Победивший платит (СИ) - "Жоржетта" - Страница 82

- Лорд, - высматриваю я, наконец, в толпе человека с гримом нужных цветов ("флоксы, черт возьми!") - позвольте вас на минуту. Я принадлежу к дому Эйри. Могу я узнать, что случилось с моим родственником?

Гем оборачивается с досадливой растерянностью, но, видимо, мое происхождение не перевешивает мою же клановую принадлежность, следовательно, он не может вежливо послать меня на манер "не лезь под руку, барраярец". Ему приходится объяснить, пусть в телеграфном стиле, но это все же лучше, чем ничего: - Юный Лерой ранен. Сейчас им занимаются врачи, а обстоятельствами нападения - полиция.

Полиция? Да, действительно. Уходя вместе со всеми во внутренние покои, я успел заметить, как к двери в сад прошагала кучка мужчин в одинаковых синих мундирах.

- Я прошу вас сохранять спокойствие и не покидать этих комнат, э-э, младший Эйри, - добавляет лорд Табор и поскорей отходит подальше, пока чужеземный варвар не втянул его в долгий разговор.

Я покорно следую распоряжению... покорно? Да что это со мною? Раны - слишком обыденное зрелище, чтобы ввести меня в шоковое оцепенение и растерянность. Должно быть, полчаса назад услужливый лакей слишком буквально понял слово "транквилизатор", подсунув мне в бокале успокаивающее, способное наградить меланхоличным состоянием духа разъяренного слона. Может, и к лучшему, не знаю. Ведь пока мне остается только ждать возвращения Иллуми.

Тем не менее, первым до меня добирается не мой Старший, а полиция, с приглашением на отдельную беседу.

Логика в этом есть - Лерой моя родня, пусть номинально, - поэтому я иду вслед за полицейским констеблем (запоминаю кодировку автоматически: серый грим, черные прямые полосы-насечки на скулах), не ожидая неприятных сюрпризов, зато рассчитывая хоть как-то развеять свою неосведомленность относительно происходящего. Кстати, не черта ведь не знаю о здешнем судопроизводстве. Придется положиться на здравый смысл.

В отдельной комнате меня ожидает за столом цет: средних лет, в уже знакомом полицейском мундире, только с отделкой побогаче, и раскрашенный в те же цвета, что и констебль, но более затейливыми завитками и узорами. Цепкий, наблюдательный взгляд охватывает меня с ног до головы, и какие выводы сделал его обладатель - бог весть. По кивку я занимаю кресло напротив - нога на ногу, ладони на подлокотниках, поза свободная, расслаблен. Жду.

- Назовите себя, пожалуйста, - начинает офицер со стандартного предложения.

- Эрик Форберг... - микроскопическая пауза которая с каждым разом становится все короче, - ... из дома Эйри.

- Вы знаете, почему вас вызвали для разговора?

Знать не знаю, но если я не совсем идиот, то должен догадываться.

- С сыном моего Старшего случилось несчастье.

- Что вам об этом известно?

Меньше, чем хотелось бы, если говорить о должной осведомленности, и гораздо больше - в том смысле, то лучше бы этого вообще не случалось.

- Я только что видел Лероя без сознания, на носилках, со следами крови, а хозяин дома сообщил, что на мальчика напали. Это все, что я знаю, и я не отказался бы узнать больше.

- Все? - переспрашивает полицейский, явно игнорируя намек на то, что полиции стоит поделиться информацией с обеспокоенной родней жертвы. - Вы утверждаете, что никоим образом не причастны к этому происшествию?

Червячок обеспокоенности, заморенный было чудо-коктейлем, поднимает голову. Даже если мы с Лероем повздорили, неужели это повод считать меня виновным в его бедах лишь потому, что я барраярец?

- Разумеется, нет, - с некоторым раздражением сообщаю.

- В каким отношениях вы находитесь с пострадавшим?

Скользкий вопрос, и отвечать на него нужно правду.

- В родственных. Ни личных симпатий, ни близкого знакомства между нами нет.

- Мистер Форберг, как вы полагаете, у Лероя Эйри были враги?

Бывают ли враги у детей? В моем понимании Лерой еще мальчишка, даром что у нас дома его сверстники уже сражались наравне с остальными с оружием в руках.

- Не знаю, - пожимаю плечами. - Я не успел узнать его близко и не рискну строить предположения.

- А у вас, мистер Форберг?

Свою вражду я оставил... где? По ту сторону П-В туннеля, ведущего к Барраяру. Или за запертой дверью комнаты, где меня держали в заточении и куда Иллуми пришел, чтобы принести мне извинения и предложить свою жизнь? Точно не скажу, но, в любом случае, до этого бала она не дожила. Впрочем, это с моей стороны.

- Личные враги - вряд ли. Но большинство ваших соотечественников недолюбливает меня из-за моего происхождения. Не уверен, можно ли это считать враждой.

- И Лерой Эйри в том числе?

"Нет, он меня обожает и находит мое происхождение забавным!" После того, как мальчик высказал все свои эмоции публично и не понижая голоса, такой ответ вряд ли сойдет, даже если об этой ссоре полиции пока не известно.

- В общем, да, - соглашаюсь. - Ему сложно принять инопланетника в качестве члена семьи и друга своего отца.

- У вас с ним сегодня состоялась ссора?

Уже известно, стало быть. Оперативно работают.

- Да, - признаюсь. Понимаю, куда он клонит, но поделать ничего не могу.

- Незадолго до того, как с ним, как вы выражаетесь, случилось несчастье, - сделав пометку в блокноте, констатирует полицейский. - Вы вели беседу на повышенных тонах?

- Я - нет, - поправляю. - Сердился только Лерой. Я попытался его... - образумить? осадить? привести в чувство? - ... успокоить, но не преуспел.

- И в ходе беседы прозвучали угрозы, - подводит итог полицейский. Прелестная формулировка. "То ли он шубу украл, то ли у него, но ведь что-то было!". - Что вы сделали по окончании разговора?

Что сказать: "вскипел и с трудом успокоился"? "Пришел к выводу, что Лерой - юный идиот"?

- Сел на диван и попытался обдумать случившееся.

- Где именно вы сидели и как долго думали? - Мне кажется, или в тоне звучит ирония?

- В одной из гостиных справа от выхода в сад. И... не скажу точно. Четверть часа, полчаса; я не смотрел на хроно, - сухо. - Пока не услышал женский крик; тогда я встревожился и поспешил на шум.

- Вы общались с кем-то за это время?

- Нет, - пожимаю я плечами. Напротив, моей целью было специально забиться в угол, чтобы ни одна живая душа не потревожила, и потихоньку сцедить яд.

- Предположим. Господин Форберг, вам знаком этот предмет?

На столе, прикрытый бумагами, обнаруживается нож в прозрачном пластиковом пакете.

Склоняюсь и осматриваю вещь, благоразумно не прикасаясь. Кожаная рукоять с тисненым спиралевидным узором, короткое лезвие. На лезвии - жирно поблескивающая бурая пленка. Хорошо знакомый клинок, только час назад, когда я держал его или его брата-близнеца в руке, на нем не было крови. Сердце стискивает холодок нехорошего предчувствия, но я стараюсь отвечать спокойно:

- Это метательный нож. Цетагандийской работы. Похож на те, что висят в здешней оружейной, - добавляю осторожно.

- Вам когда-нибудь доводилось держать в руках подобное оружие?

- Я военный, и это входит в мои профессиональные навыки, - поправляю чуть сухо. Потом до меня доходит смысл вопроса, и я поправляюсь: - Конкретно цетагандийские ножи - как минимум дважды. В последний раз - в оружейной в этом доме.

- Вы были в здешней оружейной? Зачем?

- Я пошел туда по просьбе гем-майора Рау. - Вот уж никогда не думал, что могу быть благодарен цету хотя бы за видимость алиби. Потому что остроглазый следователь, похоже, утверждается в мысли, что я намеренно собрал по дому все колюще-режущее и пошел убивать бедного Лероя.

- Опишите ваше пребывание там подробнее. Последовательность действий.