Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Девушка с приветом - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Я злилась, потому что мое заявление об уходе пришлось на самое горячее время. Кто теперь будет дежурить вместо меня? Петя?

Он с похмелья череп от позвоночника на снимке отличить не может, не то что перелом со смещением. Я представила себе, скольких бедолаг он упакует в гипс вместо того, чтобы направить в больницу для фиксации костных отломков. Нет, я не буду думать об этом, иначе вообще никогда не выберусь из травмпункта.

Сержа не было дома, или он спал, не откликаясь на мои звонки в дверь. Очень мило, ведь договаривались ровно в восемь, через полчаса мне нужно быть на работе и еще успеть переговорить с Александром Ивановичем. А вдруг собака сдохла? Что могло произойти? Потеря крови? Реакция на антибиотики? Кровоизлияние в брюшную полость? Рэй, лапушка, неужели ты не выдюжил, малыш?

В разгар моих терзаний подъехал лифт, и из него вышел Серж. В руках он держал пластиковые сумки, лицо у него было нахмуренным, уставшим, с темными кругами вокруг глаз, но никакого отчаяния на нем не наблюдалось.

— Простите, — начал он, — я ходил в аптеку и за продуктами, заставил вас ждать.

— Собака жива? — спросила я, тоже не здороваясь.

— Да, ночью скулил несколько раз во сне, тяжело дышал, но в общем без изменений.

— Вы температуру Рэю не меряли? Я протянула руки и взяла у Сержа сумки, он благодарно кивнул и принялся открывать дверь. — Совсем забыла вам сказать. Надо контролировать температуру. Тридцать семь с небольшим — нормальная для собаки температура. Если повысится — плохо. Значит, начался воспалительный процесс. Поэтому вы, пожалуйста, обязательно измеряйте. Желательно также избежать запоров, чтобы вообще он не напрягался, не травмировал рубец.

Я говорила и исподтишка рассматривала квартиру. Как и моя, она была однокомнатной, на этом сходство заканчивалось. Комната метров на пятнадцать больше моей, а прихожая представляла собой холл-библиотеку внушительных размеров. Расстановка мебели не походила на привычную для наших жилищ — не было традиционной стенки из шкафов. Ее место занимал низкий, длинный комод с витиеватой резьбой на дверцах и ящиках. По бокам комода стояли большие кадки с деревцами — пальмой, карликовым фикусом и еще каким-то деревом, напоминающим тополек. Платяной шкаф, как я поняла, замаскирован в торцовой стене комнаты.

В эту стену, отделанную пробкой, были также вмонтированы телевизор, музыкальная система, компьютер с выдвижным столиком.

Комод заставлен фотографиями в рамках, фигурками каких-то божков и щербатыми глиняными статуэтками, похоже выкраденными из археологического музея. На фото я разглядела миловидную черноволосую женщину и девочку-подростка. Они снимались в разных местах и в разное время, но всегда смотрели в объектив, весело улыбаясь.

Фотографии свидетельствовали о женском присутствии, но только в жизни хозяина, а не в его квартире. Хоть и обставленная изысканно и со вкусом, она неуловимо отдавала холодком бобыльего жилья. Очевидно, Серж разошелся с женой.

Собаку он устроил на большом угловом диване, подстелив Рэю отличный шерстяной плед.

— Ну, как ты, разбойник? — Я подошла к псине.

Рэй зарычал тихо, но внушительно, не открывая глаз. Я остановилась.

— Здравствуйте! Я думала, мы с тобой подружились, а ты рычишь. Так не годится, мне же надо тебя посмотреть, веди себя хорошо. Если бы ты знал, Рэй, как я тебя боюсь, ты бы не тратил силы, чтобы запугать меня еще сильнее.

Кровь через повязку не сочилась. Бурые пятна на ней уже подсохли. Вечером или завтра утром можно удалить дренажные трубочки.

— Вы купили водку? — спросила я Сержа.

— Да, вот. — Он открыл бутылку и протянул мне.

— Боюсь, Рэй не оценит, что мы поливаем его «Смирновым», — ухмыльнулась я, глядя на этикетку. — Вполне может подойти что-нибудь подешевле. Впрочем, ваше дело. Придержите ему голову на всякий случай, а я смочу повязку. Вот так. Поняли? Делайте то же самое. Испарение увеличивается, заживает быстрее и так далее. А теперь мы сделаем мальчику укольчик.

