Чистовик - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 51

— Это возможная теория, — важно сказал Дитриш. — Я размышлял на такие темы.

— К сожалению, это не теория. Я бывал в нескольких мирах. Да я и сам из другого мира. Мне кажется, что мой мир — это ваше прошлое.

— Постойте! — Дитриш взмахнул рукой. — Вот это полная ерунда. Я читал развлекательные книги, где герои путешествуют сквозь время. Это занятная игра ума. Но даже там авторы признавали, что это невозможно. Путешествия приведут к парадоксам. Если вы и впрямь из нашего прошлого, то, вернувшись обратно, вы измените свое настоящее и, следовательно, и наше будущее. Значит, наше будущее не случится, и вы не сможете в нем побывать.

— А если время ветвится? — сказал я. — Если каждое путешествие создает новую ветвь будущего? Давай… давайте для простоты…

— Давай для простоты перейдем на «ты».

— Хорошо. Давай представим, что я увидел ваше будущее, вернулся назад, и наше будущее стало другим. Но и ваше осталось.

— Мне все равно кажется, что это создаст какие-то парадоксы. — Дитриш поморщился. — Нет, я не готов это принять. Ты уверен, что ты из нашего прошлого?

— Ну, во всяком случае, из мира, который очень похож на ваше прошлое, — смирился я. — Да, не уверен. Я сам пытаюсь разобраться. Ладно, давай для простоты считать, что все миры находятся на разном этапе развития. В одних мирах история пошла так, а в других — эдак. Здесь быстрее, а там медленнее. Ты готов принять такую версию?

— Готов, — согласился Дитриш. — Так Люди-над-людьми…

— Обычно их называют «функционалы». — Я вздохнул. — Они во многом подобны людям, но у каждого есть какая-то специальность, профессия, которой он владеет в совершенстве, на уровне, недоступном обычным людям. Только не спеши завидовать. Большинство функционалов ограничены. Они не слишком-то умеют делать все другое, это раз. И они прикованы, фигурально выражаясь, к тому помещению, в котором заключена их профессия. Парикмахер — к парикмахерской, врач — к больнице…

— Пекарь — к пекарне. Да, это неприятно.

— Я был одним из таких функционалов. Но у меня была особая работа, поинтереснее других, как мне кажется. Я был таможенником. В моем жилище были врата между мирами.

— Круто… — Дитриш посмотрел на меня с уважением. — А… для чего все это?

— Подожди. К этому мы еще придем. Над обычными функционалами стоят начальники.

— Как без этого. — Дитриш фыркнул. Я решил не мешать ему комментировать мои слова, таким образом он явно справлялся с волнением.

— Во-первых, есть полицейские. Но они тоже привязаны каждый к своему участку. Во-вторых, есть акушеры. Нет, они не принимают роды, они превращают того или иного человека в функционала. Когда человек становится функционалом, он словно выпадает из обычной жизни. Его забывают друзья, родные. Даже обычные власти в его мире напрочь про него забывают.

— Неприятно.

— Весьма. Слушай дальше. В каждом мире существует еще и куратор. Он управляет акушерами и полицейскими, раздает приказы — кого в какого функционала превратить. У него очень большая власть и возможности. Но и он не свободен. Приказы он получает из мира под названием Аркан. Это, наверное, наиболее технически развитый мир. Насколько я понимаю, там функционалы в порядке вещей, это часть их цивилизации.

— Но и тут не конец? — спросил Дитриш.

— Да. Не конец. У меня есть основания полагать, что первые функционалы пришли из вашего мира. Когда он стал непригоден для жизни… ну, по большей части они мигрировали в Аркан. Открыли способность перемещаться в пространстве и времени и ушли туда. Но не просто захватили этот мир и стали переделывать под себя. Они вмешиваются и в дела других миров. Направляют их развитие в интересующую их сторону. Аркан — это их база. Ваш мир — их родина. Они… они не церемонятся. Они легко убивают, а еще проще — меняют человеческие судьбы. Обычные функционалы, даже акушеры и кураторы, это всего лишь их слуги, даже скорее рабы. Я думаю, они не зря сохранили до наших дней в одном из миров рабовладельческую систему. Им это интересно.

— Что?

— Отношения между рабами и господами.

— Мы не рабы, — серьезно сказал Дитриш.

