Клад - Гусев Валерий Борисович - Страница 9

— А я тебя — нет, — сказал следователь, но удостоверение все-таки показал. Видимо, хорошо знал или сразу понял, с кем имеет дело. — Ты меня не помнишь?

Алешка удостоверение повертел, ноготком проверил, крепко ли держится фотография, и сказал: «Нет, не помню». А надо было бы вспомнить…

Положение тем временем осложнилось. Задержанные молчали. Пират скрылся. «Розыск затоптался на месте. Следствие зашло в тупик».

Чтобы получить новые данные, были приняты оперативные меры. Предусматривалось, в частности, более подробно допросить меня и получить таким образом новые факты, которые могли бы направить следствие в нужную сторону.

Прежде чем беседовать со мной, полковник распорядился вызвать инспектора по делам несовершеннолетних. Дела на меня, конечно, не завели, но он должен присутствовать при даче мною свидетельских показаний. Так, оказывается, положено, чтобы соблюдалась законность и мои показания имели юридическую силу.

Инспектор оказался молоденькой девушкой, очень похожей на нашу классную руководительницу. Такая же маленькая, пугливая, она все время волновалась и краснела. Ей еще самой ходить за ручку со взрослыми…

Полковник стал меня подробно расспрашивать. Все внимательно слушали, переглядывались. Девушка-инспектор дрожащими пальцами прилежно записывала мои ответы в тетрадочку, а один лейтенант — на пленку.

Оперативная обстановка была такова. Пирату удалось скрыться. Причем с самыми ценными вещами. И где его искать, никто не знал. Остальные преступники, как я уже говорил, задержаны, и рыжая «тиотька з сумкой» — тоже. Но они молчат и ни в чем не сознаются: «В квартире оказались случайно и предъявленные предметы (краденые вещи) впервые видим».

— И будут молчать, — сказал полковник, — пока мы не задержим Пирата. Тогда они сознаются и будут валить все друг на друга. Но вот где он, Пират?

— Боюсь, что он далеко, — сказал я. — Внизу его ждала машина.

— Какой марки, не обратили внимания? — спросил полковник.

— Не знаю, я ее не видел.

— А почему же вы тогда это утверждаете?

— Он за вещами два раза заходил. Не на тачке же он их увез.

— Резонно.

— Он и раньше приезжал на машинах, на разных.

— Номера вы их не заметили?

— Нет, и в голову не пришло.

— Жаль… — разочарованно протянул полковник. Ему стало грустно, я это заметил.

И в это время появился Алешка с револьвером за поясом. Его привел следователь прокуратуры.

— Я знаю номер, — сказал Алешка. — Машина была «пикап», а номер очень простой, из таблицы умножения: семьдесят семь — сорок семь. Буквы не помню. Честное слово.

— Вот это дело! — обрадовался полковник. — Пошли!

И мы пошли длинными коридорами в оперативный зал. Такой красоты мы еще не видели. На одной стене зала была огромная карта Москвы вся в мерцающих огоньках. На другой — много-много экранов, как у телевизора. И везде пульты, тумблеры, микрофоны и телефоны.

Полковник подошел к одному начальнику у пульта и что-то ему сказал. Тот защелкал кнопками, и мы услышали:

— Всем постам ГАИ, патрульной службе, постовым! Принять меры к задержанию легковой автомашины «жигули-универсал» вишневого цвета, регистрационный номер «77–47», буквенная индексация не установлена. При задержании соблюдать осторожность: за рулем опасный преступник, возможно вооруженное сопротивление. Задержанного доставить на Петровку, в опергруппу полковника Соколова.

Сейчас же на экране замелькали улицы, машины и светофоры.

Алешка гордо огляделся, словно все это произошло по его команде. Собственно, почти так и было.

— Вот он! — сказал полковник и положил руку мне на плечо. — Смотри на центральный экран.

Я увидел широкую улицу. По ней мчались машины в несколько рядов. Они все время суетились, обгоняли друг друга, менялись местами, и я сначала ничего не мог понять. Вдруг изображение на экране стало быстро расти, и почти весь его заняла багажная дверь «пикапа» с номером «А 77–47 МО». «Пикап» опять, словно его выпустили, стал быстро удаляться, и я увидел, что сзади пристроился «жигуленок» ГАИ, подает ему сигналы и оттесняет к тротуару. «77–47» послушно замигал и стал выбираться из потока машин.

