Рассказы о необыкновенном - Ефремов Иван Антонович - Страница 2

– Ты что задумал? Всех собрать друзей и катать? Ты что думаешь – если отец тебя одного прокатил, значит всех можно. Я его и не думаю уговаривать и лучше выбрось эту затею из головы. Я ещё поговорю с твоими друзьями и их родителями, а то что задумали?

Вовка шёл в нашу сторону расстроенный и запыхавшийся, но не доходя кустов сирени, где стояли мы, остановился. Мама его уже не ругалась, а вошла в свой дом и дверь закрылась. Вовка уже повернулся назад и стал уходить, как я ему тихонько свистнул, он узнал мой сигнал, остановился, посмотрел на кусты. Мы не стали выходить из-за кустов, боясь, что Вовкина мама могла наблюдать в окно. Вовка догадался и сам зашёл за кусты. Зная, что мы всё слышали – он не стал оправдываться, а прямо сказал:

– Хорошо, чтоб она отцу не сказала, я же говорил, что навряд ли что выйдет, да ещё к родителям к вашим пойдёт. Пойду я домой теперь уговаривать, чтоб ничего никому не говорила – особенно отцу, а то потом и меня брать с собой в море не будет.

Вовка в который раз развернулся к своему дому и видно, что с неохотой пошёл домой уговаривать свою мать. Мы тоже безрезультатно уже пошли назад.

– Ну вот – один план отпал. Пойдём к лодкам и посмотрим, что нам удастся там. – Сказал я и мы ускорили шаг, так как уже быстро стало темнеть.

К гавани мы шли по укатанной машинами дороге, а справа от нас росли абрикосовые насаждения. Мы их называли дички – это плоды абрикосов, спелые они очень вкусные, но мельче, чем садовые. И мы всегда, чтобы утолить голод, всегда выбирали самые спелые и сочные – рвали и отправляли себе в рот, одновременно утоляли жажду, так как с водой пресной у нас и вообще в Крыму в то время было плохо, хотя водопровод в те годы имелся и против каждого дома была колонка.

Я помню, как мы ходили играть в футбол с городскими ребятишками. Идти было около пяти километров, а в жару очень тяжело и постоянно хотелось пить. Если мы что-то и брали, то на половина пути делали остановку и садились все передохнуть и, конечно же перекусить, не задумываясь о том, что нам ещё играть, а потом возвращаться назад. И мы всё то, что брали с собой; уничтожали – съедали и выпивали, а когда возвращались назад уставшие, то пить было нечего. Хорошо, когда после дождя были лужи, мы снимали с себя майки, зачерпывали какой-нибудь посудиной (если кто-то догадывался взять с собой) эту дождевую воду и процеживая её через майку – пили, чтобы утолить жажду.

Но в данный момент до моря было не далеко, а тем более уже было темно и пить не хотелось. Мы спустились вниз, где у причала покачивались лодки, привязанные верёвками – мелкие посудины, маленькие лодки, а большие лодки – «баркасы» и «шаланда» были прицеплены цепью. Хорошо Васька взял фонарик «жучок». Он без батареек, только прикладывай усилия на ручку – нажимай и лампочка горит, пусть хоть и слабо, но светит, только жужжит в тишине.

Мы прошли вдоль берега к «баркасам» – их было три лодки, каждая где-то до десяти метров. Васька осветил каждую из них. Все они сверху были аккуратно прикрытые брезентом. Я хотел приподнять брезент у одной из лодок, как услышал шаги и голос. Это был голос сторожа деда Игната:

– И что же вы на ночь глядя здесь потеряли, что ищите? Или собираетесь угнать лодку?

Дед Игнат хорошо знал нас и наших родителей и, конечно же пошутил на счёт «угнать лодку». Немного помолчав, он продолжил с шуткой:

– Вижу – кто-то сигналит фонариком и жужжит, подумал сигнал подаёт, шпионит. Вот я и решил поймать шпионов и сдать в милицию.

Но я, честно говоря, перепугался, ответил правдиво:

– Да мы хотели прокатиться завтра с рыбаками, но не знаем – разрешат ли?

Дед Игнат посмотрел на нас с таким видом, что он сам сейчас нам разрешит и возьмёт нас завтра с собой. Но он потрогал свою бороду, погладил и сказал:

– Это хорошо, что у вас такое желание. Я вам посоветую вот что: вы завтра рано подходите сюда в часиков пять. Встанете? Подойдёте, я ещё буду здесь, но только сначала спросите разрешение у родителей, потом подходите к лодке Краснова, я с ним поговорю, он не должен отказать, он часто брал с собой своего сына Вовку. Хорошо?