— Рабы немы. — Я усмехнулся. — Нет, вы не рабы. Наверное, в отношении вашего мира у них сохраняются какие-то теплые чувства. Впрочем, вы тоже занятный эксперимент. Вся планета необитаема и опасна для жизни, только на одном безымянном острове живет мирная, патриархальная, довольная своим простым существованием…

— Я иногда думаю, что это Крит.

— Что?

— Я искал в старых книгах, как может называться наш остров. Вначале думал, что это Формоза. А потом решил, что это все-таки Крит. Не знаю. Сейчас мы зовем его просто — Остров.

Я подумал, что в этом была бы какая-то ирония и одновременно символика. Остров в Средиземном море, ставший когда-то колыбелью человеческой цивилизации, служил теперь ее смертным одром.

— Это интересно, — сказал я. — Хотя и не так важно. Хоть Гренландия, хоть Формоза, хоть Мадагаскар, хоть Крит…

— Важно то, что функционалы родом из нашего мира. И что у нас… — он обернулся на башню, — стоит вот это.

— Да.

Дитриш задумался.

— Ты говоришь, что ты — бывший функционал?

— Да. Таможенник.

— А каковы твои отношения с другими функционалами?

— Каковы? — Я пожал плечами. — Некоторых я убил.

Дитриш вздрогнул и отодвинулся от меня.

— От других я убегаю, они хотят убить меня. Так что я гость хоть и занятный, но опасный.

— Ты… — он заколебался, — ты что-то умеешь? Такое, что не может человек?

— Да. Иногда. У меня временами получается открывать проходы между мирами. Мой друг, он куратор в моем мире, считает, что произошел какой-то небольшой сбой. Был момент, когда мы с ним сошлись в поединке. Но мои способности почему-то не исчезли до конца. Я сумел дать отпор. И теперь мы оба слегка неполноценны. Кто-то из нас должен стать куратором Земли. Кто-то, вероятно, должен погибнуть. Это один вариант.

— А второй?

— Если мы сумеем избавить наш мир от влияния функционалов с Аркана, убедим или заставим их оставить нас в покое, то мы можем уцелеть оба. И, наверное, даже пользоваться нашими способностями в своих собственных интересах.

— Интересно… — задумчиво сказал Дитриш. — Ой. Извини. Я как-то… абстрактно все рассматриваю.

— Ничего.

Мы помолчали.

— И что ты хочешь делать? У тебя же есть какой-то план, раз ты пришел к нам?

— План появился, когда я увидел эту дуру на горе…

— Дуру? А, понял…

— Я хочу туда попасть.

— И?..

— Не знаю. — Я развел руками. — Дальше — не знаю. Я ведь даже не в курсе, что это такое. Может быть, это то единственное во всей Вселенной устройство, которое позволяет функционалам путешествовать из мира в мир и вообще творить их чудеса. И если его разрушить…

— То ты застрянешь у нас.

Об этом я как-то не подумал. Дитриш говорил вполне серьезно, и я невольно представил себя запертым на этом острове — навсегда. Ой…

С другой стороны, что же получается — умереть я готов, лезу на рожон, а вот остаться здесь боюсь?

— Ну, попрошу у тебя протекции… работы в местной библиотеке. Буду заниматься историей.

— Хорошее дело, — согласился Дитриш. — Работы немного…

Мы одновременно улыбнулись.

— Может быть, эта штука ничего и не значит, — сказал я. — Может, это памятник. Или музей. Или дом отдыха. Может, в нее и входа нет. Но я хочу попробовать. И мне нужна помощь.

— Кроме меня, тебе никто не поможет, — сразу сказал Дитриш.

— Точно? А ваша власть?

— Императрица очень уважаема в обществе, — осторожно подбирая слова, сказал Дитриш. — Но ее власть реально не столь уж и велика. Мы… как бы сказать… не сильно нуждаемся в управлении. Есть полицейские, но нет армий, как в древности. Да и вообще отношение к Людям-над-людьми — оно вовсе не плохое. Оно уважительное. Почтение, легкая опаска и священный трепет. Появляются нечасто, никого не обижают, скупают у авантюристов предметы с материка и учат ими пользоваться. Лечат. Один раз было… ну, не война, у нас нет войн. Но спор был между двумя поселками. Из-за пахотной земли. Ее не очень много, центр острова — безжизненные горы…