Убийство в состоянии аффекта - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 52

Профессор не стал присутствовать при семейном скандале, тихо оделся и вышел. Анна в своем праведном гневе даже не заметила ухода отца.

В последние годы Разумовский не раз убеждался в правильности слов тестя. Но старый профессор уже лежал на кладбище, и Павел Ильич не мог сказать ему об этом.

Родители Павла редко навещали сына и его семью. Они вообще не любили выбираться из своей уютной квартирки в Крылатском, которую Павел Ильич подарил родителям на золотую свадьбу. Галина Ивановна была в восторге от этого царского подарка, часто любила повторять, что все ее мечты сбылись к старости, и все благодаря детям, на которых она так надеялась и в которых вложила столько сил.

Когда Максим был маленький, он любил приезды бабушки и дедушки, так как отец целыми днями пропадал на работе, а мать была постоянно занята домом, и у них не было времени для того, чтобы отвести сына куда-нибудь. Родители же Павла Ильича в каждый свой визит устраивали мальчику праздник. Во-первых, Галина Ивановна весь предыдущий вечер колдовала на кухне и пекла любимые пироги внука. Во-вторых, старики составляли целую культурную программу, в которую обязательно входило посещение зоопарка или цирка, поход в кино и обед с мороженым на десерт в каком-нибудь кафе. Но по мере взросления мальчика любовь к бабушке и дедушке сменилась сначала раздражением, а потом и презрением. Он стеснялся, если кто-то из знакомых видел его вместе с ними на улице. Ему не нравилась старушечья одежда Галины Ивановны, ее невероятная полнота, непременная хозяйственная сумка в руках. Теперь мальчик отказывался ходить куда-нибудь с Галиной Ивановной и Ильей Дмитриевичем, устраивал истерики, брыкался и кусался, если те хотели забрать его к себе погостить на выходные. Часто обижал и оскорблял стариков. Галина Ивановна в силу своей мягкости не могла долго сердиться и всегда прощала внука. А дед, никогда не отличавшийся покладистым характером, а к старости и вовсе ставший ворчуном, постоянно ругал Максима и даже иногда наказывал его. Анна не могла этого выносить, но перечить родителям мужа не осмеливалась. Впрочем, мать волновалась совершенно напрасно, ее мальчик мог сам постоять за себя. Однажды, когда дед в очередной раз разозлился на внука и даже отвесил ему подзатыльник за грубость, мальчик, недолго думая, взял костыли Ильи Дмитриевича и выбросил их в окно. А затем долго изводил беспомощного старика. Строил ему рожи, кидался фантиками от конфет, стрелял из водяного пистолета и кричал:

– Ну что, чучело одноногое, попробуй теперь, догони меня.

И Илья Дмитриевич, не проронивший ни одной слезы после тяжелого фронтового ранения, стоически выдержавший годы голода, нищеты, рождение больной дочери, плакал, как ребенок, когда родной внук издевался над ним. Это был последний визит стариков к сыну. Хотя мальчик и был наказан отцом, чуть ли не первый и единственный раз, за этот тяжелый проступок, Илья Дмитриевич больше не хотел бывать в их доме.

Так Максим избавлялся от неугодных ему людей. Он научился выживать из дома раздражавших его подруг матери, назойливых соседок по дому, давних приятелей отца.

