Мистер Понедельник - Никс Гарт - Страница 29

— А что случилось бы со мной, если бы я умер? — поинтересовался Артур.

Мистер Понедельник

— Ну, ты был бы мертв, — удивилось Волеизъявление. — Что ты имеешь в виду?

— Я… — Артур замолчал. Он сам толком не знал, что имел в виду. — Скажите хоть, где я сейчас? Есть ли какая-то жизнь после смерти? Раз уж эта ваша Зодчая все так здорово создала…

— О существовании загробной жизни мне слышать не доводилось, — сказало Волеизъявление. — Есть Пустота, некогда породившая все сущее. Кроме того, есть Дом, и он неизменен. А также эфемерные Второстепенные Царства. Смерть означает твой уход из того или иного Второстепенного Царства, и за ней, насколько мне известно, нет ничего. Правда, кое-кто полагает, что все и вся в конце концов возвращается в Пустоту. Ну а твоя запись отмечает твой уход — и тоже умирает. Правда, в архивных целях ее все равно сохраняют…

— … Забывают и теряют навеки, — хмыкнула Сьюзи. — Да уж, веселенькая перспектива! Так, ребята, держись, замедляем ход… Почти прибыли… Держись крепче, говорю!

Глава 12

Артур едва успел схватиться за поручень, как лифт резко замедлил ход и пошел судорожными толчками, от которых находившиеся внутри то и дело рисковали влепиться сперва в потолок, затем в пол. Потом рывки прекратились, лифт опять пошел гладко, и Артур уже перевел было дух, но тут кабина остановилась окончательно — и на сей раз Артур со Сьюзи благополучно пересчитали все стены, прежде чем оказаться на полу. Ничего не случилось лишь с Волеизъявлением. Лягушачьи лапки, снабженные маленькими присосками, надежно удержали его на поручне.

Сьюзи поднялась чуть быстрее Артура. Когда он встал, она уже раздвигала лифтовые дверцы. И вот тут у мальчика отвисла челюсть! Он был уверен, что, выйдя из лифта, окажется в конторе наподобие той, через которую им довелось пробежать в Атриуме: сплошное темное дерево, зеленая кожа, газовые рожки…

И что же вместо этого предстало его взгляду? За лифтовой дверью простиралась тенистая роща очень высоких и необыкновенно толстых деревьев. Деревья окаймляли круглую, небрежно подстриженную лужайку, посередине которой чернело кострище. У края поляны ласково журчал неширокий, но замечательно чистый ручей. Его пересекал деревянный пешеходный мостик. От мостика начиналась мощеная дорожка. Она вела к летней беседке, напоминавшей старомодную эстраду для оркестра. Внутри беседки виднелись письменный стол, шезлонг и несколько книжных шкафов.

— Приехали, — сказала Сьюзи. — Добро пожаловать в офис старшего исполнителя!

И Артур последовал за нею наружу, а Волеизъявление поскакало впереди. Дверь лифта затворилась сама собой, прозвенел электрический звонок, заставивший Артура подпрыгнуть. Мальчик оглянулся и тут только увидел, что дверь, из которой они вышли, помещалась в необъятном стволе одного из деревьев. Теперь, когда она закрылась, ее контуры с трудом удавалось проследить в морщинах коры, а кнопку вызова стало не отличить от сучка.

— Да тут солнце светит, — удивился Артур и указал на лучи, лившиеся сквозь листву. Потом он выглянул между двумя стволами и увидел широкую панораму травяных лугов, а над ними — синее небо. — Ну вот, наконец-то нормальное небо вместо этого потолка! Где мы находимся?

— Мы по-прежнему в Доме, — сказала Сьюзи. — И то, что ты видишь, — просто картинка. За деревья все равно не выйти, я пробовала. Утыкаешься во что-то — и все, больше ни с места. Точно панорамное окно со стеклом!

Артур продолжал смотреть на то, что Сьюзи назвала «картинкой». Постепенно он различил силуэты живых существ, двигавшихся в траве. Это были громадные животные вроде первобытных рептилий с книжных страниц. Только в книгах их обычно изображали серыми, а здесь у них были бледно-желтые шкуры с едва различимыми голубыми полосками.

— Там же динозавры! — вырвалось у него.

