Исследователи Гора - Норман Джон - Страница 65

Она подняла голову. Наши взгляды встретились.

— Продемонстрируй мне поведение самки.

— Что, господин? — изумилась блондинка

— Поведение самки, — повторил я. — Ты наверняка изучала биологию и различные модели поведения. Она непонимающе смотрела на меня.

— Например, в царстве животных, — подсказал я

— Но я не животное!

— Человек вовсе не чужд природе и не отделен от нее, он одно из самых интересных и загадочных ее творений. Человек — такое же животное, как, к примеру, слин. Более того, эволюция и неумолимый естественный отбор привели к тому, что мы стали в большей степени животными, чем наши бессловесные братья; наша животная сущность гораздо полней, сложней и утонченней, чем у них.

— Я знаю, что мы произошли от животных…

— Дело не только в происхождении. Дело в том, что мы Животные по своей сути — если, конечно, у тебя хватит рмелости это признать.

Она смотрела в землю.

— Может быть, в один прекрасный день, — продолжал я, — интеллект слинов разовьется настолько, что они научатся логически мыслить и, следовательно, ошибаться. И знаешь, каково будет их первое заблуждение? Они решат, что они — вовсе не слины.

— Но это же глупо, — улыбнулась блондинка.

— А разве не глупо, когда точно так же рассуждают люди?

— Наверное…

— Если я не могу решить алгебраическую задачу, я обращусь за помощью к математику, а не к слину. Но не потому, что слин — животное, а математик — нет; просто он лучше разбирается в алгебре Слово «животное» употребляется в разных смыслах. «Звериная прелесть» звучит лестно, а «напился как скотина» — оскорбительно. Человек — животное в самом прямом, буквальном смысле. Однако порою мы расщепляем значение этого слова надвое, выделяя себя в отдельную категорию. Зачем мы это делаем, не знаю… — Я окинул ее взглядом. — Если тебе интересно, можем продолжить. Вот ты, например, животное не только в биологическом, но и в юридическом смысле. В отличие от меня.

В глазах рабыни застыл испуг.

— С точки зрения горианских законов ты — самое настоящее животное. У тебя нет даже имени. Тебя можно заковать в ошейник и водить на поводке. Тебя можно продавать и покупать. Твой хозяин волен избивать тебя, делать с тобой все, что пожелает, распоряжаться тобой по своему усмотрению. Ты абсолютно бесправна. Перед лицом закона ты — то же самое, что вуло.

— Да, господин, — прошептала она.

— А теперь можешь начинать. Продемонстрируй мне модели поведения самки.

— Но я их не знаю… Я расхохотался.

— Я — не развратная женщина!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя есть гордость и достоинство?

— Нет, господин…

— Тогда приступай.

— Но я не знаю как, — разрыдалась блондинка. — Я не умею!

— Сбрось с себя шелуху условностей! — сказал я. — Они противны твоей природе. В каждой клеточке твоего тела таятся сокровища. И ключ к этой истине скрыт в потаенных глубинах сознания. Разыщи этот ключ! Из миллионов женщин эволюция отбирала лишь тех, которые способны доставить наслаждение мужчине. Ты — продукт эволюции. И не говори мне. что не знаешь, как ведут себя самки. Эти модели поведения заложены в тебе на генетическом уровне, сколько бы ты это ни отрицала. Они у тебя в крови, сладкая моя рабыня!

— Нет, нет, — всхлипывала она.

— Приступай.

Она в отчаянии откинула голову и вцепилась себе в волосы, но вдруг замерла, пораженная, и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Упругая грудь ее приподнялась, соски набухли.

— Вот-вот, — кивнул я, — прислушайся к самке, которая живет в тебе.

— Что я делаю? — в ужасе прошептала она.

Блондинка села, грациозно вытянула стройную ножку и принялась медленно, нежно поглаживать ее, скользя ладонями от лодыжки к колену.

— Видишь, — сказал я, — уже лучше. Это первобытный инстинкт; он живет в тебе, в твоей коже, в кончиках пальцев. Самка соблазняет самца — что может быть естественней? Нужно только отбросить страх..

