Серебряная пуля - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 25

Целых два часа Осипов не находил себя места. Пытался читать – книга валилась из рук; включил телевизор, но там шла какая-то мура. Он пошел в кухню, открыл холодильник и решил подкрепиться. Кто знает, когда придется вернуться. Без аппетита ковырял вилкой «Бычки в томате». Осипов продолжал размышлять, связан ли телефонный звонок анонима с его предыдущим звонком следователю. Трудно сказать так сразу. Возможно, что и связан. Впрочем, чего загадывать. Очень скоро он все узнает.

Без пятнадцати десять Иван уже прохаживался возле подъезда. Начинало темнеть, но двор еще был полон жизни. Копошились в песочнице малыши, подростки в беседке страдальческими голосами выводили под гитару песню «Для меня нет тебя прекрасней…». Благообразные старушки на скамейке что-то оживленно обсуждали, иногда искоса посматривая на Осипова. Они знали, что он работает в газете.

Ровно в десять возле подъезда остановилась черная «Волга». Зажглись и погасли фары. Под любопытными взглядами старух Осипов почти бегом метнулся к машине и сел, как и было указано, на заднее сиденье. «Это хорошо, – подумал он, – что бабки меня видели. В случае чего…» Но что предпримут в случае чего дошлые пенсионерки, он додумать не успел, потому что «Волга» резко взяла с места и рванула вперед. Шофер, мужчина средних лет в темных очках, не откликнулся на слово «здравствуйте». Когда Осипов спросил, можно ли курить, он утвердительно мотнул головой. «Конспирация», – насмешливо подумал журналист и достал пачку «Явы».

Машина катила к центру. Мелькнули башни Кремля, Манеж, потом улица Горького, Ленинский проспект… Похоже, направление на Кольцевую дорогу. Так оно и есть. Проехали Сходню. Вот и Кольцевая…

Почти совсем стемнело. Водитель снял черные очки, включил фары. Только куда они повернули – направо или налево? Осипов таращил глаза в окно, пытаясь сориентироваться.

– Зря стараетесь, – неожиданно сказал шофер, – все равно не определите, куда едем.

– А если определю? – подзадорил его Осипов и стал наугад называть направление, но водитель больше не произнес ни слова. По Кольцевой ехали минут сорок, потом свернули тоже на асфальт, проехали еще минут тридцать. Осипов засекал время по часам. Потом грунтовая дорога, хорошо накатанная, без ухабов – еще пятнадцать минут, и наконец машина остановилась перед массивными железными воротами. Они тут же отворились, и машина въехала во двор.

– Идемте за мной! – довольно резко приказал шофер.

Осипов проследовал длинным коридором и оказался в просторной комнате, посредине которой стояло большое удобное кресло, а рядом с ним торшер с пестрым абажуром.

– Садитесь, – неожиданно раздался голос из самого темного угла комнаты.

Осипов послушно сел.

– Вы обещали, что не будете делать глупостей? – полувопросительно-полуутвердительно произнес голос из угла.

Осипов молча кивнул.

– Вот и отлично. Надеюсь на вашу порядочность. – Осипову послышалась скрытая насмешка. «Что они ваньку валяют? – зло подумал он. – Играют, как дети, в таинственность. Впрочем, не стоит показывать, что я злюсь».

– Вы не сердитесь, – неожиданно продолжил голос, – конечно, все это выглядит глуповато, как-то даже театрально, и все же я бы хотел соблюсти правила игры. Недоумеваете?

Осипов подтвердил, что действительно недоумевает.

– Минутку терпения. Вам все объяснят. Небольшое предисловие. Не питаю особой любви к пишущей братии, но о вас навел справки. Характеризуют, в общем-то, неплохо. Вот только говорят – любите выпить. Не осуждаю, сам грешен. Был, – поправился он. – Зачем отказывать себе в маленьких удовольствиях, конечно, до поры до времени. Так вот. О вас отзываются хорошо. Один… – он сделал паузу, словно подбирая подходящее слово, – скажем так, специалист в вашей области даже назвал вас честным. Согласитесь, для журналиста это звучит абсурдно. – Он как-то весьма элегантно хмыкнул. – По моему глубокому убеждению, журналист не может быть честным. Иначе он не журналист.

– А кто же? – не выдержал Осипов.

