Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Смит Дебора - Тень моей любви Тень моей любви

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Тень моей любви - Смит Дебора - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

– Он не смеялся надо мной, когда я танцевала. Я думаю, что он хороший, – хмуро возразила я.

– Странный у тебя подход, – вмешался Эван.

– Да что она понимает, – добавил Хоп, думая, что добил меня окончательно.

Но не тут-то было. Я прекрасно все поняла, Рони – не просто “отребье” и не просто не такой, как все. Он опасен – вот что таилось за всеми их недомолвками. Принять его сторону – значит стать белой вороной в глазах моей семьи и всего городка. И это понимание вдруг вселило в меня необычное чувство. Теперь бы я сказала – я ощутила себя личностью.

Именно тогда я и влюбилась в Рони. На всю жизнь.

* * *

Казалось, мир и не подозревал о существовании места под названием Дандерри в штате Джорджия. Городок наш с трудом можно было отыскать на замусоленной дорожной карте Джорджии, которая хранилась в бардачке отцовского пикапа. Столица штата Атланта была выделена на карте жирной звездой, Гейнсвилл обведен кружочком, а Дандерри оказался всего лишь до обидного малозаметной черной точкой на дюйм слева от Гейнсвилла и на полтора дюйма выше Атланты.

От красивой площади возле здания суда в центре города в разные стороны расходились улицы, обрамленные деревьями. Симпатичные старые дома прятались за зелеными кронами. В широких долинах вокруг города удобно расположились фермы. Все это охраняли остроконечные, как католические соборы, горные пики.

Не думаю, чтобы основателей города так уж поразил бы его нынешний вид. Конечно, появилось электричество и мощеные тротуары, водопровод и прочие удобства. Но с виду все осталось по-старому. Разве что памятники пяти войнам, включая и ту, которая унесла из Дандерри десяток молодых парней, навеки оставшихся лежать в земле далеких от нас штатов. Вот это задержало бы на время внимание наших предков, вздумай они навестить нас сегодня.

Впрочем, взамен мы получили четыре могилы безымянных янки рядом с Первой баптистской церковью, ставшие объектом внимания туристов.

Все мы, южане, любили копаться в своей родословной. Это предмет нашей тайной, а для кого и явной гордости. О, незабываемый аромат прошлого! Нет, ни за что не удержусь, ни за что.

Тем более что предки мои со стороны матери, прибывшие сюда в 1838 году, были людьми образованными и богатыми. Глен и Фиона Делани имели в Дублине свои дома и приличное состояние. Правда, Мэлони, предки отца, происходили от неграмотных и, видимо, неудачливых фермеров, иначе чего бы им кочевать по Ирландии. Кроме того, одни были католики, а другие протестанты. А это ужас что такое, для тех, кто понимает.

Вы спросите, как же я при таких обстоятельствах вообще появилась на свет. Слава богу, в свое время маме и папе удалось сдвинуть дело с мертвой точки.

Ну, просто не могу не отвлечься еще немного. Ну, совсем чуть-чуть о вражде наших старух. Ведь на чем зиждется семья в штате Джорджия? Совершенно верно: бабушки, прабабушки, древние, как сама история. Я как сейчас помню свою прабабушку Алису Стоунволл Макгинес Мэлони. Уф, вот уж имечко господь послал. Впрочем, ему изрядно в этом помогли родители прабабушки, нарекшие дитя в честь генерала Конфедерации.

Мои братья втихомолку звали ее Каменной Стеной. И это объясняет все. Сейчас с пожелтевшей фотографии на меня смотрит высокая, неулыбчивая женщина с копной взбитых волос, в черном платье с пышными рукавами. Чувствуется, что она широка в кости, сильна, надежна и решительна. Всю свою жизнь она за что-то боролась. Энергии в ней было на четверых.

А что же вражда? Да, да, сейчас. Бабушка Делани, “хрупкая ирландская леди”, как она любила себя называть, появившись в нашем городе, немедленно заняла место прабабушки. То есть стала самой интересной и активной женщиной в Дандерри. Представьте себе, какую кровоточащую, незаживающую рану нанесла англичанка в самое сердце главы клана Мэлони. А что именно прабабушка решала там все, никто не сомневался.

И вот, о боже, тот самый вечер, четвертое апреля 1920 года! Нет, в мировом масштабе ничего такого не произошло, но в Дандерри…

На торжественном благотворительном ленче методистской церкви подавляющее большинство молодых особ покинуло главный банкетный стол прабабушки и переметнулось к торжествующей Элизабет Делани. Конечно, какой девице не хочется разузнать о вкусах, украшениях в этой самой Англии, Говорят, прабабушка просто кипела от ярости. И наконец, когда кто-то поинтересовался – не родня ли Элизабет королевской семье, прабабушка разразилась фразой, которая навсегда закрепила раздор, до самой смерти старухи ненавидели друг друга.

