Брачный сезон или Эксперименты с женой - Николаев Константин Николаевич - Страница 54

Раскинувшись на диване, я таращился на Кэт и мечтал. Мне представлялось, как мы с Машей будем приходить в эту уютную квартирку, вот так же, только втроем, сидеть за столом, вести задушевные беседы. Мадам Еписеева обязательно полюбит мою подругу! Надо только, чтобы она узнала ее получше.

Тем временем Катька пила стакан за стаканом и молола какую-то милую чушь о том, что завтра я, наверное, буду первым парнем на деревне и все невесты побросают своих женихов, как только увидят меня в этих полосатых брючках и кургузом пиджачке.

Слушая ее болтовню, я думал, как бы незаметно взглянуть на часы. Женщины почему-то злятся, когда в их присутствии хочешь узнать время. Я максимально вытянул руку из рукава, якобы потянувшись за бутылкой, а когда наливал себе вина, краем глаза взглянул на циферблат. Ого! Уже почти одиннадцать! Это значит, что ровно через двенадцать часов я должен стоять у дверей Машиного дома при полном параде. Как бы сказать Катьке, что мне пора?

Завозившись на диване, я чуть приподнял зад. Кэт внезапно умолкла и заглянула в мое багровое лицо. Она все поняла!

– Нет уж, сиди! – пьяно крикнула она.

Я бухнулся назад и предложил лживым голосом:

– Давай еще выпьем?

Она кивнула. Мы выпили еще вина. Я внимательно следил за красивым лицом моей подруги, надеясь, что после такой дозы алкоголя Катька заснет. Но нет. Спать она и не собиралась. Ее вдруг обуяла какая-то обреченная веселость.

– Ну, что смотришь? – внезапно спросила Катька. – Ждешь, когда я засну, да? Чтобы смыться?

Я затряс головой.

– Неужели, зная меня столько лет, ты не можешь просто сказать, что тебе пора?

– Да никуда мне еще не пора! Что ты? Я же сижу спокойно, – пробормотал я.

И тут Кэт заплакала. Я окаменел. Нет, я, конечно, сотни раз наблюдал, как женщины плачут. Это задевает, трогает, их хочется пожалеть… Но Кэт?! Это было впервые!

В эту минуту она была ужасно похожа на маленькую девочку с фотографии, висевшей у Афанасия Никитича. С длинных черных ресниц скатывались крупные капли. Кэт зло размазывала их по щекам, но продолжала реветь.

– Кать, ты что?! – изумленно прошептал я.

Она заревела еще пуще, но все так же беззвучно. Я опустился на подлокотник кресла и обнял Катьку за плечи. Она не успокаивалась, я ласково провел по непослушным завиткам волос и пробормотал:

– Ну хватит, хватит…

– Васи-ильев! – проревела мадам Колосова. – Ну какой же ты дура-ак! Ни черта не понимаешь! Ведь я люблю тебя-а! Давно-о!

Да, сильно же она напилась. Нашла время сообщать мне такую новость. Прямо перед свадьбой.

– И я тоже дура-а! – продолжала Катька свой плач Ярославны. – Сама подбила тебя-а на эту чертову женитьбу-у! – Она шмыгнула. – Дала тебе телефон Марины-ы. Для шу-утки! Хороши шуточки!

Ну кто же знал, что так получится и я не остановлюсь на Катькиной подружке? Впрочем, что там, просто Кэт перепила. Вот и бутылка почти пустая.

Настроение у меня окончательно испортилось. Может, я тоже влюбился в собственную подругу? Чушь! Я схватил недопитую бутылку и вылил ее содержимое себе в рот. Прямо из горлышка.

– Я ведь тоже тебя всегда любил, Кать, – сказал я, слегка отдышавшись.

Мадам Колосова перестала вздрагивать и затихла.

– И сейчас люблю, – добавил я нетвердо. – Просто обстоятельства выше нас.

Катька оторвала свое заплаканное, но по-прежнему красивое лицо от спинки кресла и недоверчиво спросила:

– Так ты не уйдешь? Сегодня…

«Я могу не уходить никогда», – чуть было не сорвалось с моего языка. Я призадумался. В конце концов, еще не поздно отказаться от свадьбы. Позор, конечно, но можно… Мысли в голове носились какие-то не совсем трезвые. Будто осы, выловленные из кружки с пивом.

Неожиданно для самого себя, подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, я впился в Катькины губы. И… остался.

Глава 43

Товар – деньги – товар

К первому поезду метро меня разбудила Кэт.

