Солнце мертвых - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 87

Мелькали рядом чьи-то лица, менялся характер экспериментов, но Стас не замечал этого. Ежедневно ему делали уколы, и от них жизнь казалась яркой и удивительной. Мальчик по-настоящему жил лишь внутри самого себя. Призрачное счастье переполняло его.

Но однажды наркотической эйфории пришел конец. Состояние его резко изменилось. В тот день он впервые испытал, что такое ужас. А перед этим его крепко привязали к кровати и сделали очередной укол.

Еще минуту назад он мысленно резвился среди песков на берегу моря и вдруг почувствовал, как сжимается. Сжимается не только тело, но и разум. Невероятно огромная масса навалилась на него, а он все уменьшается и уменьшается. Это было жутко страшно. Мальчик хотел закричать, хотел рвануться и бежать, но остался неподвижно лежать на койке, а из горла вырвался только слабый хрип.

С этого мига его полностью заполнили кошмары. Но это были не те кошмары, которые иногда мучают его во сне. Те растворяются в реальности, исчезают сразу же после пробуждения. Эти же не оставляют ни на минуту. Насколько они причудливы, настолько и реальны. То Стас уменьшался до микроскопических размеров, то увеличивался до бесконечности. Какие-то неведомые места, населенные жуткими существами, проплывали перед сознанием. Странный искаженный мир стал для него реальностью. В конце концов он стал находить странное удовольствие, блуждая среди призраков и теней, физически ощущая, как, подобно расплавленному свинцу, течет вязкая река времени. Сколько продолжалось такое состояние, день, месяц, год или вечность, он не знал. Наверное, вечность. Во всяком случае, мальчик успел прожить не одну жизнь. Но всему приходит конец. Пришел конец и кошмарам. Однажды Стас проснулся или очнулся с совершенно ясной, свежей головой. Он чувствовал огромную слабость и, казалось, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, однако сознание работало четко.

Над ним склонилась женщина в белом халате, лицо которой было смутно знакомо. Кажется, он видел его в коротких промежутках между кошмарами.

– Гулять хочешь? – коротко спросила она.

Стас едва заметно кивнул, даже не кивнул, а утвердительно опустил глаза.

– Ну тогда вставай. Давай я тебе помогу.

Мальчик кое-как приподнялся и сел на кровати. Ноги плохо слушались его.

– Обопрись на меня, – потребовала женщина.

Мальчик послушно исполнил приказание. Медсестра надела на него прямо поверх пижамы ватник, нахлобучила на голову ушанку, а ноги помогла засунуть в огромные валенки.

Они медленно шли по длинному пустому коридору. Стас поминутно останавливался, отдыхал. Один раз ноги не выдержали, и он, споткнувшись, опустился на покрытый линолеумом пол. Медсестра помогла ему подняться и повела дальше. Наконец коридор кончился тамбуром с обитой оцинкованной жестью дверью.

Сестра достала ключ, открыла дверь и распахнула ее перед Стасом.

Яркое солнце ослепило мальчика. Он нерешительно стоял на пороге. Перед ним лежала небольшая, покрытая снегом площадка, окруженная со всех сторон чахлыми сосенками. В углу площадки одиноко стояла скамейка.

– Иди садись на скамейку, – сказала сестра, – только осторожно, не упади.

Стас, неуверенно перебирая ногами в огромных валенках, кое-как доплелся до скамейки и почти упал на нее. Стало тяжело дышать, сердце сильно билось, из глаз покатились слезы, то ли от мороза, то ли еще от чего.

Стас сидел на скамейке и делал медленные глубокие вздохи. Воздух обжигал легкие, но был приятен, как холодное молоко.

«Зима», – подумал Стас. Сколько же он пробыл здесь?

Мальчик обернулся на здание. Оно было невысокое, приземистое, одноэтажное, обсаженное со всех сторон деревьями. Две синицы перелетели с ветки на ветку, где-то одиноко каркнула ворона, раздался дробный стук дятла.

«Лес тут, что ли?» – подумал мальчик.

Он встал, походил по площадке. Теперь двигаться стало легче. Ноги уже не разъезжались точно ватные.

