этажами ниже. Транспорта почти не было. На востоке виднелась темная масса театра Кэлина Хамфриз, почти затерявшегося среди высотных домов, окружающих «Гоулдстар», где он жил. Трэвен коснулся стекла. Оно было холодным и удерживало теплый воздух внутри квартиры.

– Ты голоден? – спросил Дэнни.

– Вы так и не ужинали?

Шерил подняла сухой кренделек, посыпанный солью.

– Это все, что мы позволили себе. И пиво, разумеется.

– Спагетти придутся тебе по вкусу? – Дэнни встал. Трэвен кивнул, и юноша исчез за дверью.

– Как ты оказалась здесь? – спросил Трэвен, опускаясь на стул.

– Это Дэнни. Он позвонил и сказал, что ты приглашаешь меня поужинать.

– Вот как? – удивленно поднял брови Трэвен.

– Не обязательно быть детективом, чтобы догадаться: это и для тебя является неожиданностью.

– Почему он так поступил?

– Перестань, Мик, не притворяйся тупым. – Шерил улыбнулась, чтобы смягчить резкость слов. – Дэнни отнюдь не дурак. Он понимает, что его присутствие здесь нарушает твою личную жизнь.

Трэвен потер ладонью лицо, словно стараясь стереть усталость, не покидавшую его, как и воспоминания об убитой женщине.

Шерил взяла его руку в свои теплые ладони.

– Что с тобой, Мик? Все в порядке? Ему удалось улыбнуться.

– Ну конечно, – ответил он и нажал пальцем на курносый нос девушки. – Я ведь крутой парень – или ты забыла?

– Ну что ж, я провела немало времени с этим крутым парнем и знаю, когда что-то его беспокоит.

Вспомнив, что он не рассказал ей о своем временном переводе из отдела по борьбе с наркотиками, Трэвен вкратце описал события последних двух дней, скрыв ошибку Хайэма при обыске преступника и лишь в двух словах коснувшись происшедшего убийства.

Когда он закончил, она дала команду включить освещение, прижала ладони к его щекам и посмотрела на ожог на лице.

– А я даже не заметила, – сказала она. – Такой большой ожог, мне следовало сразу обратить на него внимание.

Трэвен мягким движением убрал ладони Шерил от своих щек и голосом выключил свет.

– Все в порядке. Мне даже не больно. Во всяком случае не очень больно. – Он поцеловал ее, наслаждаясь ощущением теплоты ее губ, прижавшихся к его губам.

Дэнни вернулся, неся большую салатницу, три бокала и бутылку красного вина.

– Наливай, – сказал он, – а я принесу вилки. Шерил протянула руку к салатнице, сунула листок салата-латука в рот.

– Я боюсь, что ему очень трудно справиться с проблемами, встречающимися у него на жизненном пути, но не знаю, как говорить с ним.

– Знаешь, он привязался к тебе. Сегодня вечером мы только о тебе и говорили. Дэнни хотелось узнать, что тебя интересует, что ты делаешь в свободное время. – Шерил вопросительно посмотрела на него.

Не в силах выдержать ее взгляда, Трэвен отвернулся и откинулся на спинку кресла.