Недотепа - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 77

— Мог, между прочим, и не наколдовывать, чтобы я на тебя не злилась! — сказала Тиана.

Трикс подумал секунду и решил промолчать, виновато опустив глаза.

— Я вообще ничуть не сердилась! — сказала Тиана. — А вот сейчас могу и…

— Извини, я больше никогда так не буду! — произнес Трикс ту волшебную фразу, которая уже много веков спасает маленьких мужчин от маминого гнева, а больших — от гнева жены. Конечно, от частого использования эта фраза уже изрядно износилась, но почему-то до сих пор работает.

Тиана испытующе посмотрела на него, а потом спросила:

— Как я выгляжу?

— Чудесно! — воскликнул Трикс. — Конечно, без штанов было бы лучше… я хочу сказать — в платье было бы лучше! Но так тоже ничего!

Тиана перевела взгляд на Аннет.

— Нормально, нормально, — подтвердила фея.

В этот момент дверь приоткрылась и Халанбери печально спросил:

— Ну долго вы… Тиана!

Он кинулся обниматься с сестрой, а Трикс ощутил легкую ревность. Причем непонятно к чему — то ли к возможности для маленького Халанбери беззаботно обнимать и целовать Тиану, то ли к тому, что бастард и княгиня были братом и сестрой и так любили друг друга.

Хотя… хотел бы он сам, чтобы Тиана оказалась его сестрой?

Нет уж! Не надо ему такой радости!

— А где твой оруженосец? — спросила Тиана, гладя довольного Халанбери по голове. — И все те люди, что спасали меня от витамантов?

— Так ты ничего не знаешь? — поразился Трикс. — Ты же все время была со мной!

— Я была книгой! — возмутилась Тиана.

— Книгиней ты была, — хихикнул Халанбери, за что получил легкий подзатыльник.

— Я была книгой! — повторила Тиана. — А книга живет, только когда ее читают.

— Ну ты же сама сказала, что не хочешь, чтобы я тебя дальше читал… — смутился Трикс.

— Мало ли чего я сказала, — пожала плечиками Тиа-на. — Ты должен был проверять, не передумала ли я… Так где все? И где мы находимся?

Она подошла к крошечному окошку, посмотрела на улицу. Восхищенно сказала:

— Ух ты… это торговый квартал? А почему я не вижу гор?

— Тиана, мы не в Дилоне, — ответил Трикс. — И мы одни, друзей с нами нет. Садись, я все расскажу…

В полдень над Столицей поплыл колокольный перезвон и бой часов. Вначале, как положено, отбили двенадцать ударов главные часы королевства, на самой высокой, Часовой башне дворца. Шесть их циферблатов смотрели на шесть сторон света. Дело в том, что некогда Маркель Неожиданный решил, что четырех сторон света для великого государства маловато и ввел еще две — Юсток (должен был располагаться между югом и востоком) и Засев (как нетрудно понять — между западом и севером). Почему в голове предприимчивого короля не возникли еще Севос и Юзап — никто не знал. Никто не знал и почему короля не устроили старые добрые юго-восток и северо-запад, которыми испокон веков пользовались моряки и путешественники. И уж тем более никто не понял, с чего король внезапно охладел к своей идее, обещавшей, по его словам, дивный прогресс мореплавания, в результате чего единственным материальным наследием топографической реформы стали часы с шестью циферблатами на башне королевского дворца…

Как только часы, упрямо смотревшие на шесть сторон света, отбили полдень, принялись бить остальные часы Столицы. Возможно, это было и не совсем точно, но зато очень верноподданно.

Под этот разноголосый перезвон и перестук (БАМ! БАМ! БАМ! — на башне гильдии кузнецов, ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! — на башенке ювелирных дел мастеров, ТУК! ТУК! ТУК! — из серого здания Стражи, и еще много, много разных других звуков) к площади королевского дворца подошли со стороны Юго-Западных ворот трое мальчишек. Двое постарше, один помладше. Одеты прилично, сразу видно, что не из нищих попрошаек. Выглядят культурно, возможно, что из какого-то мелкого дворянского рода. Стражник, дежуривший на углу площади и улицы Королевских Лекарей, бросил на них мимолетный, но придирчивый взгляд — и отвернулся. Вполне приличные дети, можно пропустить.

Хорошо, конечно, что стражник не вслушивался в их разговор.

— Мы ведь не можем штурмовать дворец Маркеля, — сказал один мальчишка, очень хорошенький, даже немножко похожий на девочку.

— Почему? — удивился его ровесник. Он был попроще, погрубее чертами лица и в недалеком будущем ему предстояло осваивать науку обращения с бритвой и помазком.