Я удовлетворительно махнул головой, больше ничего не мог ему возразить, так как были поставлены в тупик. Ну вот и всё – все планы рухнули! Но я не сдамся. У меня созрел сразу наглый план. Я поделился со своим другом-молчуном Васькой:

– Ты слышал, что сказал дед Игнат? Нам это не подходит. Вдруг мама Вовкина рассказала всё – это завал. Мы лучше никого не будем просить больше, а встанем половину пятого и скажем родителям, что пойдём рыбачить. Придём до прихода рыбаков и спрячемся под брезентом. Согласен? – Закончил я.

Васька махнул головой и промямлил, что согласен. Он всегда соглашался со мной, а мне это было на руку – вдвоём веселее, а посвящать Вовку я не буду после сегодняшней взбучки от матери. А Колька завтра с утра уедет с родителями в гости и мы остаёмся с Васькой вдвоём. Уже стало совсем темно и мы разошлись по своим домам. Я только боялся, что мама уже знает о нашей затее, но когда я зашёл домой и все уже были дома, она спросила:

– Кушать будешь?

– Да. – Ответил я.

Значит мама ничего не знает – это хорошо. Я помылся, поел и сказал всем, что завтра с ребятами пойду рыбачить. Отец только поинтересовался:

– На какое место собираетесь идти? Завтра будет жарко – возьмите с собой побольше воды и большое ведро для рыбы, удочка стоит в коридоре, – пошутил папка на счёт ведра под рыбу. После всего я плюхнулся в кровать и уснул.

– Вставай! Сынок – рыба сбежит, не догонишь, – я соскочил с кровати.

Мама мне пожарила яиц и налила в кружку киселя. Я всё это быстро проглотил, за что от мамы получил подзатыльник. Для достоверности прихватил удочку и фляжку с водой, что иду рыбачить. Когда выходил из дома, Васька уже стоял у калитки и ждал меня. Он только спросил:

– А удочка зачем?

– Мы же на рыбалку пошли. Так отец решил взять удочку, ведь без удочки рыбы не поймать. Хорошо, что ведро под рыбу не взял – мне папка посоветовал, – отшутился я и мы пошли к кустам спрятать удочку.

Вниз спустились быстро. Стояла утренняя тишина. Мы подошли к причалу, где покачивались на волнах лодки. Никого на причале не было и деда Игната нигде не видно – спит ещё решили мы и юркнули с Васькой в один из «баркасов», но не в Красновский, а то греха не оберёшься, решили мы с другом.

Под брезентом было тепло и пахло сильно рыбой. Казалось, что мы здесь сидим давно и кого ждём – не понятно. Вдруг кто-то стал раскачивать лодку – кто-то залез на корму и уже были слышны не разборчиво слова рыбаков. Они готовились к отплытию. У чьего-то «баркаса» заработал мотор и сразу лодку, где мы спрятались стало сильно раскачивать. Стало страшновато, но деваться было не куда – только ждать. И голоса деда Игната, да и других рыбаков уже не было слышно. Шум моторов заглушал всё, даже своего дыхания не слышно. Чья-то лодка уже отчалила и на нашей лодке, а вернее, где мы сидели, тоже заработал мотор и она начала раскачиваться сильно.

Под брезентом стало невыносимо дышать и Васька что-то пробормотал непонятно. Мне стало страшно за него и у меня мгновенно промелькнуло в голове – надо выходить из под брезента, пока не задохнулись. Я отбросил конец брезента и мы с Васькой ощутили такую свежесть, вдыхая жадно воздух, а больше ощутили страх, когда увидели, что один из рыбаков приближался к нам. Я только услышал Васькин голос:

– Прыгай! – он уже с борта прыгнул в море и я видел, как рыбак прыгнул следом за Васькой.

Я ещё больше испугался и забыв, что не умею плавать, тоже прыгнул в воду, ничего не видя перед собой. Я, как собачка, стал хвататься за воду руками и сообразив, одновременно работая ногами почувствовал, что держусь на воде. Я изо всех сил стал размахивать руками, работал ногами, плыл и это мне придавало силы. Но я сильно устал и боялся уйти вниз, но размышлять не было времени.