Конкуренты - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 39

– Бепом?

– Бе-пе – бывший пилот. Есть такое грубое слово. Как правило, человек, потерявший корабль, начинает работать на подхвате – на станции или на какой-нибудь крупной планетарной базе. Редко кому удается подняться снова…

– Открою газету и всех выведу на чистую воду, – пригрозил я. – Понятно, Лена. Что ж, будем отбиваться. А за Сасу Босса не накажут? Как-никак, уничтожил опытного пилота…

– Ну что ты. Там все чисто, он сам нарвался…

Лена кивнула. И повернулась к дверям.

– Вот, идут. Легки на помине.

В бар действительно входила группа людей. Инна, еще одна женщина – постарше и пятеро мужиков. Бледного Лиса не было – и то счастье. То ли его сочли лицом заинтересованным, то ли недостаточно уважаемым и авторитетным для такого мероприятия.

Я встал, мы поздоровались с вошедшими. Без долгих церемоний занавески по бокам нашего столика были раздвинуты, к нему придвинуты еще два. Трое мужчин сходили за выпивкой для всех.

Выглядело это как встреча давних друзей.

Когда все расселись, один из мужчин, мой ровесник, остался стоять. Кивнул Лене, потом протянул мне руку:

– Рад познакомиться. Андрей. Номер первый. Я сидел в диспетчерской, когда ты появился, мы разговаривали по комму.

– Очень приятно. – Я пожал ему руку.

– Буду вести заседание, если никто не против. – Андрей оглядел собравшихся. – Итак… буду краток. Водила, на мой взгляд, невиновна. Она не предоставила свой корабль нападавшим. Она убила одного из них и только под дулом плазмомета прекратила сопротивление. В общем, к ней претензий нет. Катран, конечно же, пилотировал корабль. Но он сделал это под принуждением и по совету Водилы, в чем у нас имеется ее личное заявление. Что же касается его остроумной идеи, стоившей Бледному Лису корабля… так я и сам предпочел бы спалить чужой корабль, чем сгореть сам. В общем – выносим порицание за слишком умелое пилотирование, – Андрей улыбнулся, – мог бы и покрутиться у Плюшки подольше, дать нам время его подбить. И все.

Он сел и подмигнул мне.

Молодой парень рядом с ним кивнул:

– Атака вражеского корабля из ручного оружия – вообще ценный опыт, надо его принять к сведению. Согласен с Андреем.

Я как-то сразу расслабился. Двое из семи уже были за меня. Еще двое и… Но тут я глянул на Лену и заметил, что она напряжена.

– Не согласен по обеим персоналиям, – резко сказал пожилой мужчина. – Водила могла бы и придумать что-то… с ее опытом. Да и Катран уж больно радостно повелся на их приказы… На Водилу – штраф в тысячу кредитов. Катрану – конфискация корабля в пользу Бледного Лиса и запрет на выход в космос на год.

– Поддерживаю, – сказал мужчина, сидевший рядом. – Чего тут рассусоливать… в руках у полудурков оказалось страшное оружие. В том числе и по их вине!

Вот так. Два-два.

Следующей заговорила Инна.

– Частично согласна. Леночка, извини, но штраф бы я на тебя наложила. Сотен в пять. Насчет Катрана…

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Запрет на выход в космос – это чушь и ненужная жестокость, – твердо сказала Инна. – Я против… А корабль – да, конечно. Передать Бледному Лису как компенсацию за утраченный по вине Катрана.

– Сучка, – одними губами прошептала Лена. Вряд ли ее кто-то услышал, кроме меня.

Теперь очередь дошла до второй женщины, постарше… да и пострашнее, если честно. Она напоминала немолодую школьную учительницу – некая строгость в лице, жесткие губы…

– Ерунду вы несете, простите за резкость, – сказала «учительница». – Под стволом и сами бы не геройствовали. Летать вам надо чаще… умники. Устный выговор Водиле и Катрану. И благодарность – за спасение Лиса. Вы вроде позабыли, что они его не только сбили, но и вытащили из плена?

Три-три.

– Сговорились? – спокойно сказал седьмой член Суда Чести. Это был мужчина средних лет, смуглый, поджарый, чуть восточного склада лица. Одет он был как-то очень вольно, по-домашнему: свободные вельветовые брюки, легкий свитер. – Признавайтесь, сговор был? Решили все на меня спихнуть?

– Извините, Вадим Эдуардович, но такова ваша судьба. – «Учительница» улыбнулась. – Специально не сговаривались… но если бы перевес был в сторону «казнить нельзя, помиловать», то я предложила бы казнить. Ваши решения чаще всего оказываются верными, это все помнят.

Вадим Эдуардович вздохнул. Сунул руку за ворот свитера, вытащил пачку сигарет. Одну взял себе, две протянул Лене и мне. Я в ответ достал зажигалку, мы закурили.

Больше никого человек, принимающий верные решения, угощать не стал.

– Вину Лены я считаю совершенно несущественной, – сказал Вадим Эдуардович. – Корабль она свой налетчикам не отдала… что последовала за Валентином – так это был ее долг, как куратора. Сложнее с Валентином…

Он помолчал.

– Объясните, в чем я виноват, – резко спросил я. – Пока то, что услышал, совершенно несерьезно.

– Да все очень просто, – сказал Вадим Эдуардович. – Реальных претензий к тебе, конечно, нет. Все дело в том, что тебе достался очень приличный корабль. «Фениксы» производятся с использованием технологии чужих, его нельзя собрать просто так, по желанию. Всем очень жалко, что ты угробишь хороший корабль. Вот и пытаются как-нибудь у тебя его отобрать.

– Спасибо за откровенность, – пробормотал я.

– Да не за что. Я считаю, что всегда лучше честно объяснять мотивы своих действий.

– То есть вы тоже за то, чтобы отобрать у меня корабль?

– Если честно – да. Только я предложил бы выдать тебе взамен что-нибудь… может, даже не «Сильвану»… «Арлон»?

– Тогда уж дайте ему «Берсерк», – вступила в разговор Лена.

– Ну… – Вадим Эдуардович вздохнул. – Пошла торговля… Ну, допустим. Получишь «Берсерк». Доволен?

Все смотрели на меня.

– Нет, – сказал я, удивляясь сам себе. – Идите вы в задницу к своим жукам! «Феникс» – мой корабль! Я за него должен выплачивать Водиле, но это моя проблема. А так – это мой корабль, я привел его на Плюшку, и я никому его не отдам!

– Ух ты какой… – пробормотал Вадим Эдуардович. – «Берсерка» ему мало… сам и недели не провел, за плечами один полет…

Не знаю, что бы он сказал дальше. Почему-то мне казалось, что мой резкий ответ ему скорее понравился, чем вызвал раздражение.

Но в этот миг коммы на наших руках зазвонили.

Сразу у всех.

Даже у юноши-скрипача, сбившегося с ноты.

Даже у бармена, уронившего бокал.

Звон был пронзительный, тревожный – я такого раньше не слышал.

Ленка поднесла к уху свой комм, я последовал ее примеру.

– Внимание! – Голос был незнакомый, женский. – Всем пилотам, находящимся на Плюшке! Всем без исключения! Станция атакована! Эскадра жуков над плоскостью эклиптики! Расчетное время выхода на огневой рубеж – девятнадцать минут! Всем пилотам – по кораблям!

Вскочили все.

Включая меня, разумеется.

– А ты куда собрался? – выкрикнула Инна.

– Я пилот!

Вадим Эдуардович протянул руку и взял Инну за плечо:

– Инна, остановись.

– Ничем не поможет, а корабль угробит!

– Имеет право.

Глава третья,

в которой я принимаю свой первый бой

Насколько я знал, станция могла обороняться сама. И весьма неплохо. У нее были и силовые щиты, и ракетно-лучевое оружие. Исполинские размеры в данном случае играли Плюшке только на пользу. Энергетическая мощность станции была неизмеримо выше, чем у любого корабля – а энергия в конечном счете решала все – и силу нападения, и прочность защиты.

Но пилоты, один за другим заскакивающие в свои корабли, выглядели и впрямь перепуганными. Может быть, потому, что Плюшка была для всех единственным домом – пусть многие и посещали ее раз-два в год? Погибнет станция – перестанут появляться новые пилоты. И то странное, но живое человеческое сообщество, которое сложилось на нынешний день, начнет вымирать…

Мой «Феникс» стоял рядом с Ленкиной «Муреной». Мы оказались в ангаре, когда половина пилотов уже стартовала – под кораблями с чавканьем открывались люки, машины стремительно уходили вниз, палуба над ними смыкалась. Я прикинул, что в ангаре сейчас стояло полсотни кораблей. Еще десятка два, наверное, были пристыкованы к станции снаружи – во-первых, это дешевле, во-вторых, самые большие корабли в ангар просто не влезали.