Тайный Сигнал Барабанщика, или Как я вёл дневник - Алексин Анатолий Георгиевич - Страница 11

— Хватит на сегодня покупок. Разденься, Витя. И если у тебя еще есть время, почитай мне, пожалуйста, сегодняшние газеты.

Когда я выходил на балкон без пальто и без шапки, мне совсем не было холодно, а тут вдруг по телу пошли мурашки: «Как же так? Витька будет читать газеты? А я? Это же мой шефский участок!»

— Сева сегодня, к сожалению, занят, — пояснил Степан Петрович. — Ему надо пойти к Володе Маталкину и помочь ему… По арифметике, кажется.

— Не к Маталкину, а к Каталкину, — тихо поправил я.

— Кстати… — Степан Петрович снова поднял очки на лоб и хитро прищурился. — Кстати, собака у этих Каталкиных-Маталкиных, по моим точным сведениям, только глотку дерет понапрасну, а сама даже мясо боится укусить, когда в миске обед приносят.

— Степан Петрович, а откуда вы знаете про все про это: и о собаке и о Каталкине тоже? — спросил я тихо.

Степан Петрович подмигнул мне и своим глуховатым баском пропел на мотив известной арии из оперы «Пиковая дама»:

— Три буквы, три буквы, три буквы!..

— Какие три буквы? — сперва не понял я. Но уже в коридоре меня осенило: «ТСБ»! Вот какие это буквы!..

21 декабря

Кто же такой «ТСБ»? Я думаю об этом целые дни, с утра до ночи. И даже ночью иногда думаю.

А однажды мне приснился страшный великан в черной маске и длинных черных перчатках до локтей. Он подкладывал мне в парту самого настоящего живого крокодила. Я хотел убежать, но, как это всегда бывает во сне, не мог сдвинуться с места. А в ушах у меня почему-то звучал преспокойный голос нашей Анны Рудольфовны:

— А как будет по-немецки «крокодил»? Не знаете, Котлов? Запомните, если вам не трудно, что «крокодил» по-немецки будет «ТСБ», «ТСБ»…

От всей этой чертовщины я проснулся и увидел над собой испуганное и, как всегда, очень странное без очков лицо Димы:

— Ты не заболел? Что с тобой, Котелок?..

Странный все же человек наш Дима: то грозится выкинуть мою раскладушку в коридор, где от дверей холодным ветром дует, а то о здоровье моем беспокоится. И всегда он так: то хороший, добрый, а то злится и ко всему придирается!

Ах, если бы он знал, что. происходит с его младшим братом, если бы он только знал!

И как странно ведет себя этот «ТСБ»: иногда он помогает мне, подсказывает разные хорошие мысли, а иногда вмешивается в дела, которые его вовсе не касаются, и срывает мои самые лучшие планы. Ведь это он, я уверен, что он, переложил нашего колючего Борьку-нигилиста из мухинской парты обратно в мою собственную. И это он послал мне и Витьке те самые записки и добился-таки, что мы целых три дня не разговаривали друг с другом. И, может быть, это он доложил Степану Петровичу об истории с собакой, которая «только глотку дерет понапрасну, а сама даже мясо боится укусить, когда ей обедать приносят». Все это он!..

А кто «он»? Не знаю. И думаю об этом все время до того, что даже не слышу на уроках, о чем рассказывают учителя. Позавчера, например, учитель истории сказал вдруг:

— Котлов, закончи мою мысль.

Но я не мог закончить его мысли, потому что не знал, с чего она началась.

И в тот же день после уроков мы с Витькой собрали в ванной комнате экстренный совет. Мы твердо решили выяснить, кто такой «ТСБ» и почему он вмешивается в нашу жизнь.

— Пусть лучше и не помогает нам и не портит наших планов, пусть вообще не лезет в чужие дела! — решительно заявил я.

