Нужно с кем-то просыпаться (СИ) - "Amycus" - Страница 26

— Я и был натуралом, — сказал Тимур спокойно. — И сейчас не уверен насчет предпочтений. Просто нам хорошо вдвоем, — он улыбнулся, и Мишка с трудом подавил желание затискать его до смерти, не сходя с места.

— Это очень романтично, — вежливо сказал Джоник. — Но не кажется ли тебе, Тимурчик, что ты торопишься? Миша, конечно, весьма привлекательный мальчик, но мальчик все-таки. На девочку никак не похож.

— Я в курсе, проверял. И меня вполне устраивает то, что он мальчик. Я даже готов быть для него девочкой, если он захочет, — Тимур понемногу начинал злиться, и Мишка это видел, поэтому притянул его за шею к себе и поцеловал, успокаивая и давая понять, что он рядом.

— Знаете, что, — встрял Никитос, — мне вы нравитесь. Оба. Именно в таком сочетании. А кто из них девочка или мальчик, Джонни, мне как-то параллельно.

— И кто говорил о групповухе? — заржал Джоник. — Я?

— Да, заткнись ты, — устало отозвался Никитка.

Мишка впервые подумал, что определение "мудак" как нельзя лучше подходит его лучшему другу.

— Никитос, пойдем на кухне покурим, — сказал он. — Есть разговор.

Тимур проводил их тоскливым взглядом.

На кухне Никита сразу нахохлился и посмотрел на Мишку, закрывающего дверь, довольно хмуро.

— Молчи, сам знаю.

— Никитка... — Мишка подошел к нему и обнял. — Ну, мудак он. Что я могу с этим поделать.

Тот долго молчал, а потом как-то задрожал, и вдруг всхлипнул.

— Хуйня, справлюсь. Главное, ты меня прости, я знаю, у тебя сейчас у самого период охренеть... Я просто куда еще пойду. За год растерял всех. Кто уехал, кто это... В клубе накатывает — пиздец.

— Никитос... — он погладил его по голове. — Да забей ты. Ну, что тебе в нем?

— Да, я вот скажу тебе: забей на Тимура...

— Бля, понятно.

Они постояли несколько минут, покурили, пока Никитос приходил в себя. И вернулись.

В комнате стояла напряженная тишина. Тимур почему-то сидел на Мишкином месте.

— Быстро вы, — подмигнул Джоник и похабно улыбнулся. — У Никитоса улучшилась техника?

— Мудак... — резко ответил Мишка. — Ничего тебя не изменит.

— Бачылы очи що купувалы, — осклабился тот. — Раньше я вас всех устраивал. И тебя, — посмотрел на Никиту, — и тебя, — на Мишку. — Тимурчик, сладенький, извини, я гад, но тебя об этом предупредили, — Джоник потянулся за сигаретами, и стало понятно, что он уже в дупель пьяный. — Тимочка, ты все же подумай над моим предложением.

Весь вечер молчавший Тимур развернулся к нему всем корпусом, нахмурился, и Мишка понял, что вот оно — пиздец и апокалипсис. Отстраненно подумал, что будет интересно посмотреть на это со стороны, и тут же себя одернул.

— Женя, иди нахуй, — голос Тима звенел от злости. — Мне совершенно поебать, какие у тебя причины так себя вести, но если ты еще раз решишь проверить крепость наших с Мишкой отношений — не посмотрю на твои седины и дам в ебло, понял?

— Ой, ой, какой ты горячий. Молодой да ранний. Попал в субкультуру, думаешь? Что ты вообще знаешь? — Джоник пытался схватить бутылку, и она свалилась со стола.

— Кажется, вечер закончился, — напряженно сказал Мишка. — Я сейчас вызову такси. Никит?

— Я тоже домой, — поспешно сказал Никитка. — Заодно провожу этого дебила.

Мишка кивнул.

Такси обещали подать через двадцать минут, а пока было время помолчать, даже Евгений не вякал, глядя в одну точку. Мишка посмотрел на Тимура, на его пылающие щеки, и захотелось послать всех к черту. Он подошел к Тиму, обнял его и прижал к себе.

— Прости меня.

— Все нормально, — Тим отстранился, встал и, подойдя к Никите, осторожно дотронулся до его плеча.

— Идем, покурим.

Они удалились в кухню, и Мишка остался с Джоником.

— Я не буду спрашивать тебя, какого хуя, — сказал Мишка, делая ряд ненужных движений: поднял и поставил на стол бутылку, переставил стаканы, схватил пустую пачку сигарет и начал вертеть ее в руках. — Я просто спрошу тебя: ты охерел? Ты что исполняешь? Что?

