Семья герцога Литерского (СИ) - "Jailex" - Страница 54

Кисиль ужом скользнул в покои, выделенные монарху, и тихо прикрыл за собой дверь.

- Я прибыл, Ваше Высочество, - молодой человек облизнул губы, призывно смотря в глаза королю.

- Подойди, - велел король, взмахом руки отпуская слуг. – Раздевайся.

Кисиль медленно и томно снимал с себя одежду, наклоняясь и прогибаясь. В душе царила мерзкая пустота. Он ощущал себя дешевой шлюхой, продающейся за медные гроши. Искренне не понимая, зачем поддался на провокацию короля в столовой, Кисиль опустился на колени к Генриху.

- Ну что? Разве я что-то потерял? – медовым голосом спросил король.

- Ваше Высочество, Вы только приобрели, мне кажется, - улыбнулся Кисиль. «А впрочем» - отмахнулся Кисиль от упаднических мыслей - «Для дела все средства хороши» - Вы очень благосклонны к своим подданным, Ваше Высочество. Отдаете им лучшее, что у Вас есть. И позволяете с Вами спорить.

Потянувшись вперед, Кисиль затянул Генриха в поцелуй, не давая королю возможности ответить на очередной дерзкий выпад.

В кабинете хозяина дома было светло, благодаря раздернутым шторам. Эддрик сидел за большим дубовым столом, обшитым зеленым сукном, и даже не пытался делать вид, что чем-то занят.

- Что-то случилось? – мягко спросил Риэль, усаживаясь напротив.

Слуги, когда маг поинтересовался, где его супруг, доложили, что хозяин был сердит и заперся в своем кабинете.

- Генрих снова завел разговор о браке.

- Он решил устроить своему кузену гарем? – рассмеялся Риэль.

- Не пойму, от чего он так торопится женить меня в третий раз?

Риэль не хотел еще одной свадьбы Эддрика. Ему нравилось положение дел, которое было в их семье до появления Кисиля. Но потом, понимая всю безвыходность ситуации, он смирился с тем, что у них будет третий член семьи. Заставил себя относиться к нему хорошо. И даже пытался сейчас полюбить Кисиля и проникнуться его интересами. Но кто-то еще был сейчас определенно лишним в семье.

- Если Генрих будет настаивать, то тебе придется согласиться?

- Думаю, да. К сожалению, мой дорогой. У нас нет возможности спорить с королем без негативных последствий. А затевать войну с монархом я пока не готов, прости. Но мы что-нибудь придумаем. Всегда можно отправить одного из супругов в Сапало, на лоно природы. Отговоримся плохим здоровьем или любовью к природе.

- Это не слишком честно.

- Ну что поделаешь. Кисиля, кстати, я бы с удовольствием отправил в Сапало на пару десятков лет. Меня беспокоят его дела в столице. Ты выяснил, чего он добивается?

- Он сказал, что его интересует информация. И только. Но я ему не верю.

- А он не верит нам. Какой потрясающий замкнутый круг, - горько рассмеялся Эддрик, - мы ведь не в песочнице играем, чтобы разойтись и ковырять песочек каждому своей лопаткой.

- Может быть, тебе самому стоит поговорить с ним?

- Я подумаю, как сделать это лучшим образом, - кивнул Эддрик, - но если он не пойдет на сотрудничество, то ничем хорошим его игры не закончатся. Я не готов подставляться ради чужих непонятных мне идеалов.

Мерзкий осадок не оставлял Кисиля, когда он покинул покои короля. Название этому осадку граф знал, но вот испытывать такие чувства приходилось нечасто. Он не привык оглядываться на мнения и желания других людей. Вина и стыд, чувство собственного предательства, гуляли в душе забродившим вином, заставляя трясти головой и кусать губы в попытке отогнать этот кислый дурман. Как много раз Вик предупреждал, что игры с чувствами аукнутся ему.

Маг покорял и восхищал графа небрежно кружащей вокруг него силой, той беспечностью, с которой Риэль относился к имеющемуся у него могуществу. А еще Кисиля, словно магнитом, притягивало безразличие к власти.

Картину, заставлявшую сходить с ума холодное сердце графа, дополняли длинные белые волосы, голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, и мелодичный, напевный голос.

Риэль так сильно отличался от привычных Кисилю аристократов, насквозь лживых и жадных. Отличался он и от младших мужей кальрадийской знати, охочих по большей части до тряпок и безделушек. Королевский маг был удивительным исключением из правил поведения местной элиты.

Улыбка Риэля всегда начиналась с левого уголка, растягивая губы в легкой ухмылке. И лишь позже подключался правый, выправляя гримасу в улыбку.

Кисиль брезгливо поджал губы. Он был сам противен себе в этих непонятных ему чувствах. И тому, что он сам потакает этому чувству, позволяя влечению разрастаться в организме, словно опухоли.

Риэля граф Глиссер нашел в кабинете герцога Литерского. Маг сидел, расслабленно откинувшись на спинку кресла. В руке Риэль держал бокал с красным вином.

- Пьете еще до обеда, господин маг?

- Граф Глиссер, - язвительно отозвался Риэль, не меняя положения, - какая неожиданная встреча.

Его губы едва шевелились, а эмоции Кисиль угадывал сам, позволяя воображению дорисовывать их к пустому однотонному голосу.

Кисиль опустился на колени перед магом. Обхватив его ноги руками, он прижался щекой к прохладной ткани шелковых брюк. Первый человек, перед которым гордый и независимый граф Глиссер преклонил колени, признавая власть над собой, оказался магом. Магом, который не стремится ни к власти, ни к богатству. Хотя мог бы получить и то, и другое даже не слишком себя напрягая.

- Господин маг, сварите мне забвение. Хочу не помнить, как чувственны Ваши губы. Хочу не знать, как нежны Ваши руки. Хочу заставить себя не думать о Вашем голосе, сводящем меня с ума. Заставьте меня, господин маг, не подчиняться моему к Вам влечению. Разреши мне так и не узнать, что значит любить. Любить тебя, Риэль.