– Ты извини за вчерашнее, – виновато сказала она. – Что-то я расслабилась. Устала, наверное.

Вот оно что! Все понятно – деловая женщина. Тут уж приходится выбирать: либо семья, либо карьера. Надо же, а я, старый дурак, поверил было Катьке. Чуть жизнь себе не исковеркал. Забыл золотое правило: выслушай женщину и сделай наоборот. А если женщина к тому же пьяна до изумления?

Я недовольно поднялся с ее кружевной постели и стал брезгливо натягивать носки. Настроение было хуже некуда. А еще домой переть. Люди к загсу собирались: мылись, брились, похмелялись. Тьфу ты, черт!

– Так ты что же, не придешь ко мне на свадьбу? – на всякий случай спросил я.

– Ты извини… – опять принялась оправдываться мадам Колосова. В глаза она мне не смотрела. – Мне на работу надо. Я просто физически не успею. Да и… – Катька махнула слабой рукой.

– Ладно, – зло сказал я, – переживем. – Натянул свои буржуинские брюки и вышел в прихожую.

Катька поплелась следом. Прислонившись к косяку, она наблюдала, как я судорожно напяливаю пальто. Наконец я справился с рукавами, нажал на ручку двери и бросил:

–Я тебе позвоню. Как-нибудь, когда время появится…

Кэт только кивнула. Я начал спускаться по лестнице. На первом этаже я услышал ее голос:

– Сеня! Подожди! – и тотчас взлетел наверх.

Мадам Колосова повернула меня к себе спиной.

– У тебя шарф выбился…

Домой я ввалился вконец обессиленный. Мой «мальчишник» затянулся, и теперь надо было спешить.

В трудные минуты женщины обычно моют голову, тем самым возвращая себе хорошее настроение. А что делают мужчины? Я подошел к зеркалу. Правильно, бреются!

Побрившись, я словно ощутил прилив свежих сил. Совсем другое дело! Я сменил носки, надел новенькие нэпманские штиблеты, нацепил бабочку и двинулся к невесте. Под моими окнами уже гудел заказанный правительственный «ЗИЛ». Как у людей…

На полпути я вспомнил, что подробную Машину инструкцию с правилами поведения жениха в свете народных традиций я оставил у Катьки. Наверное, бумажонка выпала из кармана, когда я доставал платок, чтобы вытереть Кэт слезы. Инструкцию я так и не удосужился прочитать. Что ж, будем действовать по интуиции! Это вполне мужское решение только добавило в мою разжиженную алкоголем кровь хорошую порцию адреналина.

Около метро я купил связку бревнообразных роз в серебряном пакете с сердечками. Шофер вырулил во двор моей невесты. Надо же, как все быстро! «ЗИЛ» врезался в говорливую толпу старух.

– Приехали, – бросил шофер и, прежде чем уткнуться в газету, добавил: – Только давай там побыстрей, женишок. У меня еще шесть вызовов.

Я опасливо вылез из бронированной машины и вклинился в толпу. К автомобилю тотчас подскочили два каких-то типа. Один, щуплый, принялся привязывать к крыше ленточки и флажки, а другой, мордастый, со шрамом на щеке, задумчиво вертел в руках омерзительную беловолосую куклу.

Бабки стояли перед подъездом, как рота штрафного батальона. Тон задавала жирная усатая тетка в малиновом пальто с облезлым меховым воротником. Она преградила мне путь коротенькой рукой, растопырила жирные пальцы и заорала во всю глотку:

– Жа-аних! Жа-аних! Выкуп давай! На согрев души!

Я растерянно заметался среди старушечьих платков и мохеровых береток. Мои страдания заметил шофер. Он опустил окно и спросил:

– В первый раз, что ль?

Понятное дело, что в первый! Он вылез и, открыв багажник, извлек полдюжины бутылок водки.

– После рассчитаемся, – буркнул он и сунул водку в жадные старушечьи руки.

Довольные старухи разбрелись. Путь был свободен. Однако малиновое пальто успело шмыгнуть в подъезд. Я поднялся по лестнице – все было тихо – и осторожно позвонил в дверь. Надеялся, что меня встретит Маша, но в прихожей напоролся на дядьку с обвислыми усами и глупыми козлиными глазами. По диагонали его туловище было стянуто вышитым полотенцем. Я удивленно спросил:

– А где невеста?

– Выкуп! Выкуп! – вместо ответа проорал дядька и затряс усами.