Письма (СИ) - "Старки" - Страница 14

Я сразу узнаю Макса и Эрика.

— На хрена? — интересуется Макс и идёт отлить в соседнюю кабинку.

— Валерон все берега попутал! Уже даже не в Лютике дело было! Начал что-то нести про меня. Вспомнил свою дуру Ленку! Возомнил, что я её увел от него, от раскрасавца! Надо больно!

— Так ты ж действительно увёл!

— Ровно один раз проводил до дома и тогда же чмокнул. Всё! Она тут же меня бесить начала! Я больше с ней даже не общался!

— Видимо, она ему сказала, что ты её перспектива, а не Валерон…

— И что? Она сказала, а я–то при чём?

— Понятно! Сеча, значит, была славная?

— Ваще! — восторженно реагирует Бетхер, а Макс выходит из кабинки и споласкивает руки. — Мы давненько так не махались! Ты бы видел, как Ник Пугача отделал! Вроде футболист, а как вмочит кулаком, так мало не покажется! У несчастного Тоши Пугача вся мордень всмятку. Так что мы ещё легко отделались. Жаль, что тебя не было! Справились бы быстрее. Их все-таки больше было!

— Ты ж понимаешь, я не мог! — грустно говорит Макс.

— Понимаю! И одобряю! Давно нужно было пойти! Чик-чик, и личная жизнь устроена!

— Ни хрена не устроена! Ты ж знаешь!

— Не психуй, — Бетхер хлопает друга по спине. — Погнали в буфет, пирожулю какую-нибудь схаваем?

— Погнали… — обречённо говорит Макс. Голоса двигаются к выходу. И уже на выходе слышу затихающую речь Бетхера:

— А ваще с Лютиком ржачно получилось, как будто…

У меня внутри все процессы замедлились. Для кишок — явная польза. Но в мозгах несварение информации развивалось катастрофически. Макс не участвовал в драке! И вывод? Губа разбита не в военных действиях. А как? А так… Во-первых, этот взгляд побитой собаки с утра, во-вторых, боксер, значит железные мышцы и сила, в-третьих, он редко участвовал в моих побоях, в-четвертых, тогда кинул мне таблетки, в-пятых, ухаживал за мной во время болезни больше, чем другие, в-шестых… он, вообще, симпатичный парень.

И что мне сейчас делать? Как общаться с ним? А может, это всё-таки не он, мало ли про какую личную жизнь он говорил! А губа? Бывают такие совпадения? Мне нужны еще факты! Подслушанный разговор — этого недостаточно. Перемалываю, пережевываю каждую фразу, каждое слово этого диалога, отметаю бедную Ленку. И все равно выходит, что Макс… Что мой писатель — Макс? Решаю, что пока ничего не буду предпринимать. Выжду. Писатель должен еще как-то проявиться!

Хаос в голове усилился и в связи с другим событием. Буквально на следующей перемене перед последним уроком в класс зарулила Катя Шепитько, звезда из параллельного, гуманитарного профиля. Она общепризнанный лидер и энтузиаст, эдакий массовик-затейник на общественных началах. Придумывает всякие праздники, редактирует занудную школьную газету, запевает в ансамбле, инициирует тупейшие флеш-мобы, короче, везде успела! Катька имела неприятную привычку слишком громко говорить при этом слишком близко стоять к собеседнику. Зашла в класс и сразу ко мне!

— Лютый! Дело на миллион! — весело орёт Катька, все остальные заинтересованно оглядываются. — До нового года меньше месяца! А это значит что? То, что нам пора ставить сказку! Мы решили, что ты в этом году будешь на сцене!

— Супер! — подключается Бетхер. — А кого он играть будет? Кая? Или прынца? Или мальчика с пальчиком? Или…

— Бетхер! Замолкни! — Катьку не так легко остановить. — Мы хотим делать спектакль-пародию! Ты будешь Снегурочкой!

Сказала и радостно смотрит. Впечатление, что она ожидает восторгов от меня.

— Ке-е-ем???

— Прикинь, как классно. Это же прикольно получится! У нас есть такой здоровский костюмчик с расклешенной юбкой! Парик! Сапожки! У тебя какой размер обуви?

— А-а-а-а-а! Не могу! — чуть не задыхается Бетхер с последней парты. — Снегурочка! Ну, ты Шепитько в точку! В десяточку!

— А Снегурочка танцевать будет? — добавляет Макс, я не вижу его лица при этом.

— Ему и без парика можно! — заявляет Ник.

— Я не буду Снегурочкой! — я хотел твёрдо сказать, а получилось обиженно.

