Юность Поллианны (Поллианна вырастает) - Портер Элинор - Страница 27

— И я тоже, — вздохнула Поллианна, осторожно высвобождаясь из объятий и вытирая слёзы. — Теперь мне легче. Я так благодарна тебе, Нэнси, за всё, за всё! А теперь мы не можем больше тебя задерживать, ведь тебе пора идти.

— Ну, останусь на первое время, — хмыкнула Нэнси.

— Останешься? Как, Нэнси? Ведь ты вышла замуж? Разве ты не вышла за Тимоти?

— Конечно, но он не будет возражать. Он хочет, чтобы я побыла с тобой.

— Ох, Нэнси, мы не можем тебе позволить, — настаивала Поллианна. — У нас никого не может быть… ты ведь знаешь?! Теперь я сама буду всё делать. Пока мы должны жить очень экономно, так сказала тётя Полли.

— Ха! Как будто я возьму деньги… — начала Нэнси, сдерживая гнев, но, увидев лицо Поллианны, остановилась и остальные слова протеста пробормотала про себя, торопливо покидая комнату, чтобы взглянуть на курицу, запекавшуюся в духовке.

Только после того как закончился ужин и вся посуда была прибрана, миссис Тимоти Дёрджин решилась отправиться домой вместе с мужем. Покидая дом, она повторяла, чтобы ей дали знать, когда понадобится помощь.

Проводив Нэнси, Поллианна вошла в гостиную, где миссис Чилтон сидела одна, закрыв глаза рукой.

— Может быть, тётя, зажечь свет? — живо спросила Поллианна.

— Да, пожалуйста.

— Какая Нэнси молодец, так мило всё приготовила!

Ответа не последовало.

— Где только она могла набрать столько чудесных цветов? Она поставила их во всех комнатах, даже в обеих спальнях.

Опять последовало молчание.

Поллианна приглушённо вздохнула и тоскливо посмотрела на безжизненное лицо тётушки. Через мгновение она с надеждой начала опять:

— Я встретила старого Тома в саду. Бедный, ревматизм его совсем скрутил, он почти наполовину согнулся. Он особенно расспрашивал о вас и…

Миссис Чилтон повернулась и резко прервала её:

— Поллианна, что мы будем делать?

— Что делать? Ну конечно, всё, что только сможем!

Миссис Чилтон резко взмахнула рукой.

— Хватит, Поллианна, хватит, будь посерьёзнее. Я довольно быстро обнаружила, что это не шутка. Что мы будем делать? Как ты знаешь, мы лишились всех доходов. Конечно, есть вещи, которые ещё кое-что стоят, но мистер Харт сказал, что трудно будет их продать. Немного денег у нас есть в банке, ещё что-то должно поступить… Есть и этот дом. Но что толку? Это не платье и не еда. Он слишком велик для нас, но мы не продадим его и за половину цены. Правда, может случиться, что кому-то он понравится.

— Продать дом? Ох, тётя, только не это! Ваш чудесный дом, в котором так много красивых вещей!

— Возможно, я должна буду это сделать, Поллианна. К сожалению, нам надо как-то питаться.

— Знаю, знаю, да я ещё всегда такая голодная! — пробормотала Поллианна, грустно усмехаясь. — И всё же я должна радоваться, что у меня такой хороший аппетит.

— Счастливая! Нашла чему порадоваться. Но что же мы будем делать, дитя? Я бы хотела, чтобы хоть минуту ты была серьёзной.

Вдруг лицо Поллианны изменилось.

— Я уже серьёзная, тётя Полли. Я уже думала. Я… я бы хотела… немного зарабатывать.

— Ох, дитя, как больно слышать, что ты мне это говоришь! — застонала вдова. — Дочь Харрингтонов должна зарабатывать свой хлеб!

— Совсем не так, — засмеялась Поллианна. — Вы должны радоваться, что дочь Харрингтонов достаточно сообразительна, чтобы заработать на хлеб! Это никого не унижает, тётя Полли.

— Возможно, и нет, но это совсем не приятно, после того положения, которое мы всегда занимали в Белдингсвилле.

Поллианна, казалось, не слышала, она погрузилась в себя.

— Если бы у меня был талант! Если бы я могла хоть что-нибудь делать лучше, чем кто бы то ни был в мире, — наконец вздохнула она. — Я немного пою, чуть-чуть играю, немножко вышиваю и штопаю, но ничего не могу делать хорошо, во всяком случае — настолько хорошо, чтобы мне за это платили. Я думаю, больше всего я люблю стряпать, — заключила она после минутной паузы, — и убирать. Помните, как я любила хозяйничать, когда Гретхен не приходила. Но я почему-то не хотела бы идти на чужую кухню.

