Бог и наркотики (СИ) - "Торговец деревом" - Страница 59

Удерживает пальцами мое лицо за подбородок, сам преподносит, будто на блюдце, мои губы ближе к своим, накрывает, специально утомительно и искушающе медлит. Не нравится ждать. Высунув кончик языка, прохожусь по его губам, порываюсь придвинуться ближе, но его рука все еще не дает. Соблазнительно покусывая нижнюю губу, продолжаю сверлить его взглядом, замечая, что тот едва сдается и уже готов ослабить хватку на моем подбородке.

Только предвкушение.

- Ты так заводишь, - шепчет он, но в тихом помещении его голос звучит куда громче, чем мог бы.

- Почему так долго? – будто бы не слышу его слов, будто бы не чувствую касаний.

- С чего бы мне задерживаться? Ты ведь даже не слышал, когда я вернулся? – спрашивает Иззи, поддевая пальцами мою рубашку, чтобы позволить ткани отпустить тело.

Вопрос остается без ответа.

Накрываю его руку своей, разжимая пальцы, сковывающие мой подбородок, послушно опускает ладонь вниз. Перекручиваюсь на стуле, садясь на парня вплотную, протискивая колени по бокам его ног. Уже сам настойчиво целую его, вкушая его податливость на языке.

Наматывает мои волосы на кулак, заставляя задрать голову. Упирается носом в кадык, проходится языком по шее, лишь оставляя мокрый след. Не трогает губами, словно оставляя кожу на них нетронутой для другого случая. Сам управляет мной, наклоняет по такому ракурсу, который нужен ему, ведет под тем углом, который удобен. Не заботится о моих чувствах, не думает о том, что голову сковало неприятное ощущение, словно с меня пытаются стянуть кожу.

И специально делает.

Специально ждет.

Отпускает руку только тогда, когда чувствует, что вот-вот и я сорвусь на крик, только не от злости, не от раздражения и не от боли… От досады, что все вновь происходит по его указке.

Ухмыляется прямо в глаза.

- Смеешься?

- С чего бы.

Хочется до крови ударить его, но вместо этого лишь продолжаю сверлить его взглядом, ощущая на своей спине нежные касания его рук.

Кнут и пряник после его действий.

- Ты такой горячий, - говорит он, а я чувствую, как внизу живота начинает теплеть, словно там печь и кто-то подбросил дров.

- Разве?

Теперь мой черед ухмыляться. Теперь моя очередь вдавливать его в стул. Теперь я доминирую над тем, что происходит. Ухватившись руками в его плечи, вдавливаю в спинку стула. Не опрокидываемся только по тому, что мое тело все ещё перевешивает.

Целую его губы до красноты, до опухших жилок.

- Я знаю, чего ты хочешь, - почти шепчу ему на ухо. – Но не готов воплотить твою мечту в суровую жизненную реальность.

Почти урчит над ухом, почти смеется, играючи спрашивая:

- Разве?

Его рука соскальзывает на копчик, закрадывается на штаны, поглаживая через тонкую ткань ягодицы.

- Разве! – резко отвечаю я.

Целую его губы, втаскивая язык в свой рот, буквально заглатываю, ощущая жар в пояснице все сильнее.

- Тогда почему же ты все еще сидишь на мне? – спрашивает Иззи, когда я отстраняюсь.

- Потому что ты меня держишь, - без зазрения совести хватаю его руки, обводя ими свою талию, удерживаю в таком положении, пытаясь сделать его хватку сильнее. – Вот почему, - пожимая плечами, усмехаюсь я, подмигивая ему.

- Зараза, - выдыхает в губы, уже не сопротивляясь, когда мой язык пропихивается между его стиснутых зубов.

Такая игра.

Такие правила.

***

Холодные простыни приятно льнут к телу. Не отрываю взгляд от темного потолка, на котором в сумерках отражаются фары проезжающих машин.

Слишком скучно вот так вот лежать…

Слишком утомительно думать о завтрашнем дне. В мыслях я все еще не свыкся с тем фактом, что, возможно, завтра утром моя жизнь окончательно и бесповоротно изменится. Я привык действовать иначе, спонтанно, без планов. А скоро придется расписать всю свою ближайшую жизнь на четыре года, разве это интересно? Нисколько.