— Я боюсь…

— Разожги огонь, — приказал я.

— Но, господин…

— Я хочу лучше видеть мою самку.

— Хорошо, господин.

Я смотрел, как она собирает дрова, как несет их к костру, как опускается на колени и подбрасывает поленца в огонь, то и дело поглядывая на меня. Все это время она вела себя как самка. Я не сомневался, что так и будет. Возбуждение ее нарастало; каждый шаг, каждое движение были исполнены чувственности. Казалось бы, пустяк — подбросить веточку в костер, поставить перед мужчиной тарелку с едой; но даже в таких мелочах женщина может быть бесконечно соблазнительной. Она чувствовала на себе мой взгляд. Интересно, понимают ли женщины, как они красивы, как желанны? Наверное, нет — иначе не удивлялись бы, что мужчины стремятся сделать их рабынями.

— Теперь ты движешься, как рабыня перед господином.

— Я и есть рабыня перед моим господином.

Рабыню очень легко отличить от свободной женщины. Достаточно посмотреть, как она подносит своему господину чашу или наливает ему вино. Томные, скользящие движения и плавные жесты выдали не одну рабыню, которая пыталась бежать из города, переодевшись в платье свободной женщины. К ужасу девушки, путь ей преграждали копья стражников: «Куда это ты собралась, рабыня?». Затем беглянку ставили на колени, срывали с нее одежду и, обнаружив ошейник и клеймо, возвращали хозяину. Нечего и говорить, что ее ждало страшное наказание.

Я пожирал рабыню глазами.

На Земле чувственная женщина подвергается общественному порицанию. Доказательством этой патологии служит презрение, с каким земляне относятся к стриптизершам и исполнительницам экзотических танцев. У земной женщины много свобод, нет только главной — вести себя как женщина. В результате женщины, не имеющие права быть женщинами, начинают подражать мужчинам. Неудивительно, что им снится, как их, связанных по рукам и ногам, бросают к ногам победителей.

На Горе все наоборот. Рабынь учат осознавать свою глубинную, безусловную, безграничную женственность. И вскоре они уже бессознательно ощущают себя самками и ведут себя как самки. Более того, рабыня знает, что она не просто самка, но самка в наивысшем смысле слова — самка, всецело принадлежащая мужчинам. Это знание возбуждает ее и сквозит в каждом ее движении. Это — женщина из женщин, женщина, достигшая биологического совершенства, женщина во власти мужчин, предназначенная для того, чтобы покоряться и служить им. Рабыня.

Белокурая дикарка подбросила дров в костер. Я улыбнулся. Земные мужчины зачастую сводят секс к слиянию тел. Такой подход чересчур узок. Сексуальные отношения не ограничиваются простым совокуплением. Любая женщина понимает это, однако большинство мужчин, к сожалению, нет. Рабыня находилась в нескольких шагах от меня, я к ней не прикасался, но при этом мы, безусловно, занимались сексом.

— Костер разгорелся, — сказал я. — Встань передо мной на колени, рабыня.

— Да, господин.

— А теперь потянись, как маленькая шелковистая зверушка. Ты же зверушка?

— Да, господин.

— Теперь легко поднимись и пройдись передо мной… Как ты красива, рабыня!

— Благодарю тебя, господин.

— Встань передо мной и склони голову… Нет, не так. Почтительно, как подобает рабыне.

— Хорошо, господин. — Она подняла голову и медленно, изящно и покорно склонила ее передо мной.

— Отлично, — похвалил я.

— Спасибо тебе, господин.

— Сейчас ты стоишь перед своим хозяином, смиренно опустив голову.

— Да, мой господин.

— Подними ее и посмотри на меня.

— Да, господин. — Она послушно выполнила приказание.

— Ты — земная женщина. Насколько я понимаю, на Земле твоя сокровенная женственность была задавлена и растоптана.

— Да, господин.

— Тебе случалось когда-нибудь грезить наяву? — спросил я.

— Я не позволяю себе это делать, — вздрогнула она. Я пожал плечами:

— Какая глупость.

— Но эти мысли все равно одолевают меня.

— Разумеется.

Блондинка вопросительно посмотрела на меня.