— Как будто я тебе позволю! — передёрнулась миссис Чилтон.

— Конечно, если я буду стряпать на нашей собственной кухне, это нам ничего не принесёт, — сказала Поллианна, — мне никто не заплатит. А ведь деньги-то нам и нужны.

— Очень нужны, — вздохнула тётя Полли.

Воцарилось долгое молчание, которое опять прервала Поллианна.

— Представить только, что вы сделали для меня! А теперь, если бы только я могла, я бы помогла вам! Но я не знаю, как это сделать! Неужели я не родилась с тем, что гораздо дороже денег?

— Хорошо, дитя, прекрати. Конечно, если бы доктор… — дальше она говорить не смогла.

Поллианна быстро взглянула на неё и вскочила.

— Ну что вы, дорогая! — воскликнула Поллианна. — Не расстраивайтесь. Давайте поспорим, в один из этих дней у меня проявится какой-нибудь талант! Кроме того, это просто восхитительно, ведь сейчас столько неизвестного! Очень весело что-нибудь захотеть, а потом увидеть, исполнится ли это. Просто жить и верить, что у тебя будет всё, чего пожелаешь — нудно и неинтересно, — закончила она с весёлым смехом.

Однако миссис Чилтон не засмеялась. Она только вздохнула и сказала:

— Боже мой, Поллианна, какой ты ещё ребёнок!

ТЁТЯ И ПОЛЛИАННА ПРИСПОСАБЛИВАЮТСЯ К НОВОЙ ЖИЗНИ

Первые дни в Белдингсвилле были совсем не лёгкими ни для миссис Чилтон, ни для Поллианны. Они приспосабливались, а такое время редко бывает лёгким.

После путешествий и треволнений нелегко перестроить свой ум на то, чтобы сориентироваться в ценах на провизию и хитростях мясника. Тем, кому удавалось распоряжаться своим временем, как им вздумается, нелегко стать слугами того же самого времени, которое неумолимо диктует, что надо сделать. Их навещали друзья и соседи, и хотя Поллианна всегда приглашала их с радушием, миссис Чилтон, когда представлялась возможность, старалась найти отговорки и горько говорила ей:

— Сердечное участие! Да они хотят посмотреть, как Полли Харрингтон выглядит нищей.

О докторе миссис Чилтон говорила очень редко, хотя Поллианна прекрасно знала, что он никогда не исчезнет из её мыслей и что добрая половина её замкнутости — простая маска глубоких страданий, которые она не хочет выставлять напоказ.

За этот месяц Поллианна несколько раз видела Джимми Пендлтона. Первый раз он пришёл вместе с отцом, и всё шло гладко, но только до тех пор, пока не вошла тётя Полли и визит не превратился в натянутую церемонию. Потом Джимми несколько раз приходил один, как-то он принёс огромный букет, как-то — книжку для тёти. Два раза он приходил просто без всякой причины. Поллианна всегда встречала его с нескрываемым удовольствием, а тётя Полли после того, первого, раза с ним больше не виделась.

Большинству своих друзей и знакомых Поллианна очень мало рассказывала о перемене в обстоятельствах. Однако с Джимми она говорила свободно, и у неё постоянно вырывалось: «Хоть бы я хоть что-нибудь умела делать!»

— Я становлюсь ужасно расчётливой, — горестно смеялась она. — Теперь я всё измеряю на деньги, а думаю долларами и центами. Понимаешь, тётя Полли чувствует себя такой бедной!

— Это просто невероятно! — вспыхивал Джимми.

— Честно говоря, она чувствует себя гораздо беднее, чем она есть. Но я всё равно хотела бы ей помочь.

Джимми посмотрел на её печальное лицо, и его взгляд смягчился.

— Чем бы ты хотела заняться, если бы могла? — спросил он.

— Я бы хотела стряпать и прибирать, — улыбнулась Поллианна. — Я люблю взбивать яйца с сахаром и слушать, как ворчит сода в чашке с простоквашей. Я была бы счастлива, если бы знала, что надо стряпать целый день, но у нас на это нет денег… разве только ещё у кого-нибудь! Но… я не могу сказать, что я бы очень хотела… всё-таки на чужой кухне!..