Путешествие Сократа - Миллмэн Дэн - Страница 71

Старик задумался, затем показал на юго-запад.

Сергей взял Тайну под уздцы и прошел около двадцати шагов в том направлении. Его сердце забилось учащеннее, когда перед его глазами открылись следы копыт — лошадей было не меньше десятка. Это был самый свежий след с тех пор, как началось его путешествие. Если сожженный хутор был делом рук банды Закольева, то сейчас их разделял лишь час, самое большее — два.

Но прежде, чем броситься в погоню, Сергей обернулся к старику:

— Можете хоть кого-нибудь из них описать?

— Нет. Я же прятался. Хотя погодите, один из них был значительно выше остальных — настоящий великан. Вот все, что я могу вас сказать.

— Спасибо. Хотите верьте, хотите нет, но я тоже скорблю о ваших друзьях. Вам нужна моя помощь?

— Увы, ничем вы уже не поможете. Я вернусь с такой печальной вестью. Приведу с собой  остальных наших. Мы живем неподалеку, в местечке, в двадцати верстах. Если будете у нас, спросите старого Герцика.

Старик кивнул и уже было повернулся, чтобы идти, но вдруг его колени подогнулись, он судорожно прижал руки к груди и упал.

Сергей бросился к нему.

— Ничего... сейчас... сейчас все пройдет, — сказал Герцик, стараясь подняться, но ноги никак не хотели держать его. — Это все... Сами понимаете, увидеть такое...

— Давайте, я отвезу вас домой, — предложил Сергей.

— Давайте, вы доведете меня до повозки, — Герцик медленно, с болезненным стоном поднялся, затем попробовал сделать шаг, но не сдвинулся с места. Сергей легко подхватил его на руки и понес. — Спасибо вам. И не беспокойтесь за меня. Лошадка у меня тоже старенькая, как и я, — так что дорогу домой найдет сама.

Тем временем небо затянуло тучами, обещая обложной весенний дождь. А у Сергея теперь был свежий след, и ему не терпелось броситься скорей на поиски. Он мог даже перехватить их до того, как они скроются в лесу. Он впервые был по-настоящему рядом со своим сыном...

Лицо Герцика исказила гримаса боли, но он вымученно улыбнулся:

— Не обращайте внимания, — твердил  он,  — ступайте... куда вам надо. — Но его руки едва могли держать поводья.

Сергей лишь вздохнул, но решение было принято

— Еще чего! Бросить вас тут — нет уж, показывайте дорогу к вашему местечку.

Герцик кивнул, и Сергей увидел, что его лицо посветлело. Сергей же сел на своего коня и быстро объехал еще раз вокруг руин хутора. Он нашел труп лошади с отрубленной ногой и перерезанным горлом. Вокруг спекшейся раны, уже крутился густой рой мух. Сергей даже дернул головой, стараясь понять, как и зачем такое могло случиться, но так и не смог найти объяснения.

Следы вели на юг. Все в нем кричало от желания немедленно пуститься в погоню, по свежему следу. Он оглянулся на Герцика, сгорбившегося в своей повозке. Вздохнув, Сергей медленно подъехал к нему, привязал своего коня к задку повозки, сел на козлы и взял поводья в руки:

— Ну, что ж, лошадка, — сказал он. — Давай, вези нас домой!

— Чтоб вы знали, его зовут Цадик, — кивая головой, проговорил старик. — Скажете, надо же было таким именем назвать, и  кого? Коня... Так ведь я никому об этом и не говорю — только друзьям, вот...

Задумавшись, он умолк.

К тому времени, когда они добрались до местечка, в котором жил Герцик, солнце успело закатиться. Небо, что целый день затягивалось дождевыми тучами, наконец пролилось первыми каплями. Навстречу им выбежала женщина и, подхватив Герцика под руки, повела в дом. А когда и Сергей стал перед порогом дома, вдруг стало совсем темно, а первые капли превратились в настоящий ливень.

 И если еще возле хутора оставался какой-то след, то сможет ли он найти его завтра, тем более — после дождя? Тот след, который он столько искал...