Железная дверь снова открылась, и медсестра поманила его рукой. Он послушно пошел в дом. Теперь все изменилось. Уколов больше не делали. Вкусно кормили. В комнату принесли телевизор, да не простой, а цветной, и он мог смотреть его сколько пожелает. Появились и разные интересные книги. Никто к Стасу не приставал, никто его не осматривал, только раз вошел в палату какой-то пожилой мужчина, мельком глянул на него, улыбнулся и тут же вышел.

Стаса по-прежнему выпускали на прогулку, теперь уже два раза в день. Он поправился и окреп. Зеркал в помещении и в туалете не было, но он смотрелся в темный экран телевизора, и мальчику казалось, что ему сделали другое лицо. Медсестра, звали ее Настя, с ним почти не разговаривала. Вела себя ровно. Постепенно Стас попытался проанализировать, что произошло. Несомненно, его усыпили и увезли неизвестно куда, скорее в психиатрическую лечебницу. Один раз он спросил у Насти, где находится.

– В институте, – лаконично ответила она.

Это название удивило мальчика. Институт в его представлении был учебным заведением. Он попытался расспрашивать дальше, но не получил ответа. «В институте… – размышлял он. – Может быть, в каком-нибудь научно-исследовательском?» Отголоски давешних кошмаров изредка посещали его во сне. Он вскакивал, дико вертел головой, но тут же появлялась Настя и осторожно укладывала его в постель.

Так продолжалось примерно неделю. Одиночество не тяготило мальчика, он привык к нему. Тяготила неизвестность.

Однажды во время прогулки, когда он сидел на скамейке, мальчик услышал чьи-то шаги. Обернувшись, он увидел, что из-за сосенок выходит мужчина, лицо которого показалось мальчику знакомым. Мужчина тем временем подошел поближе и присел на край скамьи. Стас вгляделся и узнал в человеке одного из тех двух, которые приходили к ним домой сразу после событий в доме номер 13.

Мужчина поздоровался.

– Ну? – спросил он. – Как самочувствие?

– Ничего, – ответил Стас.

Мужчина насмешливо посмотрел на мальчика.

– А что, здесь фокусы не получаются?

– Какие фокусы? – поинтересовался Стас.

– Ну, колдовство, черная магия, чародейство.

Стас холодно взглянул на человека, потом слабо улыбнулся.

– Подлостью и обманом вы меня захватили, – промолвил он.

– Может, и так, – отозвался Артемьев (а это был он).

Они замолчали. Стас о чем-то задумался. Размышлял и мужчина. Потом Стас молча поднялся и медленно пошел к двери. Он почувствовал себя бесконечно усталым, хотя еще несколько минут назад радовался хорошему дню.

– Постой, – сказал мужчина.

Стас обернулся.

Артемьев несколько мгновений изучающе рассматривал мальчика.

– Помнится, ты говорил, что в том идиотском доме хозяин ты, ну а здесь хозяин я! – Артемьев произнес эту тираду и ждал ответа. Но ответа не последовало. – А как хозяин я готов оказать тебе гостеприимство и даже помощь, – продолжал он. – Скажем, в том, чтобы выйти отсюда, если ты, конечно, будешь вести себя хорошо. Поможешь нам. Поделишься своими тайнами. – Он выжидающе смотрел на мальчика.

Стас некоторое время размышлял, изучая своего противника. Потом лицо его исказила презрительная гримаса. Он плюнул в Артемьева и, развернувшись, пошел в свою тюрьму.

Уже в палате он надолго задумался.

Что же все-таки делать? Как выбраться отсюда?

Трудно было предположить, сколько его здесь могут держать. Может быть, всю жизнь? Но ведь он действительно обладает могуществом. Мальчик вспомнил картины, предшествовавшие его появлению здесь. Там, в доме, он показал, на что способен. Может быть, получится и тут. Он попытался сосредоточиться. Нет, ничего не получается, мысли разбегаются и гаснут, так и не успев выкристаллизоваться. Там, в доме, он чувствовал, что внутри его чей-то сверхразум как бы руководит им, помогает направлять энергию, подталкивает к действию. Здесь, сколько ни сосредоточивайся, это ощущение не приходит.

«Или они меня чем-то отравили, – размышлял мальчик, – или сила моя проявляется только на месте старого кладбища». Даже самые простейшие вещи, например, проход сквозь стену, теперь не удавались. Он снова стал самым обыкновенным мальчишкой.