Исследователи Гора - Норман Джон - Страница 51

Через некоторое время Кису повернулся и что-то крикнул Айари. Тот обратился ко мне:

— Он хочет знать, почему ты не убил его.

— Я не собирался убивать его. Я просто хотел поговорить с ним.

Выслушав ответ, Кису снова что-то произнес.

— Он — мфалме Укунгу, — перевел Айари. — Он не может разговаривать с простолюдинами.

— Ну и ладно, — сказал я.

— Копай! — прикрикнул аскари. Мы снова принялись за работу.

21. ЧТО Я УВИДЕЛ ОДНАЖДЫ НОЧЬЮ В БОЛОТЕ, ПРИКОВАННЫЙ ЦЕПЯМИ К КЛЕТКЕ

— Проснись! — расталкивал меня Айари. Я открыл глаза и приподнялся.

— Там что-то приближается.

— Рейдеры?

— Вряд ли.

Мне удалось сесть на корточки; железный ошейник больно врезался в шею. Ночами цепочку каторжников запирали в клетке на плоту.

— Ничего не вижу, — сказал я, вглядываясь во тьму.

— Мелькнул потайной фонарь, — прошептал Айари.

— Кто-то хочет остаться незамеченным.

Разумеется, у рейдеров не было потайных фонарей.

Внезапно в решетку ткнулось рыло тарлариона, устроившегося на краю плота. Я отпрянул. Зверь зарычал и с глухим всплеском нырнул в темную воду.

— Слушай! — прошептал Айари.

— Теперь слышу. Весла. Стараются грести тихо.

— Сколько лодок?

— Не меньше двух, — сказал я, — и движутся одна за другой.

— Значит, это не аскари.

— Верно.

Аскари использовали не весла, а гребки и плавали в каноэ. Более того, ночью они всегда гребли в унисон, подстраиваясь под ритм первого каноэ, чтобы трудней было определить число лодок.

— Как, по-твоему, выглядят эти лодки? — спросил Айари.

— Легкие, с небольшой осадкой.

— Должно быть, длинные, если судить по числу весел, — предположил он. — Наверное, легкие галеры.

— Не может быть. Я знаю, какая осадка у галеры. Эти чересчур легки. Тем более что ни одна галера, даже с самой малой осадкой, не пройдет через болото.

— Тогда что это? И откуда они взялись?

— Означать это может только одно, — сказал я, — но то, что они появились здесь сейчас, среди ночи, — это безумие.

Раздался всплеск и глухой удар. Тарларион — возможно, тот самый, что тыкался мордой в прутья нашей клетки, — натолкнулся в темноте на одну из лодок.

Послышался гневный возглас, на миг вспыхнул потайной фонарь, и в его свете мы успели заметить двух человек на носу низкого, средней ширины судна, похожего на баржу.

Я замер и что было сил стиснул прутья клетки.

Потайной фонарь погас, и суда прошли мимо. Их оказалось три. Рукоятки весел и уключины были обернуты мехом, чтобы избежать скрипа; к тому же гребцы старались не вынимать весел из воды, так что лодки шли почти бесшумно.

— Что случилось? — спросил Айари.

— Ничего, — сквозь зубы процедил я.

В тот единственный миг, когда вспыхнул фонарь, я успел разглядеть лица. На носу лодки стояли еще двое. И один из них был мне знаком — Шаба, географ.

В бессильной ярости я принялся трясти клетку, затем опомнился и утих.

— Что с тобой? — еще раз спросил Айари.

— Ничего.

22. Я ПРОДОЛЖАЮ РЫТЬ КАНАЛ

Я с остервенением орудовал лопатой, сгружая ил на плот.

Как ни странно, с запада не доносился барабанный бой. Никто не преследовал Шабу…

Я не сомневался, что именно он украдкой проскользнул мимо нас этой ночью. Это были те самые корабли, которые строили в Ианде и переправляли в Шенди, а затем по Ниоке — в озеро Ушинди. Била Хурума создал этот флот в поддержку изысканий Шабы, для экспедиций в глубь страны по реке Уа; но нынешней ночью из ста кораблей мимо нас прошли только три. Шаба явно хотел остаться незамеченным. Каноэ аскари не сопровождали его, и в лодках, насколько я заметил, тоже не было ни одного аскари. Я подозревал, что Шаба взял с собой только близких друзей — географов и писцов, тех, кто ходил с ним в экспедиции на Ушинди и Нгао, тех, кому доверял и на кого мог рассчитывать в самых отчаянных ситуациях.

Я копал и копал, отмахиваясь от мошкары.

Теперь я все понял. Шаба сбежал. Он ушел на восток. Разумеется, вместе с кольцом. Пока я рою этот проклятый канал, Шаба уходит все дальше — с каждым взмахом моей лопаты, с каждым укусом мошки…

Я сбросил на плот еще одну лопату ила.

