Сумеречный клинок - Мах Макс - Страница 82

Это случилось три дня назад. И теперь, обогнав галеры, идущие по притокам Фрая, она выжидала момента, чтобы совершить нападение.

В первые два дня галеры шли по широкому и полноводному Ломму. Здесь атаковать их было трудно, но вчера они вошли в узости старой Тапейской системы каналов, соединявшей Ломм с Сайшерой, и вот тут они уже оказались в ее власти, тем более что теперь она была не одна.

Это случилось два дня назад, когда княжеские галеры только-только одолели полпути между Фраем и Тапом — тихим городком, стоявшим на Ломе у главного Тапейского шлюза. Отсюда, собственно, и начиналась сеть каналов северо-западного Чеана. Здесь, у Тапа, Ада решила срезать часть пути, приходящегося на излучину реки, и побежала напрямки — через заросшие хвойным лесом холмы. Вот там, в заповедных кедровниках чеанского запада, она и наткнулась на след оборотней. Меняющих облик оказалось четверо: две молоденькие девушки — лисица и волчица, и двое парней — волк и медведь. Молодежь, судя по всему, ушла в загул, благо что в лесах и холмах они были сами себе господа. Никто за ними не проследит, никто не узнает, кто с кем спит и как опозорена честь семьи. Оборотни с детства приучены ходить в зверином облике, но делать это могут, только уйдя от людских поселений в лесную глушь. Разумеется, пока детки подрастают, за ними приглядывают взрослые, но за подростками никто уже не бегает. Сами по лесам и долам гуляют, тем более что в зверином облике им почти никто в тех лесах не страшен, ни зверь, ни человек. И еды, то есть дичи и рыбы, сколько душе угодно, и одежда не нужна, как не нужны и огонь с оружием. Вот тут и начинаются приключения, о которых не принято потом рассказывать, хотя никто из оборотней игр этих не пропустил, но и не заговорит об этом никогда. Невесты под венец все равно идут «девственницами», что бы ни творили они в лихие юные годы. Но и женихи их ни о чем не спросят, ничем не упрекнут: все про все понимают, но таковы правила вежества. Совсем как у людей, но оборотни не люди.

Ребята при виде огромной волчицы сначала струсили, что вполне естественно, но когда выяснилось, что Ада на них не охотится, выразили ей восхищение и почтение. Волков древней крови в Низкой Земле теперь почти не встретишь, и княжество Чеан — это часть Империи, а не одно из Старых графств. Ну, а когда в разговоре над тушей оленя всплыло то обстоятельство, что Ада не просто гуляет сама по себе, а находится в поиске, спасая подругу-оборотня, молодежь дружно и без колебаний выразила свое горячее желание помочь, то есть активно поучаствовать в большой охоте.

Как только стемнело, ладья снова встала на якорь. Оно и понятно: это только говорить легко, пойдем-де днем и ночью. А попробуй на самом деле, пройди в темноте по каналам — хоть на веслах, хоть на шестах, — живо нарвешься на неприятности: или борт пробьешь, или весла поломаешь, или то и другое, и еще что-нибудь третье в довесок к двум первым.

Тина прислушалась к голосам и топоту сапог по доскам палубного настила, но уловила только общую идею: суету готовящегося к ночной стоянке экипажа. И в этот момент где-то вдали завыл волк.

«Волк или?.. — Тина напрягла слух и тут же услышала сразу несколько волчьих „голосов“, ответивших первому откуда-то с другой стороны канала. — Стая… Значит, не Ада».

И все-таки было в этом слаженном вое что-то такое, что заставило сердце Тины забиться чаще.

«Они словно бы перекликаются… но обычные волки тоже вроде бы отвечают друг другу, как, впрочем, и собаки…»

Однако сколько она ни вслушивалась в ночь, волки голосов больше не подавали.

«А жаль… Несколько мгновений надежды иногда определяют настроение на целый день…»

Между тем время шло, и суета на борту галеры постепенно сошла на нет. Люди готовились ко сну, чтобы проснуться перед рассветом и с первым светом уже выйти в путь.

«Что ж… Спокойной ночи, госпожа Ферен!» Позвякивая цепями, Тина улеглась поудобнее на кровати и натянула на себя меховое одеяло.

