Посланец небес - Браун Вирджиния - Страница 18

— Вы любите кофе?

Она робко кивнула, вспомнив, что произошло с ними ночью.

— Да, очень.

Он налил дымящейся темной жидкости в помятую оловянную кружку и протянул Ганне, позволив себе дотронуться до руки девушки. Одно только прикосновение к ней заставило замереть его дыхание. Он нахмурился: кажется, ситуация берет над ним верх. А если она увидит его поражение, что тогда? Нет смысла забивать себе голову этой девчонкой, которая, может быть, такая пылкая только при выполнении своего долга, а в постели совсем и не такая.

— Я похоронил их, — резко сказал он.

— Кого? — подняла на него Ганна большие глаза.

— Карлислов. Пока еще было темно, я вернулся и похоронил их.

— О! Ой, я… я так рада.

— Думаю, есть чему.

Крид резко поднялся, такой изящный и красивый, держа руки на кожаном портупейном ремне, висевшем много ниже его талии. Он провел рукой по волосам и пробормотал, что надо проверить лошадей. Ганна посмотрела вслед, почувствовав его смущение и замешательство. Она оглядела все еще спящих детей, свернувшихся калачиками под одеялами. «Они так устали, пусть поспят подольше, сон — лучший лекарь для их измученных душ», — подумала она.

Ганна осторожно отхлебывала крепкий дымящийся кофе, согревавший ее на утренней прохладе. Лес стоял под покровом тонкой пелены тумана, окутавшего даже низкий кустарник. Она ясно слышала плеск воды, который эхом раздавался в темноте. Поднявшись и напевая про себя, стала пробираться через кусты к озеру.

Выйдя из темноты чащи на берег озера, она обрадовалась, увидев яркий свет солнца, золотившего снежные вершины. Они переливались нежными оттенками от розового до розовато-лилового. От красоты у Ганны перехватило дыхание.

Она вспомнила огоньки, мерцавшие ясной ночью в небе, — светящиеся точки, похожие на крошечные вспышки. Иногда за ними образуется нечто похожее на шлейф, но чаще они бывают стремительными, как спицы в вертящемся колесе, переливаясь всеми цветами радуги. Однажды она наблюдала это несколько часов подряд, почти всю ночь. Джошуа сказал, что это было благоговейным знамением Божиим. Но маленькая Ганна тогда думала, что весь мир и так есть знамение Божие, иначе почему же тогда все вокруг так любимо ему? «В весенней целомудренности цветов не меньше красоты, чем в этих огнях», — сказала она тогда своему отцу. Он нежно улыбнулся ей.

Ганну всегда больше привлекала естественная красота. Она заметила фиалки на берегу и, все еще улыбаясь, нагнулась снять ботинки и стянуть чулки. Освободившись от узкой, тесной обуви, она с минуту постояла на камне, выступавшем из журчащей поверхности озера. Она присела на него, опустив уставшие ноги в воду и с удовольствием поплескала ими в ледяной воде. Эта прохлада была так приятна!

Вдруг за спиной Ганна услышала шелест кустов и увидела подходящего Крида. Она вспомнила, что должна была предупредить его, куда направляется. Подойдя поближе, он стал жестко выговаривать ей:

— Видите ли, это не заняло бы у вас много времени и не наделало бы больше шума, если бы вы догадались сказать мне, что собираетесь искать на свою шею приключения, леди…

— Ганна, — ровным голосом поправила она Крида.

— …а если бы что-нибудь с вами случилось, — продолжал он сердито глядя на нее, — что бы тогда сталось с вашими малыми детками?

Ганна опустила юбку, прикрывая голые ноги, и ответила, что была не права. Его темные глаза сузились, и она покраснела, правда, не поняв причины своего смущения:

— Я хотела умыться, — оправдывалась она.

— Могло кончиться тем, что вы бы сейчас уже лежали поперек какого-нибудь индейского пони, мисс Макгайр! Или, может быть, в компании тех, за кем я охочусь — или охотился, пока вы не заставили меня служить вам. Вы подумали об этом?

— Нет, — честно призналась она. — Простите меня, но это как-то не пришло мне в голову. Конечно, я должна была подумать, я понимаю, но…

Все еще не сводя с нее глаз, Крид тяжело вздохнул. В глубине души он понимал, что больше обезумел при виде ее голых ног, чем злился на ее непослушание.

