Не время для драконов - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 35

– Открывай шлюзы, Сандра! – рявкнул Ритор. Сейчас приходилось думать не о себе – а о том, как отвести беду от городка. Разумеется, Ритор предусмотрел подобный исход.

Заготовлен путь, по которому вихрь устремится в пустую, безжизненную степь.

– Открываю! – стараясь перекричать вой урагана, откликнулась волшебница. Лицо ее покраснело от напряжения.

Асмунд вновь застонал. Он прокусил себе губу, из носа тоже бежала кровь, но парень держался молодцом.

Никогда еще Ритор не встречал такого сопротивления. Маги клана потратили все силы, какие только могли, крылья растянулись на все небо, от горизонта до горизонта, и… и ничего. Точнее, нечто. Нечто настолько сильное, что…

– Вот он! – вдруг завопил Гай.

Однако Ритор уже видел все и сам.

Городишко он узнал сразу. Дальний север, возле самого Предела – кажется, территория клана Земли. Пыльный вокзалишко. Вдоль деревянного перрона вытянулся размалеванный в варварские цвета поезд. Ритора, точно волной, окатило страхом битком набившихся в его нутро людей. А потом он увидел не слишком молодого, но и далеко еще нестарого мужчину, лет тридцати, худощавого и темноволосого, в черной куртке с эльфийским мечом в нелепых, непарных ножнах.

Мощь набравшего запредельный разгон Ветра была настолько велика, что Ритор – о удача! – смог уловить даже обрывки крывшегося внутри бежавшего.

«…Пространство таяло, растворялось в белизне… Лишь один взгляд назад – и страх сковывает разум… В пене облаков скользит крылатая тень. Исполинская. Грозная. Смертоносная. То ли звезды сияют в белоснежной чешуе, то ли она горит собственным светом. Крылья равномерно колотят разреженный воздух, в огромных мерцающих глазах – ярость. Он посмел бросить вызов чудовищу, посмел – хоть и не в силах еще был справиться. И теперь его догоняет властитель неба и хозяин глубин, повелитель тверди и господин огня…»

Ритор закричал. Это был неистовый вопль игрока, поставившего на кон не то что свою собственную жизнь – но жизнь целого мира.

– Есть! Есть! Есть!

Он чувствовал Убийцу – так ярко и четко, как может только собрат.

И в тот же миг ветер вырвался наконец на волю.

Асмунд приглушенно ахнул и потерял сознание. Ритор едва успел подхватить качнувшееся к краю обрыва тело.

– Вниз! Все вниз! – заорал Ритор, направляя поток боли в себя. – Сандра!..

Однако ни она, ни Солли его уже не слышали. Они не нуждались в подсказках. Они, раскинув руки, пытались удержаться на вершине Клыка – направляя при этом все уничтожающий вихрь за реку, в степь, подальше от городка. Незримый кулак разбушевавшейся стихии ударил им обоим в грудь. Ритор видел, как дернулась голова Сандры, как брызнула вверх дымящаяся кровь; волшебница пошатнулась, судорожно взмахнула руками – в широко раскрывшихся глазах застыл ужас – и с истошным воплем сорвалась вниз. Солли остался стоять – лицо искажено, на скулах лопается кожа, глаза плотно зажмурены; Ритора окатило жаром – с такой быстротой маг менял заклятия. Невидимый молот уже взлетел над городком… а Ритор все еще стоял, оцепенев, придерживая тело Асмунда. Открыть дорогу урагану должны были Сандра и Солли. Болетус их подстраховывал… где он, кстати?!

Но площадка была пуста. Ни стариков, Роя и Гая, ни горбоносого волшебника. Только бесчувственный Асмунд, Солли и он, Ритор. Который до конца удерживает готовые взорваться изнутри крылья, потому что тогда городок не спасет уже никакое волшебство.

Над ними творилось нечто невообразимое. Изящный узор крыльев превратился в белесый хаос, пятно живой гнили на темном теле аэра; Ритору виделось там искаженное нечеловеческим гневом лицо. Вихрь мял и рвал эту белую мглу, закручивая исполинский водоворот над острием Клыка; ревущий поток рвался на северо-запад, в открытый Солли путь, но границы трещали – распирало, подобно тому, как в половодье распирает бока деревянных отводных лотков; внизу, под скалой, царила мертвая тишь – предвестник либо сокрушительной бури, либо… либо благополучного исхода.