Переворачиваюсь на живот, вновь пытаясь устроиться поудобнее. Подминаю руками под голову подушку, утыкаюсь в нее носом, вдыхая запах стирального порошка.

Почему так медленно ползет время, когда оно должно бежать?

Почему на настенных часах стрелки, словно остановились?

Закрываю глаза, сильнее стискивая веки. До звездочек. До колючей боли.

Опять не могу представить, как все пройдет. Мучает неизвестность. Даже боюсь неожиданности.

- Постарайся просто уснуть, не думай ни о чем, - вслух командую себе, накрываясь одеялом с головой.

***

Одетый в новый костюм, становлюсь перед зеркалом. Самому надевать его оказалось куда сложнее, сидел он, конечно, все также – безупречно, но к хорошему привыкаешь, как говорят, быстро, поэтому намного удобней было, когда от меня требовалось лишь поднимать или опускать конечности без каких-либо усилий. В последний раз поправляю пуговицы, перед тем, как застегнуть пиджак.

- Дай поправлю, - Иззи стоит сзади, прислоняясь ближе, чтобы из такого положения было удобно просунуть к моей шее руки. Дергает галстук за узел, подтягивая его ближе к центру, где находятся верхние пуговицы на рубашке. – Так куда лучше.

- Спасибо, - собственные пальцы дрожат, едва получается продеть через петлю запонки, которые Иззи одолжил мне.

- Ты главное не волнуйся. Я буду сидеть там, поэтому, если что, не дам тебе растеряться и подстрахую… Так что… - сознание накрывает головная боль, что точечными ударами сообщает о себе в самый неподходящий момент. Склоняюсь к зеркалу, лбом утыкаясь в стеклянную гладь. Рукой опираюсь о шкаф, не даю себе упасть.

Только сейчас понимаю, что голос Иззи меркнет, я больше не слышу его речи. Кидаю взгляд назад, через плечо, через белую пелену, упавшую на глаза, пытаюсь разглядеть его силуэт, но вижу лишь обои, бежевые обои.

Становится как-то неуютно.

К горлу подкатывает рвотный комок, а сознание начинает поддаваться панике.

Неожиданно становится слишком свободно, будто строгий костюм не сковывает мое тело, а я стою лишь в одной футболке.

Бросаю мимолетный взгляд в зеркало, убирая от него руку, и замираю, цепенея на месте от увиденного ужаса.

Всматриваюсь в бледную кожу, в потускневшие глаза, отсутствие здорово румянца на щеках.

Длинный худощавый силуэт. Вытянутая ткань черной рубашки, обвисшая на самых краях, едва закрывает трусы.

Вглядываюсь в отражение и понимаю, что не узнаю лицо. Свое лицо.

Отросшие корни волос. Пожелтевшие зубы. Красные, от местами лопнувших капилляров, глаза.

Хватаюсь руками за свое лицо, не принимая эти игры разума взаправду. Щипаю себя, пытаясь сделать себе непросто больно, а адово больно. Жалею, что рядом никого нет с ведром воды в руках. Я бы попросил, чтобы меня окатили.

Помогли очнуться от этого кошмара.

Разбудили.

Обращаю внимание на грязь перед самым носом, вся рука в чем-то вымазана. Отвожу дальше от глаз, чтобы расплывающаяся картинка стала четче. Челюсть улетела бы на пол, если бы не держалась так плотно. От середины локтя до запястья на руке красуется большая татуировка, собранная из нескольких рисунков в единое целое.

- Что за?

Дергаюсь назад, неожиданно для себя запинаясь за какую-то вещь, валяющуюся на полу, и с невыносимым грохотом падаю, тут же затыкая уши от невозможной рези: ощущение,

будто в перепонки воткнули иглы.

Топот ног в быстрой пробежке, приближающийся к комнате. Резко распахнувшаяся дверь, впускает в комнату сквозняк, заставляющий кожу покрыться крапинками.

- Что случилось?

Рядом со мной оказывается Иззи, не такой, каким я видел его пару минут назад: домашняя одежда, приятный запах выпечки, сигаретный дым.

Стойте.

Он же не курит.

Без меня не курит.

Его теплые руки накрывают мои, заставляя вздрогнуть. Разводит мои ладони, пытается выпутать волосы из мощной хватки моих пальцев.

- Разожми, - аккуратно, даже боязливо просит он, а я, опасаясь, слушаюсь его и исполняю эту просьбу.