Луна трех колец - Нортон Андрэ - Страница 19

Я пошел за ней из ложбины, как преданное ей животное, потому что обнаружил, что, хотя в теле барска живет человеческая сущность, я теперь настроился на новый лад в соответствии с формой, которую носил, и смотрел на мир уже более правильно. Те четверо, что шли со мной, были не слугами, идущими за хозяйкой, а чем-то большим — компаньоны разных пород были в союзе с той, которая понимала их, и они полностью ей доверяли.

Мы подошли к одному из фургонов, какие я видел тогда, в палатке с клетками. Мои спутники доверчиво подошли, прыгнули в фургон, открыли лапами неплотно прикрытые дверцы клеток и улеглись там. Я остался на земле и зарычал. Клетка… Я в этот момент был больше человеком, чем животным, с меня достаточно клетки в башне Озокана.

— Ладно, Джорт, — Майлин мягко улыбнулась, — так я тебя назвала, потому что на древнем языке это означает: «Тот, кто является большим, чем кажется», и было прославлено как боевое имя Мембера из Йитхэмена, когда он выступил против Ночных Волков. Я тебе расскажу об этом нашем герое.

Меньше всего на свете мне хотелось сейчас слушать фольклор Йиктора, когда я слепо ехал в будущее, казавшееся таким далеким, что только с усилием воли я мог думать о нем. Однако, я сел рядом с Майлин и изучал мир своими новыми глазами, которые все еще приносили мне странные сведения.

Потом я начал понимать, что в желании Майлин рассказать было не только намерение отвлечь мои мысли от моего бедственного положения, она мысленно говорила, и способность моего мозга воспринимать становилась полнее и крепче. Возможно, те телепатические возможности, которыми я пользовался в своем человеческом теле, все еще работали. Надо сказать, что я оценил ее рассказ. Речь шла об Йикторе, но не о сегодняшнем, а о древнем, о куда более сложной цивилизации, тогда укоренившейся здесь.

Тэсса были ее последними представителями. Многое из того, что она говорила, лежало за пределами моего понимания, упоминания о незнакомых событиях и людях вызывали во мне желание пройти в двери, которые изображались, и увидеть то, что лежало за ними.

Фургон шел не по тропе, а более открытым путем через дикую местность.

Мы были у восточных склонов ряда холмов, которые составляли барьер между владениями Осколда и равнинами Ырджара. Но возвращаться в порт в моем теперешнем обличье я совершенно не желал. Майлин продолжала уверять меня, что наша окончательная цель — таинственное убежище среди высоких холмов, куда отнесут мое тело. Она объяснила мне, что по местным верованиям умственные расстройства вызываются некими силами, такие люди становятся священными, и их надо поместить как можно скорее под опеку жрецов, умеющих о них заботиться. Но мы не могли подойти слишком близко к этому месту, чтобы люди Осколда не заподозрили какой-то хитрости — она говорила мне об этом и раньше. Наконец, я спросил:

— А каким образом ты сделала меня барском?

Она помолчала, а когда заговорила снова, ее мысли были настороженными и отчужденными.

— Я сделала это, хотя давно дала клятву, что не сделаю. За это я отвечу в другое время, в другом месте, перед теми, кто имеет право требовать ответа.

— Зачем же ты сделала это?

— На мне лежал долг, — ответила она еще более отчужденно. — Моя вина, что ты попал в такое положение, и я должна была уравновесить шкалу.

— Но при чем тут ты? Это дело рук продавца животных…

— Я тоже виновата. Я знала, что у тебя есть враг, а, может, и не один, и не предупредила тебя. Я считала, что дела других не касаются Тэсса. Я за это должна отвечать.

— Враг?

— Да.

И она рассказала, как Озокан приходил к ней с человеком с корабля Синдиката, Геком Слэфидом, и уговаривал ее завлечь Свободного Торговца в раскинутые ими сети. Хотя она открыто не поступила по их желанию, но ее любопытство послужило их целям. С этого началась цепь событий, приведших к моему похищению.