Витька высказал мысль, что здесь, быть может, орудует не одно лицо, а какое-нибудь тайное общество или союз. В общем, какая-нибудь организация, а «ТСБ» — ее сокращенное название.

— Давай попробуем расшифровать это название, — предложил я.

Мы сели в разных углах комнаты, наморщили лбы и только время от времени вскакивали как сумасшедшие и выкрикивали:

Страшный великан в черной маске подкладывал мне в парту живого крокодила.

— Тайный совет бандитов!

— Темное сообщество бездельников!..

Но потом мы вспомнили, что многие советы «ТСБ» были как раз очень деловыми и даже полезными, при чем же здесь бездельники и бандиты?

И мы стали искать совсем в другом направлении. Расшифровывая загадочные три буквы, мы поочередно выкрикивали:

— Твердость. Смекалка. Бесстрашие!

— Тайный Сигнал Барабанщика!

— Это вот похо-оже!.. — обрадовался Витька.

— На что похоже?

— На то, что нужно!

— Ни на что это не похоже! Просто бессмыслица: какой-то сигнал, какой-то барабанщик… И зачем ему вдруг барабанить? Давай дальше!

— Трое Смелых Борцов!

— Трест Самых Благородных!

Так могло бы продолжаться до бесконечности: до «Последних известий» или даже до сводки погоды! Но когда вспотевший от напряжения Витька, глядя куда-то вдаль бессмысленными глазами, выпалил: «Товарищество Свободных Библиотекарей!»— я сказал:

— Довольно! Хватит! Мы с тобой уж, как это говорится, до точки дошли. Такую ерунду стали пороть, что слушать противно. «ТСБ» — это, вернее всего, никакая не организация, а первые буквы имени, отчества и фамилии. Понял?

— Чьи буквы?

— Если бы я знал, чьи, так и отгадывать было бы не нужно. Давай соображать. Давай анализировать все, даже самые мелкие факты, как это делал Шерлок Холмс!

— Дава-ай…

— Человек, который подсовывает эти записки, знает обо всех наших отрядных делах и обо всех наших планах. Так?

— Та-ак…

— Он даже знает, какие именно нам задачки на дом задали. Он так и написал, между прочим: не «вам», а «нам задали». Значит, он учится в нашем классе! Это ясно?

— Я-ясно…

— Кто у нас в классе есть на букву «Б»? Бородкин, то есть ты…

— Я-я…

— Ты сразу отпадаешь: тебе никогда в жизни не придумать таких дел, какие нам этот «ТСБ» подсказывает.

— Ну да-а, не приду-умать!.. — заныл Витька.

Но я, не обращая на него никакого внимания,

продолжал:

— Дальше идет Балбекова… Она тоже отпадает: во-первых, девчонка, а во-вторых, ее Нинкой зовут. А у нас первая буква «Т». Стало быть, остается один Буланчиков.

— Но ведь его Анатолием зовут.

Вите почему-то очень хотелось, чтобы и Буланчиков тоже отпал. Но я этого не допустил:

— Анатолий!.. А уменьшительно-то как будет? Толька! Мы его так и зовем. Это когда вырастет, его будут Анатолием величать. Значит, остановимся на Буланчикове… Чует мое сердце, что это он нас и разыгрывает! Сам подкладывает мне записочки и сам же потом насмехается: «Молодец! Гордость отряда!..»

И он один про Володьку Каталкина знал. Это же он поручил мне навестить его. Поручил, а сам, наверно, коварно сзади шел, все подсмотрел и потом Степану Петровичу рассказал.

— Сами идите домой! Я совершенно здоров!

— А что рассказал? — всполошился Витька: я ведь его не посвящал в историю с собакой.

— Да так… ничего особенного… Про собаку…

— Про какую собаку?

— Да там про одну. Я, в общем, вспугнул ее… Она сорвалась с цепи и убежала…

— А потом вернулась?

— Потом вернулась.

— Ясно! Собака всегда находит хозяина. А Толька все это видел и растрепал?