— Отсюда не убежишь, — сказал Айари. — Даже не думай.

— С чего ты взял, что я думаю о побеге?

— Посмотри, как ты стиснул лопату. Даже пальцы побелели. Если бы болото было твоим врагом, ты разрубил бы его на сотню кусков. — Он посмотрел мне в глаза. — Будь осторожнее. Аскари тоже это заметили.

Я оглянулся. Один аскари пристально глядел в мою сторону.

— Он мог бы давно убить тебя, — продолжал Айари, — но ты очень сильный и хорошо работаешь.

— Я сам могу убить его!

— Бессмысленно, — сказал Айари. — У него все равно нет ключей. Твой ошейник закован наглухо. Копай, не то нас снова изобьют.

— Передай Кису, — велел я, — что я намерен поговорить с ним и что я убегу отсюда.

— Не валяй дурака.

— Переведи!

Айари пожал плечами и передал мои слова Кису. Тот ответил.

— Он не разговаривает с простолюдинами, — перевел мне Айари.

Я с бешеной силой вонзил лопату в ил.

Будь это не болото, а Кису, я бы рассек его надвое.

23. ПОБЕГ. КИСУ ПРИХОДИТ ЗА ТЕНДЕ

Ну разве не красотка? — шепнул мне Айари.

Еще какая, — ответил я.

Молчать! — приказал аскари.

— Стоять смирно! — добавил другой — Подровнялись! Головы выше!

— Кто здесь Кису? — спросил еще один аскари, пробираясь к нам.

— Не знаю, — ответил я.

— Вон он, — сказал Айари, указывая на рослого Кису.

К нам медленно приближалась парадная платформа, водруженная на четыре каноэ. Каноэ тянули скованные цепью рабы. На платформе возвышался помост с шелковыми подушками и нарядным балдахином.

— Зачем ты выдал Кису? — прошипел я.

— Она все равно его знает, — пожал плечами Айари.

— Да, это верно.

На подушках, опираясь на локоть, в желтых одеждах, расшитых золотом и усеянных драгоценными каменьями, возлежала царственного вида красавица.

— Это Тенде, — шепнул кто-то, — дочь Аибу, верховного вождя Укунгу.

Мы уже знали об этом — барабанный бой, доносящийся с востока, возвестил о приближении Тенде.

По обе стороны от Тенде стояли на коленях белые рабыни. Шеи и левые лодыжки обеих девушек были обвиты нитками бус из белых раковин. Весь их наряд состоял из коротеньких черно-красных репсовых юбок, открывавших живот и подчеркивавших бедра. Девушки были великолепно сложены. Я не мог отвести взгляд от их стройных ножек. Била Хурума прислал этих красоток, в числе прочих даров, своей будущей супруге Тенде. Я усмехнулся и облизал губы. Хотя они и были куплены, чтобы прислуживать женщине, я не сомневался, что выбирал их мужчина. В руках у каждой рабыни был веер на длинной ручке — полукружье пестрых перьев. Девушки бережно обмахивали сдою госпожу.

Я посмотрел на белокурую дикарку, которую когда-то звали Дженис Прентис. Она стояла на коленях по левую руку от Тенде. Девушка старательно избегала моего взгляда. Губы ее дрожали. Она не осмеливалась показать, что знает меня.

Я заметил, что на правом запястье Тенде висит плеть.

— Стать смирно! — приказал аскари.

Мы выпрямились.

На плоту рядом с Тенде и полуголыми красавицами рабынями стояли четверо аскари Билы Хурумы в одеждах из шкур и перьев и золотых браслетах. Как и положено аскари, оба были вооружены продолговатыми щитами и короткими копьями. Дочь Аибу путешествовала с надежной охраной: за платформой шагали и другие аскари.

Тенде сопровождал еще один человек, не относящийся к аскари, — Мвога, визирь Аибу. Я видел его во дворце Билы Хурумы. Как и многие жители равнин и саванн к северу и югу от экватора, он был долговяз и сухопар. Лицо его, до обычаю срединных земель, покрывала татуировка, почти такая же, как у Кису. По этим узорам можно было узнать, к какому племени принадлежит человек и даже из какой он деревни. Мвога был облачен в длинные черные одежды, расшитые золотой нитью. Его плоская мягкая шапочка походила на головные уборы, какие носили в Шенди, в сотнях пасангов от здешних мест. Я почти не сомневался, что все эти великолепные наряды подарил ему Била Хурума. Сам же Била Хурума обычно одевался как аскари — в шкуры, золото и перья. При этом он нисколько не пытался заигрывать с армией. Великий убар сам был аскари. Благодаря своей силе и мудрости он по праву считался первым среди них. Аскари из аскари.