— Глупее этого ничего нельзя было придумать, — закончил он с глухим ворчанием.

— Вы правы. Я виновата.

Крид неловко стоял перед ней. Почему-то Ганна вспомнила, как он сидел ночью у костра с обнаженной грудью. Он смотрел на нее своими непроницаемыми глазами, черными как ночь, и она отвернулась.

— Дети все еще спят? — спросила она, потянувшись к своим ботинкам и чулкам.

— Нет. Высокий, тощий мальчик…

— Свен?

— Да, думаю, он — швед. Он разбудил детей, они оделись и сворачивают одеяла. Я оставил его за старшего.

— Свен — исполнительный мальчик, — произнесла Ганна.

Она подумала, стоит ли ей сейчас перед ним натягивать чулки. Затем решила надеть только ботинки.

Поднявшись, Ганна поправила свои юбки и улыбнулась Криду, полностью обезоружив его этим.

— Может, вы последуете за мной? — спросил он и пошел обратно к зарослям кустов.

Ганна хотела остаться одна и надеть чулки, чтобы грубая кожа ботинок не натерла ноги, но у нее так и не хватило смелости попросить Браттона подождать. Его настроение не располагало к терпению.

Ганну заинтересовало, что могло связывать его с бандитами. Он только упомянул об этом, но ничего не рассказал, и она решила как следует расспросить его.

— А почему вы гоняетесь за этими людьми, мистер Браттон? — Она отвела ветку, мешавшую ей пройти, и оказалась рядом с Кридом.

— Что? — он остановился и посмотрел на нее.

— Люди, — начала она нерешительно, растерявшись от его грозного вида. — Вы сказали, что преследуете людей. Зачем?

— Из-за денег. А что это так вас заинтересовало? — удивился он.

— Почему? Потому что минуту назад вы сказали, что они могли схватить меня, — выпалила она, — и я думаю, они опасные люди, если вы так разволновались, что такое могло произойти.

Крид пристально посмотрел на нее.

— Они очень опасные. Это такие люди, что спокойно могут перерезать глотку вам и вашим детям.

Ганна заставила повиноваться свой непослушный язык и сказала уже без всякого заикания:

— Думаю, это те самые люди, которые останавливались в Джубайле.

— Эти люди?

— Почему бы и нет. Три бандита, заезжавшие поесть…

Приблизившись вплотную к ней, Крид прорычал:

— Кто они такие? Как они выглядели? Не говорили ли они, куда направляются?

Когда он стоял, глядя на нее сверху вниз и повторяя свои вопросы, его вид вдруг стал таким же угрожающим, как и у них. И таким же безжалостным. В ужасе она окаменела.

— Главный был высоким, скуластым мужчиной с очень острыми чертами лица, а у другого был шрам через все лицо, вот так… — Она пальцем провела от правой брови к нижнему углу скулы и увидела, как Крид весь напрягся. — А третий мужчина был молодым, почти юным, хотя был с теми двумя на равных. Это вы хотели узнать, мистер Браттон?

Вместо ответа он задал еще вопрос.

— Они не упоминали свои имена и куда едут?

В вопросах Крида не было ничего криминального, просто он задал их в слишком резкой, требовательной форме. Но зачем ему знать о внешности этих людей, если он с ними не знаком? И что может быть общего у него с ними?

Ей не показалось неблагоразумным спросить у него о мотивах его столь живого интереса, и она задала этот вопрос. К сожалению, Крид не разделял ее точки зрения.

— Будьте любезны ответить на мои вопросы, мисс Макгайр! Вам совершенно не обязательно знать, зачем мне это надо. — Он помолчал, мрачно глядя на нее, и, нахмурив брови, продолжил: — В любом случае я скоро вас брошу. Какая вам разница, куда я еду и чем занимаюсь. Но вам будет не все равно, если я разозлюсь и откажусь вас сопровождать, не так ли?

— В таком случае, кажется, я могу вспомнить. Дайте подумать — это были Стилман, Ропер и ммм…

— Труэтт? — закончил Крид, и Ганна кивнула.

— Так и есть. Труэтт. Он был самым молодым.

— Ганна, куда они направлялись?

Она была в нерешительности, пытаясь вспомнить это, не сомневаясь, что Крид не поверит ей, если она скажет, что не знает. Но все ее попытки были тщетными, и она вздохнула.