— Ага, забоялся, Пират! — злорадно заорал Алешка. — Подмигалку сразу включил!

Из ближайшего переулка выскочила еще одна машина ГАИ и стала поперек. «Пикап» тормознул и оказался зажатым сзади и спереди. Машины еще двигались, а из них уже выскочили на ходу «солдаты порядка», подбежали к «пикапу» и распахнули с двух сторон его дверцы.

Я успел только разглядеть, как дядька за рулем сунул руку за пазуху, и чуть не зажмурился — стало страшно. Теперь-то я хорошо понимал, каково стоять под дулом пистолета…

Но его ловко схватили за руки и быстренько пересадили в свою машину. Она рванулась и исчезла, а за ней сразу помчался «пикап», за руль которого сел один из инспекторов ГАИ.

— Красиво взяли! — тоном знатока прокомментировал Алешка. — Молодцы ваши ребята!

Все засмеялись. И Алешка громче всех. Ведь это благодаря ему так быстро удалось задержать Пирата и обеспечить тем самым дальнейший успешный ход следствия. Но триумф Алешки оказался последним в этой истории. Дальше он потерпел фиаско.

Полковник пошел встречать задержанного и скоро вернулся. Опять озабоченный и грустный.

— Разочаровал ты меня, — сказал он Алешке. — Ты не двоечник случайно?

— Не очень, конечно, двоечник, — сознался Алешка. — Но бывает…

— Так сколько же будет семью семь?

Алешка обрадовался: вопрос простой, ответ известный, и твердо выпалил:

— Сорок семь!

— А если подумать?

Молчание, а потом возмущение:

— Пятью пять — двадцать пять, так? Шестью шесть — тридцать шесть, так? Семью семь — сорок… семь. Нет, что ли?

Полковник был суровый и безжалостный человек. Он посадил Алешку за стол, дал листок бумаги и приказал ему складывать по порядку семь семерок.

Алешка пыхтел, как рассерженный паровоз, зачеркивал, проверял, а потом аккуратно положил карандаш и стал колупать пальцем край стола.

— Вот что получается, когда люди плохо учатся, — строго сказал полковник. — Задержан невиновный человек, преступник убежал еще дальше и может совершить новое преступление, восемь машин зря гоняли по городу. Ты понял, Алексей?

— Понял, — прошептал Алешка, вставая. — Я больше не буду.

— То-то же. Пойдем сейчас и вместе извинимся перед человеком, который спокойно ехал на дачу, а его ни за что задержала милиция.

И тут я вспомнил: дача! Федюнина дача! И сказал об этом полковнику.

Он сразу все понял и приказал следователю подключить в помощь областную милицию, сообщить ей правильный номер разыскиваемой машины и сделать словесный портрет Пирата.

— Пошли работать дальше, — сказал нам следователь, когда отдал необходимые распоряжения, и добавил Алешке: — Только ты уж больше не ошибайся, ладно?

Когда Алешка был гораздо меньше, он очень любил делать всякие тайны, все время что-нибудь прятал, потом забывал, и мы всей семьей под его горькие слезы пытались разыскать какую-нибудь очень нужную ему ерунду вроде бумажки от конфеты и находили случайно и в самых неожиданных местах.

Как-то он гостил у бабушки с дедушкой и тоже там что-то спрятал. И, конечно, забыл. И вспомнил об этом, когда бабушка с дедушкой переехали на новую квартиру, а в их прежнюю уже вселилась другая семья.

Папа сказал: «Нечего незнакомых людей по пустякам беспокоить». Алешка устроил вой. Мама тогда сказала: «Нельзя травмировать ребенка равнодушием к его проблемам». И мы с ним поехали на старую бабушкину-дедушкину квартиру.

Даже мне Алешка не признался, что он там спрятал. Подозреваю, что он и сам этого не помнил.

Дверь нам открыл дяденька в пижаме. Он очень отзывчиво отнесся к нашей просьбе и сказал Алешке:

— Конечно, мальчик, конечно, забирай свой секрет.

Но когда он узнал, что Алешкин секрет запрятан на антресолях, то немножко изменился в лице. А когда Алешка сказал, что нужно лезть в самый дальний их угол, дяденька стал как-то робко объяснять, что они только вчера уложили вещи на антресоли и, может быть, можно отложить поиски… Но тут он встретился с Алешкиными глазами и покорно пошел за стремянкой.