Бог и наркотики (СИ) - "Торговец деревом" - Страница 60

- Что случилось? – повторяет он свой вопрос, а я в ужасе пробегаюсь взглядом по комнате, понимая, что все, находящееся в ней, мне абсолютно не знакомо. Красный диван, что раньше стоял на месте небольшой расправленной серой кровати, висящие на стене плакаты, большой стеллажный шкаф. Раньше этого не было. Ничего этого не было.

Поднимаю взгляд на него, пытаясь совладать с ознобом, что накрыл все тело.

- Это я у тебя хотел спросить, что случилось? – говорю, а сам не узнаю в этом сиплом голосе, свой.

В какую игру я ввязался на этот раз? Каковы ее ставки и кто мой противник?

Мотаю головой, что взрывается от дикой боли. Дергаюсь, чуть не падая на пол.

Я сыграл в игру под названием «жизнь». Я бросил вызов самому Богу.

Конец первой книги.

От автора: я надеюсь, эта история нашла своего читателя. Хочу сказать спасибо тем, кто постоянно поддерживал меня своим присутствием.

По поводу второй книги добавлю, что поститься она будет здесь же, так что не теряйтесь. В ней не будет пересказа от лица Иззи, в ней будет продолжение, абсолютно новое продолжение судьбы героя, с новыми поворотами.

п.с. И напоследок для тех, кто недавно присоединился. Мне будет приятно, если по окончанию чтения Вы напишете о своих эмоциях.

Комментарий к Глава 25.

========== Книга вторая: Глава 1. ==========

Чайник закипает так быстро, я едва успеваю снять его с огня, чтобы избавить помещение от разносящегося свиста. Сегодня на завтрак я пью растворимый кофе, решая не утруждать себя его приготовлением в турке.

Слишком нудно и долго…

На подоконнике в пепельнице тлеет едва начатая сигарета, тонкая струя дыма, столбом поднимается вверх, проскальзывая в приоткрытую форточку.

Ногу обвивает пушистый хвост, а совсем скоро о щиколотку трется маленькая меховая голова.

- Мяу, - доносится из-под ног, а я, наконец, обращаю внимание на своего питомца.

Пушистая рыжая кошка, которую я подобрал пару тройку недель назад на улице, стала мне почти родной. Она уже выросла из своего возраста – котенка, но все еще по-прежнему не имеет права считать себя взрослой особью. Нечто среднее, как подростковый период.

Опускаюсь вниз, присаживаясь на корточки, осторожно, чтобы не напугать резким движением, подношу к ней ладонь, жду, когда животное понюхает, пройдется мокрым носом по коже на пальцах, и только затем смею прикоснуться к ее голове. Поглаживаю длинную рыжую шерсть, едва касаюсь израненного уха, от которого впредь осталась лишь половина, как напоминание об одном из самых трагических дней её жизни, когда кошка была так близка к разочарованию в человеке.

Её левое ухо и часть хвоста стали жертвой людских игрищ…

Не знаю, как она все ещё держится, не злится на весь мир: не шарахается от меня при малейшем неожиданном появлении, терпеливо сносит мою забывчивость, когда я, вернувшись поздно, сразу же отправляюсь спать, не додумавшись даже покормить животное…

Но я уже привык к ней, из-за чего «оголодавшая» проблема может относиться уже к прошлому.

-Ну, что? – наблюдаю, как она закрывает глаза и старательно мурлычет, спрашиваю: - Проголодалась? – встаю резко, от чего кошка опасливо, бочком, отходит к противоположной стенке, скрываясь под столом, короткая скатерть на котором позволяет разглядеть ее мордочку.

Стараюсь не уделять этому должного внимания. Она обязательно привыкнет, а пока…

Цепляюсь пальцами за ручку холодильника, дергаю на себя и заглядываю внутрь.

- Что тут у нас? – осматриваю содержимое в попытке найти что-нибудь съестное для зверя. – Рыбу я тебе всю вчера скормил, не смотри на меня так, - хмыкаю и достаю небольшой полукилограммовый сверток. – Будешь питаться колбасой, чай не на диете!

Нарезаю нетолстыми колечками молочную колбасу и, сгребая все с доски в блюдце, отхожу подальше, забирая со стола свой кофе и делая глоток. Горячий. Еще.

