Пожиратель тени - Аттанасио Альфред Анджело - Страница 56

— Я не хочу улетать с И рта!

Старик ничего не ответил. Он лишь глядел в иллюминатор на дальний город из хрустальной филиграни.

— Ты знаешь, что Ирг — дикая планета. Цивилизация ее толком не тронула, даже в Габагалусе. Слишком много здесь полагаются на Чарм, чтобы чего-то достичь. — Легкое мерцание в отверстиях глаз выдавало тень юмора. — Но на Темном Берегу — да, там, где нет Чарма, где холодная тьма правдоподобнее света, наверняка возможны великие достижения.

Узловатые, похожие на кораллы горы поднимались за иллюминаторами. Зеленая резиноподобная слизь пятнами лежала на дырявых камнях и в трещинах. На грубых гранях известнякового обрыва поднимался воздушный причал с тросами и гнездами для кораблей. Туда и причалил несущий Котяру корабль с резким металлическим щелчком и звоном, которые умолкли вместе с затихающим двигателем.

Ведьмы отстегнули старика, и он с трудом встал.

— Идем, Риис Морган. Пора возвращаться домой.

— Я не хочу улетать с Ирта. — Котяра отстегнул шнур и вылез вслед за Даппи Хобом и его ведьмами. — Зачем ты отсылаешь меня обратно?

— Вечно это «зачем», — донесся голос Даппи Хоба очень издалека.

Котяра вышел на уступ из угля и селитры. На краю синей бездны стояла мускулистая лохматая фигура Бульдога на фоне прозрачной Лары.

Котяра ошеломленно заморгал — и они исчезли. Одним прыжком он бросился к краю и увидел, как они падают в пустом воздухе, извиваясь угрями.

Он яростно обернулся, пылающим взглядом ища Даппи Хоба. А старик стоял прямо у него за спиной. Легким толчком он спихнул Котяру за край. Тут же его подхватила мощная рука ветра, и Даппи Хоб исчез где-то вверху. Сгинули узловатые зеленые пики, синее небо стало шире, темнее, растворилось в ночи — и Котяра рухнул в холодный безбрежный туман светящегося звездного дыма и кометных хвостов.

Часть четвертая

ИМПЕРИЯ ТЬМЫ

1. РАБОТА ДЬЯВОЛА

Империя Тьмы» — было написано красными буквами вокруг стилизованной козлиной головы, начерченной на мостовой перед бывшим складом в Нижнем Манхэттене. На металлическом крыльце под двойной стальной дверью спал завернувшийся в картон бродяга. На двери не было никаких знаков, только маленькая обращенная пентаграмма, нарисованная волосяными алыми штрихами. В середине обращенной звезды замочную скважину прикрывал глазок, и если бы кто-то мог заглянуть в него снаружи, то увидел бы пустоту: голый бетонный пол и железные столбы, тускло освещенные уличным светом из зарешеченных окон.

Сегодня ночью здесь собрались несколько сотен гуляк по тусоваться под громовую музыку, исполняемую вживую оркестрами на сетчатой платформе, подвешенной прямо над танцующими. В стробированном свете мелькали пол и потолок, тени метались по толпе. От грохота с потолочных балок осыпалась ржавчина.

Для Котяры это место воняло кислым — едкой смесью острого пота, застарелой мочой и заплесневелым кирпичом.

По каменным ступеням он вылез из тьмы, куда его столкнул Даппи Хоб. Секунду назад он беспомощно кувыркался в Горнем Воздухе в звездной пустоте Бездны. Его сковывал беспросветный холод. И вдруг он со стоном упал на каменный пол — как будто выпал из кровати во время кошмара.

И успел заметить зеленые сандалии Даппи Хоба, подмигнувшие с каменных ступеней. Это было его последнее воспоминание. Снаружи ворвался уличный шум, ноздри обожгла бензиновая вонь машин, но Котяра не стал оглядываться. Он выкатился из тьмы и полез по ступеням за зелеными сандалиями.

Наверху лестницы Котяра остановился и заморгал на утренний свет, разрезанный решетками теней. Под потолком висел экран из металлических листов. Человек в зеленых сандалиях, стоящий в тени, улыбался странно и молодо. Шапка спутанных волос стояла торчком над круглым, чистым, юношеским лицом.

— Помнишь меня? — спросил молодой человек голосом Даппи Хоба, только звонким и чистым. Он стоял, небрежно прислонившись к железному столбу, скрестив руки на груди в черной с золотой отделкой рубахе. Небольшие угольно-черные глаза весьма недружелюбно свидетельствовали, что их владелец куда старше и мудрее, чем кажется с виду. Недвижные, зияющие дыры тьмы отсвечивали почти ультрафиолетовым сиянием. — Это моя маска человека. Как тебе? Может быть, слишком молодо? Очень неопытный вид. Но таково преимущество молодости — она обезоруживает.

От юноши пахло не сильнее, чем от миража, и это озадачило Котяру.

— Ты — ты Даппи Хоб?

— Да, на Темном Берегу я сильнее, я же тебе говорил. — Он ласково улыбнулся. — Не люблю бывать в Габагалусе — я там слишком стар. Но дело того стоило, можешь мне поверить.

— Почему?

— Опять эти «зачем» и «почему». — Юноша, ухватившись рукой, завертелся вокруг железного столба. — А вернуться домой — это просто божественно. Ты знаешь, где мы?

Котяра вышел в просторный холл и сквозь переплетение труб и мостков глянул вверх, в зарешеченные окна. Утренний свет золотым ангелом покоился на изрытой и осыпающейся кладке соседнего дома.

— Темный Берег, — сказал он угрюмо.

Даппи Хоб, не отрывая точек глаз от Котяры, подошел к металлической стремянке.

— Да, конечно, Темный Берег, планета Земля, настолько не похожая на доминионы Ирта, насколько можно себе вообразить. — Он подтянул к себе стремянку, и она съехала на блоке. — Но тебе даже не надо воображать. Ты сам с этого холодного булыжника. И теперь ты помнишь. Хотя на тебе все еще шкура Котяры, ты помнишь.

Даппи быстро побежал вверх по лестнице, Котяра следом.

— А что это за здание?

— Это клуб — танцзал — очень полезный фасад. — Металлические ступени клацали под ногами. — Ночью музыканты и танцоры поднимают такой шум, что никто не слышит пения моих причетников.

— Причетников — то есть тех, кто помогает в ритуалах? — Котяра стоял на лесах за Даппи Хобом и зарешеченным окном. Даже на таком расстоянии, когда ощущалось тепло тела, Котяра не мог различить запаха. — Ты занимаешься здесь магией, по ночам, на Темном Берегу…

— В Трибеке, на Рид-стрит, в тени самой концентрированной силы цивилизованного мира. — Даппи Хоб ткнул пальцем в окно. Две платиновые башни сияли там бледно-розовым светом. — Центр мировой торговли. Маяки изобилия. Символ моей власти.

Котяра насторожил мохнатые уши:

— Твоей власти?

— А почему тебя удивляет мой интерес к этому миру? Я здесь достаточно долго прожил. — Даппи Хоб задумчиво прошелся по платформе. — Ты же видел это в нашем совместном трансе в Габагалусе? Когда мои гномы вышвырнули меня в бездну, я тогда на эту планету и приземлился. Больше двух миллионов дней тому назад — шесть тысяч земных лет. Когда я попал сюда, в этом мире были лишь шатры из звериных шкур и глинобитные города. Наука, которую принес я сюда с Габагалуса, изменила все. Так что — да, этот город, эти башни торговли, сама цивилизация на этом холодном каменном шаре — все это символы моей власти.

Перегнувшись через ограждение, Котяра бросил взгляд в открытое чердачное окно и вниз по каменному колодцу, по которому влез. Там лежала абсолютная чернота.

— У тебя здесь путь Чарма в подвале, — заметил Котяра.

— Я построил много путей Чарма только в этом одном городе. — Даппи Хоб схватился за перила и съехал вниз на руках и на ногах. — В Габагалус я могу вернуться когда захочу — хотя приходится за это платить ощущением Чарма от Извечной Звезды. Так что я возвращаюсь не часто. Мне куда полезнее пребывать здесь, на Темном Берегу, где Чарма моих костей вполне хватает, чтобы жить как бог. Не совсем такой бог, кстати, каким ты был в Арвар Одоле. Ну и ну — ты же не только добывал воду из камня, ты еще и выращивал целые леса на песке! Нет, нам ничего такого не надо. Здесь, на Земле, я живу куда как менее полной жизнью. Но очень, как видишь, влиятельной.

Котяра глянул через плечо в пыльное зарешеченное окно — на исцарапанные кирпичи стен переулка, на геометрические контуры башен в прорези домов.