— Это неправда. Это была случайность, пока…

— Пока я не соткала для тебя лунную паутину? — перебила она. — Ах, теперь тебе это кажется величайшим вмешательством. Но, возможно, когда будущее откроется перед нами, а потом станет прошлым, ты найдешь, что я сделала для тебя то, что принадлежит только Тэсса.

Она замолчала, и я почувствовал, что ее мысли ушли за барьер, через который я не мог пройти. Ее тело сидело здесь, но глаза смотрели внутрь, она ушла, и я не мог последовать за ней.

Казы беззаботно шли вперед, словно в их мозг были вложены директивы, которым они следовали, как навигатор по карте, с постоянной скоростью. Над нами сияло жаркое солнце. Я стал изучать свое новое тело, к которому пока не вполне привык — наверное, потому, что все еще не мог внутренне поверить в случившееся.

ГЛАВА 9

Мы ехали так два дня, останавливаясь на ночлег в укромных уголках. Я начал привыкать к своему телу и нашел, что у него есть некоторые преимущества. Тот, кто путешествует на четырех лапах и смотрит на мир глазами животного, быстро усваивает уроки. Майлин время от времени впадала в состояние обструкции, но в промежутках много рассказывала — то легенды, то о своей скитальческой жизни. Я обратил внимание, что она редко упоминала о своем народе в настоящем времени, а больше говорила о прошлом.

Я задавал ей вопросы, но она легко и ловко избегала ответа. Я пытался поставить ей ловушку, но, думаю, она знала о моих намерениях и ускользала.

На третье утро, когда мы залезли в фургон, она слегка нахмурилась.

— Теперь мы входим в страну деревень и людей. Возможно, нам придется обратиться к мастерству маленького народа.

— Ты имеешь в виду — давать представления?

— Да. Дорога в Долину одна, здесь нет обходных путей. И мы сможем кое-что узнать о тех, кто проходил тут перед нами.

Мысль, что мое тело ехало впереди, приводила меня почти в шоковое состояние. Это ощущение трудно выразить словами. Майлин все время успокаивала меня, утверждая, что те, кто везет это безмозглое существо, будут бережно хранить искру жизни в нем, потому что в их суеверном представлении всякая небрежность будет иметь роковые последствия для них.

— Я тоже буду участвовать в вашем спектакле?

— Если захочешь, — она ласково улыбнулась. — Если ты согласен, то на твою долю придется очень большая часть, потому что, насколько мне известно, — а мне известно немало — никто еще не показывал барска.

— Но ты мечтала показать.

— Да, я мечтала.

— А что случилось с разумом…

— Того, чье тело ты теперь носишь? Он поврежден. Еще день-два, и я должна была бы из сострадания послать его по Белой Дороге.

— Значит, ты делала такие обмены и раньше? — прямо подошел я к тому, что давно пытался узнать.

— У каждого свои секреты, Крип Ворланд, — она посмотрела на меня. — Я же сказала тебе: это мое бремя, и не тебе, а мне придется отвечать за то, что случилось.

— И ты будешь отвечать?

— Буду. Теперь давай посмотрим на то, что перед нами. По этой дороге мы в середине дня приедем в Йим-Син.

Мы были ниже дорожной насыпи, и казы повернули вверх. Майлин продолжала:

— В Йим-Сине есть храм Умфры. Мы там остановимся и, если удастся, узнаем о людях Осколда, хотя они могли проехать и другой дорогой, с западной стороны гор. В эту ночь мы дадим представление, так что подумаем, чем барск может ошеломить мир.

Я охотно согласился с ее планами, так как целиком зависел от нее.

Управляет кораблем тот, кто знает это дело. И мы принялись работать над представлением, чтобы я выглядел как хорошо дрессированный зверь. Когда мы подъехали к полям, уже убранным, и спустились с холмов, Майлин остановилась. Я сошел со своего места рядом с ней и пошел в клетку, такую же, как у остальной компании.

Животные дремали, двое были по природе ночными, а Тантака была ленива, когда была сыта. Я увидел, что мое новое тело имело свои привычки, которые тут же проявились; я свернулся, уткнул нос в хвост и уснул, а фургон покатился дальше.