— Почему? Мы тебя накрасим! Здорово же! Смешно!

— Он и сам накрасится! Он умеет! — опять вставляет Ник.

— Я не буду Снегурочкой! – проговариваю я уже тверже.

— А кто, если не ты? Не Фаре же предлагать!

— Только попробуйте мне такое предложить! — тут же отзывается Ринат с угрозой.

— Во-о-от! Он против, — нажимает Катька.

— Я тоже против.

— Никаких «против»! Решено! Завтра начинаем репетировать. Роль маленькая! — категорично заявляет массовик-затейник и направляется к выходу, поджав губы.

— Я не бу-у-уду! — кричу я её вслед. Ну всё! Сейчас начнется: подколы, шуточки, щипки! Еще Снегурочкой я не был!

— Лютик! Ты ж в лосинках выступал уже, что ж ты так нервничаешь? Цену набиваешь? — и кто это говорит? Макс!

— Действительно! Ты можешь и без расклешенной юбки обойтись, только в колготках! — вторит ему Бетхер. Гады!

— Стопэ! — вмешивается Багрон. — Лютик! Сегодня тренировка, нам две игры осталось! Придёшь?

Я пожимаю плечами, типа не знаю. Я обижен! Я уже успел привыкнуть, что ко мне не пристают и даже высказывают некое уважение. И вот опять! Ладно Бетхер, но Макс!

— Лютик! На баскетболе никто тебя в парик и в юбку одевать не будет! Приходи! — гудит Фара мне в спину. — Тем более некоторые бойцы здесь ранены! Играть-то кому?

Это Фара о Нике, видимо, тому в драке сильно досталось, он прихрамывает.

— Я приду! — обещаю я, повернувшись к Фаре. Если меня нормально попросить я сговорчивый! Был удостоен зверской довольной улыбки.

После уроков до тренировки была уйма времени. И я их использовал с пользой. Вероломно захватил классный журнал и нашел страницу с данными класса. Ищу Макса. Так, Сальников Максим Витальевич, 17 лет, вот адрес, и родители: Елена Владимировна, хм, домохозяйка. Виталий Андреевич – предприниматель, ТЦ «Мегаполис». Опа! Это же там мультиплекс Синема-парк расположился. Значит, Макс тоже не из бедных!

Посмотрел еще на Фару. О! Первого января у него день рождения – 18 лет. Круто в Новый год родиться! Точно, у него одна мама. Анна Сергеевна, воспитатель в детском саду. Негусто с деньгами, наверное.

Остальных знал, хотя перепроверил. Посмотрел заодно дни рождения. Бетхер меня младше на целый месяц. Йес! Выпендрежник хренов! А у Багрона день рождения 8 марта! Мило!

Успел сгонять домой. Греча. Алгебра. Звонок Юпи. Скачал в инете фильм «Одинокий рейнджер». Пока он загружался, напялил на голову тот самый наколенник. Сидел в кресле. Вспоминал ощущения. Как этот писатель был робок, осторожен, поцеловал в щеку! Стеснительный! Чтобы уверовать в то, что это Макс, не хватало какой-то малости. Может, с ним поговорить? Макс – человек, а не попугай, как Бетхер! Мне кажется, что он откроется. Надо только один на один, без попугайных высказываний! Если писатель – Макс? Это хорошо? Н-н-наверное… Хотя Макс слишком нормален для таких чувств, для таких писем, для такой интриги. Он хороший парень, но он обычный! Вот Ник! Тот подходящая фигура. Сильная личность, не болтун, даже Фара к нему прислушивается, Ник читает много, мама говорила, что он её обо мне выспрашивал! Однако именно Ник издевался надо мной с упоением, особенно в прошлом году. В общем, сижу, как дурак, в наколеннике на глазах, размышляю.

***

Тренировка была обычной. Опять сначала разминка, отработка всяких бросков и передач, потом игра четыре на четыре. Ник морщится, видно, что терпит боль. Я вспомнил, как я сам терпел перед выступлением в «Бонзе», когда все тело ломило после их побоев! При работе в парах я сам выбрал Макса. Лицо равнодушное. Обычное. Ну, подскажи мне, покажи хотя бы кончик ниточки, а я весь клубок раскручу! Носились два часа! На футболках на спине вырисовывалось из пота древо познания выносливости и скорости. Все мокрые! Сергей Иванович велел в душ идти. И я пошёл вместе со всеми. Но меня интересовали не все. Только Макс!

Я зашёл последним, нашёл глазами кабинку с красивым намыленным телом Макса и занял ту, которая по соседству.