— Мишенька, радость моя. Твой мальчик — такая лапа. И мне совсем не кажется, что эти розовые... гы... голубые сопли, которые ты развел, ему нужны. Ему потрахаться и понять. И желательно не с тобой.

— Ты всерьез считаешь, что можешь решать за меня, за него и лезть к нему у меня на глазах?

— Я тебе оказал услугу. Твой мальчик оказался стойким... или отыграл как по нотам. Как же он тут глазами сверкал.

— Жень, я тебя ебну сейчас. Ты этого хочешь?

— Я тебя хочу. А ты мне не даешься. Завел себе... детский сад.

— Твои шутки о любви и хотении заебали уже! — Мишка сам замечал, что повышает голос, но Джоник его выбешивал.

— А я разве говорил, что шучу? — ухмыльнулся тот.

— Да мне похуй, Жень! По-хуй! Я его люблю, ты понял? А ты перестань ебать мне мозги. И Никитке заодно!

Мишка не мог поверить в то, что Джоник говорит серьезно, а даже если и так — плевать. Мишка был зол.

— А мне кроме мозгов ничего не остается, что можно было бы выебать, — сказал Джоник грустно и опустил голову на стол.

— Ладно. Проспишься, поговорим. А сейчас все равно без толку. Ты то херню несешь, то начинаешь свои игры "меня никто не любит, пойду, повешусь".

Он закурил и отошел к окну, а Джоник картинно вздыхал до самого приезда такси.

Никитка оттащил его к машине, извиняясь, а на прощанье обнял и поцеловал Тимку в щеку. Принял, значит.

Когда они уехали, у Мишки было ощущение, будто гора с плеч свалилась.

— Доволен? — спросил Тимур, когда такси завернуло за угол.

Мишка сунул руки в карманы.

— Нет. Со стороны, что ли, виднее, получается. Я не могу понять, почему Джоник так себя ведет.

— Потому что хочет тебя, а не Никиту.

— Это дурь, Тимыч. Он хочет всех и трахает почти всех. Я не понимаю только, зачем.

— Он тебя хочет, — повторил Тимур. — А ты не желаешь этого видеть. И трахает потому, что ты не с ним. Я даже... я почувствовал себя лишним.

Мишка порывисто его обнял.

— А я хочу тебя. И ты... хорошо ему ответил.

— Дурак ты. Когда любят — нельзя так отталкивать. Он и бухает поэтому. Хотя мне все равно не нравится.

Мишка прижимался щекой к его щеке и собирал слова практически по буквам.

— А я не люблю его. Я тебя люблю.

Тимур громко вздохнул и поцеловал его в щеку.

— Пойдем спать.

Мишка ничего другого и не ждал. Но все равно почувствовал, как в груди кольнуло. И еще — можно просто любить, наверное, ничего не требуя взамен, просто за то, что они вместе завтра проснутся. И будет воскресенье. И каша эта насквозь полезная. И кофе.

— Пойдем.

Глава 12

Новое положение в компании никак не избавляло Мишку от прежних обязанностей, и перевод пресс-релиза сбросили, конечно, на него. С подачи Петюни, понятно: после их разговора тот оттаял и лично его рекомендовал, мотивируя это тем, что голландцев Мишка теперь знал лично и практически говорил с ними на одном языке. Это, впрочем, только усугубило ситуацию: полдня в офисе обсуждали Йоба и Андрэ, имя первого, гламурный вид второго, их ориентацию, рождались сальные шутки, а Петюня, одобрительно глядя на Мишку, даже заметил:

— Вот мы, например, с Михаилом еле отбились.

А кто-то фыркнул:

— Пидорасов развелось.

Не сказать, чтобы Мишку эти разговоры сильно достали, но очень хотелось заметить, что Петюня с его пивным животиком просто сосет по сравнению с Йобом — поджарым как гончая и весьма привлекательным, несмотря на грубоватые черты лица. Тем более, в Мишкиной педерастической жизни все было зашибись: на днях он вручил Тимуру ключи и ждал, что вот-вот каменное сердце возлюбленного дрогнет, и тот перевезет наконец свой ноут и книги. На этом переезд можно было бы посчитать свершившимся.

В пятницу Мишку отпустили домой еще до обеда — нужно было добить пресс-релиз; новых проектов не было, и Петюню решение поработать удаленно вполне устроило. Он еще хитро подмигнул, намекнул на то, что жаждет познакомиться с Мишкиной невестой — оба заржали — и пообещал оплатить сверхурочные.