– Прошу не перебивать. Кто? Не знаю… Журналист может быть либо идеалистом, либо циником. Причем первые очень быстро становятся вторыми. А впрочем… Философия в этот час неуместна.

– Вот именно.

– Не хамите. Коли бы не нужда, ни за что я вас сюда бы не пустил.

«Где-то я слышал этот голос, – неожиданно встрепенулся Осипов, – определенно слышал, но вот где?»

– Так вот, – после паузы совершенно другим, деловым тоном сообщил человек из угла, – я вызвал вас сюда, когда узнал, что вы решили заняться расследованием преступления, жертвой которого стал мой друг, мой очень хороший друг, – подчеркнул он, – Валентин Сокольский. Хотя для меня он был скорее сыном, чем другом, я все же буду называть его именно другом.

«До чего он словоохотлив, – поморщился Осипов, – и выражается словно на сцене. Может быть, актер? Поэтому и голос знаком. Или режиссер? Писатель? Драматург, сценарист какой-нибудь, а? Или ученый? А может?.. А может быть, еще круче, может быть, это какой-нибудь старый пердун „оттуда“?»

Осипов покосился на угол.

– Валентин – он как ангел, спустившийся на землю, – продолжал тарахтеть «черный угол», – сын Марса и Венеры. Его батюшка, как вы знаете, выдающийся военачальник. Он… – внезапно голос из угла оборвался, словно говорившему зажали рот рукой, и в комнате повисла напряженная тишина.

«Интересно, – подумал Осипов, – долго он еще будет передо мной выкаблучиваться?»

– Так вот, – словно прочитав его мысли, сказал говоривший, – вас пригласили, чтобы, так сказать, помочь следствию, которое вы проводите.

– Неужели? – иронически произнес Осипов.

– Не надо ерничать! Мы не меньше вашего заинтересованы в поимке убийцы Валентина.

– Кто это вы?

– И готовы оказать помощь, – не обращая внимания на вопрос, сообщил неизвестный.

– Как же?

– Да очень просто. Сообщим вам фамилии предполагаемых убийц.

– Разве их было несколько?

– Уж ваша забота установить, сколько их было на самом деле.

– Так это предполагаемые убийцы?

– Вот именно, предполагаемые. Но тем не менее против обоих существуют достаточно веские улики.

– Но тогда нужно было сообщить в милицию. Не понимаю, при чем тут я?

– Ведь вы занимаетесь поисками?

– Допустим.

– Так чего же вы…

– Почему все-таки не в милицию?

– По нескольким причинам. Во-первых, нам бы не хотелось выступать в роли доносчиков. Ведь оба подозреваемых из нашей среды. А во-вторых, у нас нет стопроцентной уверенности в их виновности. Как говорится, прямых доказательств. Однако у нас есть основания подозревать их. Весьма, скажу вам, веские. Вот вы и должны проверить обоих.

– Странно получается. Вы, значит, не хотите пачкаться и предоставляете такую возможность мне.

– Но ведь вы все равно пытаетесь вести следствие. Как я понимаю, никаких зацепок у вас нет. Так почему бы не воспользоваться подсказкой?

– Ну хорошо. Какие против них улики?

– Оба хорошо знали Валентина.

– Ну и что? Его знали сотни людей.

– Вы, конечно, слышали, что в течение года это третье подобное убийство. Я хочу сказать…

– Я вас понял.

– Так вот. Оба подозреваемых были знакомы с теми, кто погиб до Валентина.

– Уже теплее.

– Именно. И оба, как бы это сказать помягче, обладают некоторыми противоестественными наклонностями.

Осипов хмыкнул.

– Несколько более экзотическими, что ли. Выделяющими их из общего ряда… Скажем, своей наклонностью к садизму, к весьма экстравагантным выходкам. Понимаете? Нам необходимо, чтобы преступник был пойман. Мы не любим, когда на нас обращают внимание правоохранительные органы. В нынешней ситуации на нас прямо какую-то охоту устроили. Не на всех, конечно… И отсюда вытекает, что вы должны найти преступника, а мы, в свою очередь, отблагодарим вас за это в придачу к гонорару от генеральши. И чтобы не быть голословным, вот аванс.

Из темноты вылетела и упала к ногам Осипова пачка денег.

– Извините за несколько необычный способ передачи гонорара.