Укладывая мужа в постель, Дебора, жена Герцика, уговаривала Сергея, словно бы он был членом их семьи:

— Уже темно, дождь, не стоит тебе  ехать никуда в такую погоду. Коня своего можешь оставить в конюшне через улицу, а сам ночуй у нас. Утром смачно с нами позавтракаешь, а на полный желудок и дорога покажется веселее. А не то — оставайся у нас, сколько душа пожелает. — Не дождавшись ответа, она поспешила к расстонавшемуся Герцику.

Но Сергей услышал и то, что она хотела сказать ему: спасибо, и Бог да благословит тебя за твою доброту. Теперь ты свой в этом доме.

Было время, когда Серафим учил его: «Характер человека отчетливей всего проявляется тогда, когда ему приходится делать выбор в сложных обстоятельствах». Сергей сделал свой выбор, и ему хотелось надеяться, что это был правильный выбор. Все внутри него стонало от желания немедленно броситься на поиски сына. Впрочем, куда теперь ехать, успокаивал он себя, — едва ли удастся разобрать следы ночью, да еще и под дождем. Оставалось только принять гостеприимство этих милый людей из того же народа, что и его дедуля Гершль. Народа его матери. Его народа.

.45.

Ранним утром, едва только рассвело, в закольевском лагере ни с того ни с сего злобно залаяли собаки. Неожиданно из леса выбежал незнакомец — почти голый, в изодранных лохмотьях, он изрыгал проклятия, бешено размахивая в воздухе саблей. Длинные спутанные волосы и борода сбились комками, словно это был не человек, а порождение лесной чащобы. Одна из рычавших собак не решалась броситься на незнакомца, другая, попытавшаяся хватануть его за ногу, в мгновение ока осталась без головы.

И Закольев, и остальные мужчины в этот момент были на вылазке, а почти вся лагерная молодежь, включая Константина, ушла в лес собирать хворост. Охранять лагерь остался один только старик Егорыч.

Увидев чужака, который продолжал угрожающе махать саблей, кто-то из детей заревел и с плачем пустился наутек. Павлина выглянула из дверей своей избы как раз в тот момент, когда показался и Егорыч, который вышел узнать, что стряслось.

И Егорыч, и Павлина увидели чужака почти одновременно, но оба они были слишком далеко, чтобы прийти на выручку Шуре, которая неожиданно для себя столкнулась с чужаком нос к носу. Она в этот час по обыкновению ходила к реке, и завидев того, даже выпустила коромысло из рук. Вздрогнув от неожиданности, пришелец, не раздумывая, полоснул Шуру саблей, едва не сняв ей голову с плеч. Взбешенный Егорыч бросился, чтобы скрутить незваного гостя, но сделал роковую ошибку. Он решил, что перед ним один из тех дурачков-бродяг, которых в те времена немало ходило по проселочным дорогам. С устрашающим ревом, надеясь взять его на испуг, не ожидавший подвоха Егорыч двинулся прямо на пришельца.

Но когда Егорыч приблизился, человек неожиданно сделал выпад, и сабля, блеснув сверкающей дугой, пронзила сердце старого Медведя — наставника Павлины. Пошатнувшись, он еще успел удивленно посмотреть на безумца, но свет померк в его глазах, и он рухнул на землю.

Потрясенная Павлина застыла в дверях. Поначалу ей показалось, что этот незнакомец с безумными глазами и есть тот зверюга, Сергей Иванов, которого так боялся ее отец. Но она быстро поняла, что этот бородатый, обросший волосами, бормотавший какую-то невнятицу человек — скорее всего, одержимый, решивший убивать все и вся. Нужно было срочно увести подальше от него женщин и детей...

Она не помнила, что произошло потом, но Оксана, которая перепуганно выглядывала в щелку в дверях, все видела и все потом рассказала.

Спустя несколько минут вернулась молодежь с охапками дров. Когда они увидели тела Шуры и Егорыча и еще незнакомца, который неподвижно, лицом вниз, лежал на земле, они бросили сучья и кинулись выяснять, что произошло. Константин первым оказался рядом с Павлиной — та, прислонившись к стене, плакала навзрыд. Константин присел рядом с ней, обнял за плечи и прижал к себе.

Еще не успело стемнеть, как в лагерь вернулись Дмитрий Закольев, Королёв с  остальными — но не все. Как только атаман увидел трупы Егорыча, Шуры и лежавшего поодаль мертвого незнакомца, он закричал: