Время меча - Нестеренко Юрий Леонидович - Страница 41

— Не делайте глупостей! — раздраженно воскликнул Эйрих по-тарвилонски.

— Поддержите меня или спасайтесь бегством, выбор за вами, — ответила графиня, не глядя в его сторону и чуть подавая коня назад, дабы не быть окруженной луситами. Те, в свою очередь, воззрились на портящего им удовольствие чужеземца с недоумением, лишь начинающим переходить во гнев.

— Именем короля Тарвилонского… и князя Чекневского, — вставила находчивая Элина, — я требую, чтобы вы отпустили этого чел… вашего пленника.

Луситы возмущенно загомонили.

— Нам князь не указ!

— А ты кто такой вообще?

— От горшка два вершка, а ишь, командует!

— А ну вали отсюда подобру, поздорову!

Толпа с угрожающим видом подалась вперед.

— Р-разойдись! — властно рявкнула Элина — насколько вообще можно властно рявкать звонким девичьим голосом — и меч ее описал угрожающий полукруг в воздухе, а конь надвинулся грудью на луситов. Крестьяне попятились. Их было несколько сотен — вместе, впрочем, с женщинами и детьми

— а противников всего двое, но у крестьян не было оружия, а их противники были конные и вооруженные мечами, и получить рубящий удар с лошади никому не хотелось.

— Назад! А ну назад! — приказывала Элина, медленно продвигаясь сквозь расступавшуюся толпу в сторону столба. Эйрих, видя, что ничего уже не поделаешь, двигался с обнаженным мечом следом, прикрывая ее с тыла.

— Братцы, да что ж это делается! — крикнул кто-то в толпе. — Кого слушаете?!

Какой-то могучего вида мужик, раздвинув плечом соседей, шагнул вперед с явным намерением схватить Элину за руку и стащить с седла, но меч просвистел над ним так резко, что срезал верхушку шапки, оставив нижнюю ее часть на ушах обладателя. Мужик в испуге отшатнулся.

— В следующий раз это будет твоя голова! — предупредила Элина.

— Ну? Кому не ясно? Все назад!

Перед ней остались только те, что держали эльфа и собирались привязать его к столбу. Они тоже попятились, пытаясь увлечь пленника за собой. Но тот, осознав, что у него появился шанс на спасение, вдруг рванулся, подбежал со связанными руками к коню Элины и прижался к стремени.

— Да они, небось, сами нечистые! — выкрикнул кто-то истеричным голосом. — Бей их, ребята!

И от этого крика толпа словно вновь обрела мужество и надвинулась со всех сторон. Ближайшие, вероятно, совсем не хотели лезть под меч, но ничего не могли поделать — задние напирали и толкали их. Элина поняла, что успеет зарубить троих-четверых, прежде чем ее сдавят со всех сторон и сволокут с седла; похоже было, что эти смерти не остановят толпу, а лишь разожгут ее гнев. Положение становилось отчаянным; вероятно, еще можно было спастись, бросив эльфа и послав коня на прорыв, но рыцарская честь отвергала такой выход.

В этот момент за спиной у Элины раздался тонкий испуганный визг, которому почти сразу отозвался женский вопль из толпы. Графиня метнула взгляд через плечо и увидела, что Эйрих выхватил из толпы ребенка (для чего ему понадобилось проломиться сквозь первые ряды) и усадил его на лошадь перед собой, прижимая к его горлу лезвие ножа; меч он по-прежнему держал в другой руке наготове.

— Эй, вы! — гаркнул он. — Дайте нам спокойно уехать, и мы отпустим пацана. Иначе я порежу его на куски у вас на глазах!

Крестьяне в растерянности остановились. Громко голосила женщина, очевидно, мать мальчика; через несколько секунд она принялась хватать своих соседей за одежду и за руки, пытаясь оттащить назад — очевидно, из страха, что чужак приведет угрозу в исполнение. Элина тем временем, пользуясь минутой замешательства, тоже вытащила нож, и, склонившись с седла, быстро перерезала веревки на руках эльфа.

— Вы плохо слышите? — прорычал Эйрих. — А ну дорогу!

Крестьяне вновь начали расступаться. «Чего уж там… пусть убираются… », — бормотали они в оправдание друг другу.

— А ну как все равно не отпустит? — выкрикнул какой-то молодой парень.

— Я останусь здесь, пока мой друг не уедет, — сказал Эйрих, — потом отпущу мальчишку и уеду сам. Ну? Вам все ясно?

Элина тем временем подала эльфу знак, что тот должен забраться на лошадь позади нее. Эльф попытался, но получалось у него это не слишком хорошо. Элине пришлось буквально втащить его. Крестьяне меж тем разошлись в стороны, образовав коридор. Графиня оглянулась на Эйриха.

— Езжайте, — кивнул он, — обо мне не беспокойтесь. Я буду следом. Проедете мили три на восток, а там ждите меня.

Элина положила руки эльфа на свой ремень — сам он сделать это не догадался или не осмелился — и пришпорила коня.

Проскакав по лесу, как и было условлено, около трех миль, она остановилась, отъехала чуть в сторону и стала внимательно вслушиваться. Вскоре послышался топот копыт; судя по звуку, это был один всадник — значит, погони не было. Затем меж деревьев показался Эйрих.

— Все в порядке? — спросила Элина, выезжая навстречу.

— Да… — ответил тот с брезгливым выражением лица, — если не считать того, что гаденыш обмочился прямо на спину моей лошади.

— Знаете что, — сказала графиня строго, — я, конечно, понимаю, что, возможно, ваши действия спасли нас всех, но угрожать смертью ребенку…

— Знаю-знаю. Противоречит законам рыцарства. Но мы ведь уже договорились, что эти законы писаны не для меня.

Элина промолчала. Что возразить, если найденный ее спутником выход, похоже, действительно был единственным? Тем паче что в конечном итоге никто не пострадал — не считая, конечно, психического потрясения.

— Нас не преследуют? — уточнила графиня, когда они поскакали рядом.

— Может, и будут, когда опомнятся, — равнодушно ответил Эйрих.

— В деревне, конечно, есть лошади, но что стоят крестьянские клячи против боевых коней? Даже учитывая, что один из них несет двух седоков — вы вместе едва ли весите намного больше меня одного.

Несколько часов они ехали в быстром темпе, прежде чем Эйрих, наконец, решил сделать привал — тем более что кони как раз вынесли их к ручью, где можно было пополнить запасы воды. Эльф неуклюже слез на землю вслед за людьми. Очевидно, он впервые в жизни ехал верхом — к тому же еще и не в седле — и у него ныло все тело.

— Сердечно благодарю вас за избавление от ужасной смерти, — сказал он, мешая луситский с каким-то старинным западным диалектом. Это были его первые слова за все время. Отрывочные познания в разных языках, которых Элина нахваталась в детстве, и тут сослужили ей хорошую службу.

— Это был наш долг, — ответила она. — Вы случайно не говорите по-тарвилонски?

— Увы, я даже никогда не слышал об этой достойной стране, — печально покачал головой эльф. — Ведь вы не луситы?

— Разве мы похожи на луситов? — возмутилась Элина. — Мы с Запада.

— Мои предки покинули Запад очень давно, — произнес спасенный еще более печально. Он мог бы добавить к этому еще кое-что, что поумерило бы чувство превосходства графини над кровожадными луситами, но не хотел огорчать своих освободителей.

— Как вас зовут? — спросила Элина.

— Йолленгел, к вашим услугам. Могу ли я, в свою очередь, узнать ваши благородные имена?

— Эрвард Эльбертин, — ответила графиня, с явной неохотой скрывая свое настоящее имя. — А это Эйрих. (Тот даже не кивнул, занятый разведением костра. ) И прошу вас, Йолленгел, не выражайтесь столь цветисто. Мы в лесу, а не на придворной церемонии.

— Хорошо, — неожиданно просто согласился эльф. — Мне и самому кажется нелепым следовать этикету, за соблюдением которого уже некому следить.

— Вы хотите сказать, — произнесла потрясенно Элина, когда до нее дошел смысл этих слов, — что из вашего народа больше никого не осталось?

— Может, в каких-то дальних краях кто-то еще и уцелел, но по крайней мере в этих лесах я последний, — спокойно ответил Йолленгел.

— Но как такое могло случиться? — допытывалась Элина почти с возмущением, не задумываясь, что ее распросы могут причинять эльфу боль. — Ведь у вас когда-то была цивилизация, не уступавшая человеческой… легенды говорят, что даже превосходившая… Как же вы позволили истребить себя каким-то дикарям?