— Потому что это дворец короля! — отрезал первый мальчишка.

— Ну и что? — возмутился второй (впрочем, самые пытливые читатели уже догадались, что первый мальчишка был на самом деле девочкой, княгиней Тианой, а второй — со-герцогом Триксом, так мы отныне и будем их называть). — Мы ничего против короля не имеем, мы только спасем Щавеля с Иеном!

— Потому что это королевский дворец и охраняют его как королевский дворец! — отрезала Тиана. — Ты что думаешь, один-единственный волшебник может просто так взять и проникнуть туда? Да тут все закрыто заклинаниями и волшебством!

— Я могу что-нибудь придумать, — упорствовал Трикс. — Какую-нибудь невидимость. Прокрадемся…

— Ага! — сказал маленький мальчик. — Тогда нас точно казнят не как разбойников, а как шпионов!

Не будем дальше мучить читателя неизвестностью — третьим мальчиком был Халанбери.

— Может, они и вовсе не во дворце, — неохотно пошел на попятную Трикс. — Может, они в подземельях стражи. Говорят, под главным зданием стражи — подземелья аж на двадцать этажей вниз тянутся! И там держат всяких опасных государственных преступников прикованными цепями к стенам. В железных масках, чтобы никто их лица не видел, и в железных рукавицах, чтобы по линиям руки никто не опознал.

— Ага, — шепотом признался Халанбери. — Я тоже такое слышал. Еще, говорят, там во времена волнений расстреливают бунтовщиков. Ставят к стенке, а потом целая рота лучников по ним стреляет! А трупы ночами на телегах увозят и в реку скидывают!

— В лесу закапывают, — поправил его Трикс.

— В реку скидывают! — уперся Халанбери.

— Да перестаньте вы! — не выдержала Тиана. — Всех арестованных волшебников держат в королевских подземельях, я от Хасса это слышала. Во-первых, потому что там надежнее всего. Во-вторых, волшебников попусту никто не казнит, в любой момент может понадобиться их на волю выпустить. Там они.

Троица молча уставилась на королевский дворец, будто могла взглядом пронзить высокие стены, булыжную мостовую, каменные своды подземелий — и разглядеть Щавеля с Иеном.

— Нам надо понять, почему их вообще арестовали, — продолжала Тиана. — Хасс не знал, что вы меня спасли, верно? Значит, об этом донесли витаманты.

— Витаманты все спали, — мрачно сказал Трикс. — Только Гавар… может, выберется рано или поздно к Хрустальным островам. Но ему еще долго идти!

— Значит, и не витаманты, — решила Тиана. — Тогда кто донес? Почему заслуженного волшебника, ветерана сражения у Черной Переправы, арестовали у ворот Столицы, словно какого-нибудь разбойника?

Трикс пожал плечами, Халанбери признался:

— Не знаю.

— А у меня вот есть одна мысль, — сказала Тиана. — Только она странная очень… я еще подумаю… мне бы одну вещь узнать.

Некоторое время они просто гуляли по площади перед дворцом. Собственно говоря, любоваться отсюда было особенно нечем: разве что высокой стеной с прогуливающимися по ней суровыми стражниками, выложенной брусчаткой мостовой, Часовой башней и самыми верхушками куполов дворца.

Народа на площади всегда было много. Кто-то приходил полюбоваться стеной дворца, кто-то — поклониться монументам героев и королей, которые высились вдоль стены, кто-то надеялся увидеть кортеж короля, а если повезет — и его самого, пытливо изучающего из кареты столичный люд. Сновали в толпе продавцы сувениров, торгуя раскрашенными гравюрами с изображением дворца и короля, акварельными рисунками с видами столицы, деревянными фигурками, изображающими знаменитых королевских стражников в их парадном облачении, кошельками и сумочками от мастерской, поставляющей кошельки и сумочки двору, крошечными фарфоровыми тарелочками с видами Часовой башни (на донце имелся кусочек смолы, которым тарелочку можно было прилепить к буфету), мягкими игрушками, изображающими придворных птиц — голубей, придворных животных — енотов и придворных насекомых — пчел. В специально отведенных местах побирались особо отобранные и допущенные на площадь королевские нищие — старцы с утерянными в боях конечностями; согбенные старушки, которых бросили жестокосердные дети; одинокие матери, собирающие деньги на воспитание своих незаконнорожденных детей; трогательные большеглазые маленькие дети, нуждающиеся в пропитании и призрении. Даже Трикс, прекрасно знавший, как работают придворные нищие и какой налог они платят, не сдержался и бросил пару медяков юной девушке, которая собирала подаяние на покупку целебного самаршанского эликсира — уж больно жалобно она перечисляла свои бесчисленные хвори.