– Бери Асмунда и прочь отсюда! – скомандовал Ритор. Солли лишь покачал головой. Как он стоял, Ритор понять не мог. Ветер резал магу лицо, как бритвой. На висках уже стали видны кости. Длинный шлейф крови тянулся Солли за спину, однако маг все равно стоял.

Ветер добрался и до Ритора. Вцепился в плечи, с неодолимой силой поволок к обрыву. Асмунда протащило по камням; мальчишка охнул и открыл глаза.

– Вниз! – приказал Ритор. Паренек больше уже ничего не мог сделать. – Линза!

Асмунд торопливо кивнул. Кажется, понял.

Ритор швырнул его за край площадки, точно куль с мукой.

Пришло время доучиваться, Асмунд.

Теперь – на помощь Солли. Вдвоем они должны продержаться, пока не истает стянутая к Клыку сила.

Но Солли уже не мог держаться. Он истратил все, что имел. Лицо его превратилось в одну сплошную кровавую маску. Ветер с особой жестокостью содрал с него скальп. Ритор лишь мельком подивился, как Солли еще жив… и точно рассчитанным толчком под колени заставил волшебника упасть.

Рушились, истаивали скрепы, никто больше не направлял ураганный поток, и тот, в дикой радости от освобождения, заплясал, мечась, как молодой норовистый бык, из стороны в сторону, круша все, до чего мог дотянуться. И наверное, он натворил бы немалых бед… если б городок Воздушных не строился с расчетом как раз на подобное буйство. Свой пик силы ураган уже миновал; поваленные заборы, выбитые окна да вырванные кое-где с корнем деревья не в счет.

…Когда стих вой, Ритор с вершины Клыка увидел, как на улицы выплеснулась толпа. Народ бежал к скале, и Ритор знал, ни Сандра, ни Асмунд не останутся без помощи.

А перед глазами Ритора стояло лицо того молодого мужчины в черной куртке, с нелепым в его руках эльфийским клинком. Лицо Убийцы Дракона.

На Викторе сухой нитки не было. Он разделся, выжал одежду и развесил по стенам купе. Замотался в колючий толстый плед, сел у окна.

Наверное, с «отдельным купе» он погорячился. Это была целая комната на колесах. Стены обтянуты розовым шелком, на потолке – две лампы в абажурах из цветного стекла. Массивная кровать, которой место в музее, а не в поезде, круглый стол с двумя креслами, резной бар красного дерева, заполненный бутылками и кувшинчиками. Надо же – после безумия схватки на перроне пришел миг комфорта.

Ярослав тоже смотрел в окно. Виктору было не по себе от молчаливой сдержанности паренька – нет, это не равнодушие, конечно, не цинизм… И все же от мальчишки, только что потерявшего трех братьев и отца, подсознательно ожидалась иная реакция.

– Ты видел раньше этот медальон? – Виктор кивнул, указывая на лежащую на столе миниатюрку.

– Да.

– Где?

– Он висел на стене у нас дома. Иногда отец его брал с собой… когда уходил надолго.

Исчерпывающая информация…

– Ярослав, я пока мало что понимаю в вашем мире.

Мальчик слегка пошевелился, по-прежнему глядя в окно.

Там бежали холмы и перелески – мирный, буколический пейзаж. Чем дальше от дороги, тем гуще становился лес, сливаясь на горизонте в непроходимую чащобу.

– Отец говорил, что вы не сразу осознаете себя, – ответил он. – Я… я понимаю. Медальон – это знак стража Пределов.

– Твой отец был стражем. Значит, он следил за мертвыми, чтобы те…

Мальчик повернул голову, удивленно посмотрел на Виктора. Стало понятно, почему он так упрямо пялится в окно, – в покрасневших глазах застыли слезы:

– За мертвыми? А что за ними следить-то? Стражи смотрят, чтобы живые не обижали мертвых.

Виктор не нашелся что ответить – так нелепо выглядела ситуация.

– Они ведь не виноваты, – чуть укоризненно сказал мальчик. – Их вернули в мир, заставили думать и двигаться – когда они уже умерли. Им и так не досталось вечного покоя – так пусть достанется просто покой. Серые Пределы не дают им выйти и вредить живым. А живые… живым все можно. Они ходят за Предел, неживых добивают, снимают с тел украшения, кольчуги, оружие. Воруют всякое… у мертвецов там свои поселки, всякие странные вещи… нам-то и незачем, а все равно воруют… Вот на севере, где Пределы через городок прошли, монахи целый институт организовали. Ходят через Предел… изучают.