Она начала уже задремывать, когда сверху, с палубы, раздался чудовищной силы удар. И сразу вслед за этим раздался волчий вой такой невероятной мощи, что у Тины волосы на загривке встали дыбом. Она вскочила с постели, запуталась в цепях и полетела на пол. А наверху трещали ломаемые доски и дико ревел какой-то большой зверь. Раздавались крики, слышался звон оружия.

«Все-таки это Ада!» Тина с трудом поднялась на ноги и встала чуть в стороне от запертой на ночь двери, и, как оказалось, вовремя.

Еще через мгновение в коридоре, ведущем к каюте Тины, раздались отчаянные крики, устрашающий рев разъяренного зверя, треск, звон бьющейся посуды и… Дверь каюты вылетела, словно была сделана из соломы, а не из толстых досок, и огромное мохнатое тело ввалилось в помещение.

«Ох ты ж!..»

Медведь встал на дыбы, пробив головой потолок каюты, снова заревел во всю мочь и вдруг глянул искоса на Тину, показывая мощной лапой, куда ей следует отойти, чтобы не пострадать от его буйства.

— Уже иду! — крикнула Тина, отступая к стене.

Она не знала, откуда взялся на галере оборотень-медведь, но не сомневалась, что без Ады здесь не обошлось.

Кто-то сунулся было в каюту, но медведь уже пересек помещение и, вырвав одним могучим движением раму окна прямо вместе с куском кормовой обшивки, швырнул всю эту массу заколдованного дерева и стекла в попытавшихся напасть на него сзади солдат. Раздались грохот, звон бьющегося стекла и дикий вопль разрезанного почти надвое человека, а медведь, заревев и оскалив пасть с огромными клыками, уже возвращался в коридор, из которого только что пришел.

— Как дела, сударыня? — раздался знакомый голос откуда-то сбоку.

— Маршал! — воскликнула Тина, оборачиваясь, раньше ей и в голову не приходило, как может обрадовать ее облако клубящейся тьмы. — Боже, как я рада вас видеть!

— Взаимно! Не возражаете, если я вас немного пощупаю?

— Щупайте, граф! — рассмеялась совершенно счастливая Тина.

Вокруг кипел ад страшного в своем безумии ночного боя, а она была спокойна и счастлива, потому что рядом с ней снова был друг, и Виктор, она знала это совершенно определенно, уже шел к ней через ночь и смерть! А между тем маршал не медлил, на краю клубящейся мглы возникли вдруг две мускулистые руки и, захватив два конца цепи, сковывавшей Тине ноги, напряглись. Мгновение, два или три удара сердца, и цепь лопнула.

— Не бог весть что, но бегать вы теперь сможете, а я чуть позже, может, и ключики найду. Давайте руки, сударыня!

— Если можно, маршал, рвите у правого запястья! — попросила Тина, успевшая представить себе тонкую стальную цепь в качестве оружия.

— Отчего же нельзя!

Резкая боль пронзила кисть правой руки, но все кончилось быстрее, чем Тина успела закричать или застонать.

— Прошу прощения, сударыня, я причинил вам боль…

— Пустое, граф! — Тина подскочила к бьющемуся в агонии стражнику, вырвала из руки умирающего меч и бросилась вслед за медведем, крушившим переборки где-то впереди. — До встречи на берегу!

Маршал подоспел как раз вовремя. Вооружившись двумя мечами, Виктор рубился на верхней палубе галеры с целой толпой озверевших от ночного ужаса речников. До сих пор его спасали лишь теснота и ночная темень, в которой он худо-бедно видел, а его противники — нет. И все-таки роль численного превосходства в боевых действиях никто еще не отменял, дело могло обернуться и худо. Однако не обернулось, потому что где-то рядом раздалось насмешливо-дурацкое «А чего это вы тут делаете?», и в бой вступил маршал де Бройх.

— Это ничего, если я тоже поучаствую? — спросил он, разрубая какого-то речника едва ли не надвое.

— Ни в чем себе не отказывайте, Герт! — ответил Виктор, отражая очередную атаку. — Чувствуйте себя как дома.

— Поторопитесь, Гвидо! Тина назначила вам рандеву на берегу.

— Благодарю вас, граф! — Известие придало ему сил, и, опрокинув заступивших дорогу чеанцев, Виктор пробежал по их телам до края палубы и, не раздумывая, прыгнул оттуда прямо на покрытый пожухлой травой берег.