– Какое там королевское семейство! – зло и достаточно громко сказала прабабушка. – Деревенщина! Кто б ее знал, если бы она не вышла замуж за Патрика?!

Бабушка Элизабет поднялась во весь великолепный рост. Ах, представляю, какое было зрелище. Пир страстей в нашем захолустье. В общем, бабушка не осталась в долгу.

– Ты подлая неотесанная мужичка, я никогда не прощу тебя. – Вот что сказала бабушка Элизабет.

Ну а потом прошло тридцать лет, и моя мама после выпускного школьного бала сбежала с папой. Это был скандал! Бабушка Элизабет и прабабушка Алиса приложили каждая со своей стороны уйму усилий, чтобы вернуть все на круги своя. Но, но… На каждое хотение есть свое “но”.

Мама и папа уже ждали появления моего брата Джозефа. На радость или на беду, враждующие семейства были теперь соединены этим браком.

А дом, в котором я выросла, стар как мир. Его строил еще мой прапрадедушка Говард Мэлони. Потом с нами случалось всякое. Семья была на грани разорения, и дом послушно отражал это событие, грустно осыпаясь штукатуркой. Но мой самый любимый дед Джозеф Мэлони поднял наше жилище, а с ним и семью из бездны нищеты, куда мы стремительно падали.

Он был удачлив, мой дед Джозеф. Что-то он там строил, возился с электричеством, сколотил толику денег. И тут в дело вступила его жена, а моя бабушка Дотти. Ведь всем нам по штату положена не одна бабушка, но не всем так везет. Бабушка Дотти, умело играя на бирже, успешно превратила дедовы заработки в изрядный капиталец.

Люди стали поговаривать, что этим Мэлони денег девать некуда.

Дом тоже слегка преобразился. Похоже, каждое поколение считало своим долгом оставить ему на память по пристроечке. Теперь в доме было десять спален, четыре ванных комнаты и три камина. Жили мы на отшибе, как владетельные герцоги в фамильном замке.

Все хозяйство вела мама. Тут она была непререкаемый авторитет. Беспорядок не допускался ни в каком виде.

Кровати были всегда убраны. В вазах – свежие цветы, еда приготовлена вовремя, полы натерты до блеска, на коврах и гардинах – ни пылинки.

Детские болезни, вызовы врачей, школьные занятия – все это были ее заботы. Она мариновала и солила, пекла и жарила – все в изрядных количествах, отправляла стулья в обивку, а зеркала в реставрацию. Все, все держалось на ней, на нашей маме.

Однажды отец взял ее с собой в Калифорнию, наверное, хотел устроить ей праздник. Они вернулись через два дня.

– Я не могла выносить это безделье ни секундой дольше, – сказала мама.

Так мы и жили большой семьей: прабабушка, две бабушки – одна старая, одна молодая; любимый дедушка, мама и папа, Хоп, Эван, Джош и Брэди.

Правда, Джош покидал нас на время службы во Вьетнаме, а Брэди приезжал только раз в месяц из колледжа.

Да что же это я – разве это все? А тринадцать тетей и дядей плюс их жены и мужья? А кроме того, три десятка моих кузенов и кузин. А другие бесчисленные родственники мамы и папы из тех, что называют “седьмая вода на киселе”. Но на Юге считаются еще и не с такой родней.

Многие приезжали, многие уезжали. И то, что походило раньше на феодальный замок, постепенно стало напоминать большой и уютный вокзал в центре Вселенной.

* * *

Вообще-то у Рони Салливана не было никаких шансов на сколько-нибудь приличное будущее. С самого начала он был одним против многих.

Рони жил со своим отцом на Пустоши в прицепе среди выброшенных на свалку машин, груд жестянок и прочей дряни. От городка их отделял глубокий овраг, почти до краев наполненный не сгоревшим до конца мусором. У Большого Роана была только одна нога, другую заменяло металлическое приспособление. Эван и Хоп уверяли меня, что в металлическую ногу вделано разное оружие – штык, ружье, стреляющее отравленным дротиком, острые как бритва клещи – и что Большой Салливан может отстегивать эту железную ногу и бросать ее, как копье. У меня никогда не хватало смелости спросить у мамы или папы, правда ли это.