Кошка выбегает из-под стола и, даже не бросив взгляда в мою сторону, устремляется к тарелке с едой.

Вот тебе и хваленая благодарность.

- К-с-с, к-с-с, - зову её я, пытаясь хоть на секунду оторвать от колбасы. Зачем всю-то есть? Сразу. Не отбирают же. – К-с-с…

Я так и не смог дать ей имя. Перебирая в голове многие варианты, не нашел подходящее, пуская все попытки на самотек. Просто мысленно зову её, а она меня слышит, телепатия, большего и не надо.

Подношу к губам чашку, вновь прикладываясь к напитку, на часах без пяти десять: я уже как с час должен быть на работе, если бы не одно весомое «но» - неделю назад я уволился. Вот только привычку вставать рано никто не отменял.

Тянусь к верхним шкафчикам, чтобы достать пачку печенья, когда по квартире разносится неожиданный грохот: гулкий звук заставляет все мое тело вздрогнуть, а кошку – забиться в угол.

Осторожно ставлю чашку на стол и быстрыми шагами направляюсь в сторону комнаты, в которой с недавних пор поселилось еще одно «овоще-подобное» тело. Почему-то я уверен, что звук исходил именно из этого помещения.

Приблизившись, дергаю за ручку, распахивая дверь. Перед глазами встала картина: Гир сидел на полу, уставившись в зеркало, словно увидел в нем приведение, обеими руками он держался за свое лицо, будто пытаясь на ощупь проверить его подлинность.

- Что случилось?

Осторожно, стараясь не напугать, будто к кошке, подхожу к нему, опускаясь на корточки. Не отводит взгляда от своего отражения, заставляет меня не на шутку испугаться: дрожь, охватившая его тело, не проходит. Медленно касаюсь его руки.

- Разожми, - не двигается, не реагирует, не оказывает сопротивления, застывая от моего голоса, словно статуя. На секунду пропала даже дрожь. Аккуратно убираю от лица сначала одну, затем другую руку. Негромко, почти шепотом, спрашиваю:

- Что случилось? – но в ответ лишь тишина.

Оглядывает свои руки, смотрит, словно сквозь пальцы, ничего перед собой не видя. Я бы наверняка забил тревогу, если бы об этом не предупреждал меня доктор, когда выписывал его из больницы.

- Это я у тебя хотел спросить, что случилось? – в его голосе сквозит откровенный, абсолютно нагой страх. Он растерян до такой степени, что волна дрожи амплитудно нарастающая в его теле, заставляет погрузиться Гира в лихорадку.

- Подожди…

Поднимаюсь, не отводя взгляда от него, быстро направляюсь в сторону выхода. На кухне нужно найти аптечку, иначе через пару минут он потеряет сознание, а я - шанс на возможный разговор. За все это время, что он у меня, - это первая связная фраза, что Гир смог сказать.

Распахивая стеклянные дверцы, достаю белый ящик, запуская руки в целую свалку коробочек, ампул, пластин таблеток и шприцов. Через секунды, безумно долгие секунды в моей жизни, нахожу то, что искал. В стакан с питьевой водой падают несколько таблеток, тут же вспениваясь, заставляют жидкость пузырями возмутиться прямо в посудине.

- Держи, - опускаюсь рядом. – Выпей это, - подношу стакан прямо к его губам, но на этот раз поить его не приходится. Он сам, цепляясь пальцами за стекло, опрокидывает голову вверх и залпом осушает его.

Выхватываю из его рук стакан, опуская на пол. Молчит, упирается взглядом в противоположную стену. Не трогаю его, даю возможность прийти в себя или же опять уйти из реальности. Знать бы, что в ней.

Контролирую свой порыв, жуткое желание, вцепиться в его плечи и пару раз встряхнуть, чтобы впустить в эти стеклянные глаза жизнь. Но нельзя. Доктор не раз предупреждал, что любое неосторожное движение сделает только хуже. Усугублять и без того плохое положение мне не хочется…

Молча наблюдаю за ним, за его взглядом, что уже с пять минут сфокусирован на невидимой точке.

- Мяу, - жалостно раздается откуда-то с боку, но я даже не дергаюсь, чтобы обратить внимание на источник звука. Гир же, напротив, наконец отмирает, его взгляд вздрагивает, а зрачки начинают бегать по помещению, чтобы отыскать место, из которого раздается протяжный звук.