Серж сидел рядом с собакой, гладил ее по голове. От моих последних слов он напрягся и нахмурился, словно ему я собиралась всадить иголку в мягкое место. Рэй на укол никак не отреагировал, даже не вздрогнул.

— Вы замечательно инъектируете, — облегченно вздохнул Серж.

— Что я делаю? Ну и речь у вас. Как будто по нашим улицам не ходите.

— Я хотел сказать, — оправдывался Серж, — что вы прекрасно делаете инъекции.

— Мерси. Можно, конечно, отнести это на счет моего умения, но вообще-то у собак пониженный порог чувствительности. Ему в самом деле не больно. Я загляну к вам, Серж, вечером, сделаю перевязку Рэю.

— Да, да, вот. — Серж засуетился и протянул мне пакет с перевязочными материалами, которые он купил в аптеке.

Бинтов и пластырей хватило бы, чтобы обработать свору раненых собак.

— Не хотите ли выпить чаю или кофе, Катя?

— Я тороплюсь, и меня зовут вовсе не Катя.

— Строго говоря, я тоже не Серж. Мы будем ждать вас.

* * *

Александр Иванович, заведующий нашим травмпунктом, уже сидел в своем кабинете.

Он был милым стариканом, всех величал исключительно Танечками, Манечками, Юлечками и Петечками. В нашу работу совершенно не вмешивался, чертил графики дежурств вместо старшей медсестры, отвечал на звонки наших родственников и друзей, улаживал дела с вышестоящим начальством. В прошлом году мы отметили восьмидесятилетие Александра Ивановича. Почему многочисленные внуки и правнуки отправляли его на работу, я не знала. Хотя, с другой стороны, она, работа, была ему совершенно не в тягость и большей частью заключалась в двух занятиях — мирной дреме и разгадывании кроссвордов. С их помощью он пытался бороться со старческим слабоумием. Но силы уже были не равны — старый доктор хоть и помнил, как звали коня Дон Кихота, но здоровался со всеми по пять раз на день. Если уж случалась совсем большая запарка и заведующему приходилось идти на прием пациентов (что входило в его должностные обязанности), то толку от него было мало — за смену он принимал трех человек против моих двух десятков.

— Юлечка, детка, — приветствовал он меня, — как хорошо, что ты пришла пораньше. Видишь, какая очередь в коридоре?

— Александр Иванович, я принесла заявление об уходе, то есть о переводе на другую работу.

— Что ты! Что ты! — замахал он руками. — Как же я могу тебя отпустить? Оленька легла на сохранение. Петенька вышел на работу с таким запахом, с таким запахом, я уж велел ему валерьяночкой заглушить. Юленька, он до обеда только протянет, а потом опохмеляться пойдет, ты же знаешь.

— Александр Иванович, вы когда в наш травмпункт пришли?

— Уже лет десять, милочка, здесь тружусь.

— Вот и я об этом! Вы пришли сюда в семьдесят лет. А до этого были классным хирургом. Я помню, что говорили ваши ученики на юбилее. Обо мне подумайте! Неужели до седых волос я буду здесь прозябать и ничему толком не научусь?

— Юлечка, я все понимаю. Но ведь тебя своей преемницей видел, — канючил Александр Иванович.

Может быть, даже наверняка, он полвека назад был отличным хирургом, войну прошел, отделение потом возглавлял, но сейчас Александр Иванович, если его выдергивали из привычной дремы, заботился только о том, как бы побыстрее в дрему вернуться.

А дело пусть идет как-нибудь само собой.

Проблемы с несварением желудка его волновали гораздо больше, чем моя судьба.

— Не отпустите по-хорошему, — пригрозила я, — напишу заявление на все накопившиеся отгулы. А потом все равно уйду.

— Юлечка, напоследок подежуришь во вторник, пятницу и субботу?

— Ладно, — согласилась я, — но заявление вы подписываете прямо сейчас.

Александр Иванович мыслил короткими временными дистанциями: решил проблему с дежурствами на эту неделю — и отлично, до следующей еще надо дожить. Через неделю я могу изменить решение, или он что-нибудь придумает, привлечет старший и младший медперсонал, они взовут к моей совести. Но я стояла твердо: подписываете заявление сейчас — или завтра меня уже не увидите. Как и Александр Иванович, я знала, что моей твердости может надолго не хватить. Кряхтя, вздыхая и стеная, начальник подписал заявление.