— Сюда им не подступиться, — сказало Волеизъявление. — Сьюзи права: этот офис огражден панорамным окном, из которого открывается вид на некоторый пейзаж в одном из Второстепенных Царств. Необычность состоит в том, что пейзаж принадлежит отдаленному прошлому. Этого нелегко добиться. Чем дальше от текущего времени Дома, тем нестабильней окно.

— А есть окошки, чтобы посмотреть в будущее? — поинтересовался Артур. — И можно ли изменять то, что за окном?

— Смотря что ты именуешь будущим, — был ответ. — Время Дома и время во Второстепенных Царствах связаны сложным и неоднозначным образом. Если ты говоришь о будущем своего мира, ответ отрицательный. Его время близко совпадает со временем Дома, и поэтому его будущее недоступно. Но, имея при себе документ, описывающий окно, мы могли бы заглянуть в любое время, предшествующее твоему появлению здесь. Видишь ли, окно, выходящее в какое-либо Второстепенное Царство, само принадлежит этому Царству, а значит, где-то в Доме существует и запись о нем. Не исключено, что она хранится даже непосредственно в этом столе…

— Ну, не суть важно, — сказал Артур. — Я бы просто не отказался взглянуть… проверить, как там дела дома. Но раз нельзя посмотреть, что случилось после моего прихода сюда…

«Да может, оно и к лучшему», — уныло подумал он про себя. Он и так не знал, куда деваться от страха и тревоги за домашних. Уж лучше и не знать ничего!

— Пойду костер зажгу, — сказала Сьюзи. — Чайку попьем.

«Некогда нам чаи распивать!» — подумал Артур и чуть не произнес это вслух, но сдержался. Ему всяко было необходимо подождать и послушать, что еще важного расскажет Волеизъявление. Так почему бы при этом чаю не выпить?

Сьюзи подошла к кострищу и стала сооружать небольшую пирамидку из каких-то черных камней. Артур подошел следом. Ему понадобилось время, чтобы осознать: камни, которые она собирала, были кусками угля. Правда, настолько черного и блестящего угля Артур никогда раньше не видел. И чтобы куски точно повторяли друг дружку по размеру и форме. Настоящий уголь таким не бывает!

— Не для среднего ума этот ваш Дом, — сказал он наконец. — Объясните мне, зачем пользоваться газовыми рожками и углем, чего ради носить столетней давности платье? И… и вообще? Раз уж тут такой эпицентр всего на свете, почему не пользоваться магией или еще чем-нибудь таким… продвинутым? Да и тебе незачем бы в рванье ходить…

— А это у нас мода такая, — ответила Сьюзи. — Время от времени она меняется — чтоб мне лопнуть, если въезжаю почему. Когда она меняется, все становится другим, но кое-что остается. Записи, идиотская работа и всякие вещи, которые ты хотел бы заполучить — и фигушки. Хорошие шмотки, к примеру. Какая мода была прежде, я не помню. Это было больше ста лет назад, а мне, я говорила, башку все время полощут… Смутно припоминаю какую-то островерхую шляпу — и все.

— Долгополые одеяния, походные костры из коровьего навоза, тележки, запряженные осликами, и бесконечные горные дороги вместо лифтов, — проговорило Волеизъявление. — Такова была мода перед тем, как меня заперли. Сдается мне, Зодчая иногда черпала во Второстепенных Царствах некоторые идеи… сугубо для внешнего оформления. Ну а нынешняя мода, вне всякого сомнения, плод деятельности Доверенных Лиц!

— Какова бы ни была мода, а приличных шмоток законным путем не достать, — пожаловалась Сьюзи. — Вот и идешь к перекупщикам на поклон. Но им нужно либо золото Дома, которое тоже поди раздобудь, либо что-нибудь на обмен. Ясное дело, у больших лобов всего вдосталь: и пиджаков, и рубашек, и чая с плюшками, и вообще… То-то у них вечно теряется то угля мешок, то чая коробочка…

Сьюзи хитро подмигнула и отправилась в беседку, чтобы вскоре вернуться с мятым, почерневшим чайником. Она наполнила его водой из ручейка и повесила над разгоревшимся углем на треножник, сооруженный из трех кочерег и куска проволоки.

— Ладно, лягушечка, валяй, расскажи нам, что нужно сделать Артуру, — сказала Сьюзи, усаживаясь по-турецки на травку и глядя на лупоглазое земноводное.

Артур лег на живот и подпер подбородок руками, приготовившись слушать.