После этого случая Максим окончательно понял, что ему можно все, и стал активно этим пользоваться. В школе он не выполнял заданий, обижал одноклассников, грубил учителям. Когда те шли жаловаться директору, она только разводила руками и говорила: «Что я могу поделать? Вы ведь знаете, кто его отец». Особенно беспокоило то обстоятельство, что ребенок рос неоправданно жестоким. Мог ни за что ударить приятеля, издевался над дворовыми кошками и собаками, убивал птиц. Благодаря своей безнаказанности и вытекающей из нее наглости Максим быстро стал предводителем во дворе. И под его руководством было совершено немало злых проделок. Мальчик обладал одним уникальным качеством – умением всегда выходить сухим из воды. За разбитое стекло, изрисованную в подъезде стену, взорванную дымовую шашку наказание несли все участники происшествия, кроме Максима. Только однажды мальчик был жестоко наказан за провинность. Дело было так. В доме Разумовских на первом этаже жил одинокий старик, отставной генерал. Поговаривали, что он весьма значительная фигура, якобы бывший однокашник самого министра обороны. Старик был крутого нрава, все обитатели дома его побаивались, но только не Максим. И однажды, подстрекаемый желанием похулиганить, Максим с приятелями поджег дверь квартиры генерала. Бывший военный быстро вычислил обидчика и, поймав его на улице, при всем честном народе выпорол мальчишку широким армейским ремнем. Разумеется, снести такое оскорбление Максим был не в силах. Вот тут-то и открылась еще одна, скрытая до этого времени, черта его характера – мстительность. У одинокого старика была одна привязанность в жизни – его старый пес Рекс. Собака была так необычайно умна, что генерал часто выпускал ее гулять одну. Нрав у Рекса был добродушный, за десять лет своей жизни он ни разу не укусил человека. Пес был очень доверчив, во дворе его любили и частенько подкармливали чем-нибудь вкусненьким. Однажды Рекс пропал, генерал сбился с ног, разыскивая его, и очень переживал. Через несколько дней сосед принес старику труп его собаки. Никаких ран на Рексе не было, и генерал решил, что пес умер от старости. От огорчения старик слег в больницу. Никто так и не узнал, что произошло на самом деле – Максим умел хранить секреты. Он никому не рассказал, как раздобыл в ЖЭКе крысиного яда, обильно сдобрил им ливерную колбасу и накормил этой отравой бедного старого Рекса.

С течением времени из шкодливого ребенка Максим превратился в жестокого расчетливого юношу. Природа часто бывает несправедлива. И в этом случае, вопреки теории Ломброзо, который утверждал, что преступника легко можно вычислить по его наружности, человека, обладающего поистине демоническим характером, она наградила ангельской внешностью. Максим был красив. Высокий, атлетически сложенный, он обладал яркими голубыми глазами и темными густыми волосами. В десятом классе он выглядел немного старше своего возраста и пользовался огромным успехом у девочек. Это обстоятельство Максим тоже умел использовать в свою пользу. Одна была дочкой известного футболиста и проводила Максима на все интересные матчи, другая, отличница, выполняла за него сложные школьные задания, третья, дочь директора музыкального магазина, приносила в подарок редкие записи.

В стране незаметно начали происходить перемены. Пришел Горбачев, провозгласивший коренную перестройку государства, партия начала сдавать свои позиции. И мудрая Анна, просчитывающая все ситуации на несколько шагов вперед, за одним семейным воскресным обедом заявила мужу:

– Павлик, мне кажется, что пора менять место работы.

– Ты так считаешь? Что ж, я подумаю над этим, – ответил Разумовский.

В скором времени Павел Ильич напрягся, вспомнил позабытую специальность, разыскал бывших однокурсников и устроился на службу в министерство транспорта. Тогда, в конце восьмидесятых, многие, узнав про этот странный поступок, пришли в недоумение: добровольно оставить такое прибыльное и престижное место мог только сумасшедший. Но время все расставило по своим местам и показало дальновидность и верный расчет Разумовского, а точнее, его жены Анны. С распадом Союза бывшие соратники Павла Ильича остались у разбитого корыта, а он уже набирал новые обороты и очень скоро стал заместителем министра, откуда было рукой подать до занимаемой ныне должности.

Незаметно подрос и сын. Он окончил школу, пришло время поступать в институт. Хотя Максим и не рвался поскорее стать студентом, на выбор ему было предоставлено несколько вариантов: МГУ, Академия имени Плеханова, Государственный институт управления и МГИМО. После недолгих раздумий Максим выбрал МГИМО, факультет «экономика и финансы». Разумовский-младший не чувствовал склонности ни к тому, ни к другому, но профессия экономиста тогда входила в моду и становилась престижной, поэтому Максим остановился на ней.

В престижном институте, в обществе себе подобных, Максим почувствовал себя как рыба в воде, быстро обзавелся новыми знакомыми и нашел лучшего друга – Константина. Тогда-то и произошла та самая неприятная история, о которой так не любит вспоминать Павел Ильич.