История Авиации 2002 06 - Журнал История авиации - Страница 44

Конечно, молодые пилоты восприняли новые веяния с определённым оптимизмом, тем более что лётная работа стала намного интереснее и наиболее полно отвечала их психологическому настрою на полёты. Они вспомнили, что их учили быть истребителями. К тому же, с уходом «стариков» открылись неплохие перспективы карьерного роста. Однако за всеми этими изменениями было упущено главное: наземные командные пункты полков так и не учились управлять воздушным боем. Впрочем, работы всё равно было немало, так как даже возрождение практики боёв «пара на пару» требовало немало времени, поскольку групповая слётанность, демонстрируемая при проходах на малой высоте перед начальством – это одно, а при боевом маневрировании – совсем другое. Правда, надо отметить, что созданные эскадрильи «мастеров воздушного боя» хотя и интенсивно овладевали полузабытыми навыками, но готовились по большому счёту не к тем боям, которые происходили на Ближнем Востоке.

Тем временем, пришла пора сдавать очередной экзамен. Едва пришедшие в себя после «шестидневной войны» вооружённые силы Египта и Сирии буквально через год вступили в новую, правда, на этот раз откровенно вялотекущую «войну на истощение». Тяжелее всего в ней пришлось египетским ВВС и ПВО, материальные потери которых хотя и были с лихвой восполнены из советских арсеналов, но острая нехватка опытных военных кадров не позволила успешно применять полученную технику. В результате, с конца 1968 г. из этой арабской страны всё чаще стали раздаваться призывы к СССР помочь своими собственными войсками.

Если с теорией боевого применения зенитно-ракетных бригад проблем не предвиделось, то истребительная авиация, несмотря на начатые реформы, явно находилась в глубоком кризисе. Если подобрать подходящие климатические условия для адаптации лётного состава проблемы не составляло – авиабаза на территории СССР, где в течение большей части года условия мало отличались . от египетских, была в Марах, то с тем, как и к чему готовить лётчиков, ясности не было никакой.

В результате отправленная в Египет первая группа наших лётчиков из состава 187-го истребительного авиаполка была фактически малоподготовленной для участия в боевых действиях в сложившихся на Синайском полуострове условиях. Поскольку никто, в том числе в Генштабе, не представлял, насколько длительным будет пребывание контингента советских войск в Египте, то ещё до ухода первой группы из Маров сразу же начали набирать вторую. Одновременно на самом высоком уровне возник вопрос: кто будет учить тех, кому предстоит воевать. В отношении того, что ждёт наших авиаторов на Ближнем Востоке, в Министерстве обороны иллюзий не питали. Стало очевидно, что истребительной авиации военно-воздушных сил срочно требуется учебный центр нового типа, причём преподавательский состав для него необходимо подготовить в сжатые сроки. Набирать будущих мастеров-экспертов было решено из числа наиболее подготовленных командиров пар и звеньев, ещё не растерявших (в отличие от большинства тех же комэсков) способности к самостоятельному обучению. Основная масса их пришла в Мары из истребительных полков Дальнего Востока и, как вскоре выяснилось, они также толком ничего не умели.

Основой всего тогда был «Курс боевой подготовки истребительной авиации» издания 1967 г., который, естественно, никто не отменял и потому написанная новая программа подготовки была привязана к этому «Курсу», в котором по-прежнему «чёрным по белому» говорилось о примате перехвата скоростной воздушной цели. Поскольку заменить первый состав лётчиков в Египте предполагалось самое позднее через шесть месяцев, то сроки на подготовку были поставлены достаточно жёсткие. Однако организационная «бодяга», как обычно, затянулась сверх всякой меры. Учитывая, что сбор второй группы и инструкторов начался в феврале, к полётам в Марах лётчики приступили только во второй половине апреля.

Хотя многое по-прежнему оставалось ещё не ясным, однако приходившие вести с Синая позволили установить, что на результаты воздушных боёв повлияли такие факторы как уровень профессиональной подготовки лётного состава, его тактическая выучка, состояние и возможности системы управления и темпы перестройки методики обучения современному бою. Одновременно отмечалось, что противник действует преимущественно на малых и предельно малых высотах, активно маневрирует, и в этих условиях автоматизированная система перехвата «Воздух-1» не находит применения. Вновь подтвердилась и забытая со времён Второй Мировой и Кореи аксиома: тот, кто первый замечает противника, как правило, и побеждает. Причём, почти абсолютно не играл роли уровень пилотажного мастерства потерпевшего поражения противника!

С учётом поступившей информации лётный состав начали учить пилотировать на предельно малых высотах и скоростях, близким к предельно допустимым на больших перегрузках. Одновременно лётчиков учили обнаруживать цели визуально в условиях однообразной подстилающей поверхности, в пыльной дымке. Значительным новшеством в практике боевой подготовки стало планирование предстоящего боя с учётом рельефа местности и погодных условий, которым лётчики противоборствующих пар занимались перед вылетом.

Вместе с тем уже тогда было высказано немало претензий к БРЭО МиГ-21МФ. В частности, выяснилось, что наличие на борту МиГ-21МФ маломощного РЛПК РП-21 не играет никакой роли при завязке манёвренного боя, так как его характеристики не позволяли вскрывать на достаточном удалении (для принятия решения) боевой порядок противника. Сказывалось и отсутствие системы индикации на лобовом стекле (ИЛС). В результате для считывания информации с радара, пилоту надо было отвлекаться от пилотирования 2* , что при полётах на малых высотах было смертельно опасно. Поэтому БРЛС РП-22 стали использовать как дальномер, информирующий лётчика о достижении штатных условий пуска Р-3С, а в дополнение к АСП-5Н, неспособного при перегрузках выше 4 ед. вырабатывать угол упреждения для стрельбы из пушки (появившейся, наконец, на модификации МиГ-21МФ), начали рисовать на остеклении фонаря кабины риски для ведения хотя бы заградительного огня.

Обозначившийся кризис оружия в условиях манёвренного боя вскоре был разрешён, но произошло это не сразу. Постепенно выяснилось, что невозможность попадания в цель в «карусели» виражей можно компенсировать внезапной атакой по идущему в крутом развороте с большой величиной перегрузки противнику из сравнительно комфортных для пуска ракеты условий (т.е. высокая скорость и перегрузка не выше 2 ед.). Стало очевидно, что в этом случае траектория атаки по идущей на вираже цели должна производится по касательной к дуге её виража.

К 1 июня программа подготовки второй группы пилотов была, как и запланировано, закончена (но не завершена), а с 1 июля по . 1 августа лётчикам предоставили отпуск, после чего лётный состав отправлялся в Египет на замену. В результате экипажи истребителей к указанному сроку смогли отработать ведение манёвренного боя лишь «в формате» «пара на пару». На большее тогда времени, к сожалению, не хватило.

Между тем, вскоре командование начало терять интерес к отработке тактики ведения манёвренных боёв, поскольку в середине лета 1970 г. противоборствующие на Ближнем Востоке стороны заключили перемирие. Так как война прекратилась, то и проблема в глазах высшего командования потеряла свою актуальность. Однако в Египте запущенный маховик боевых действий всё же «докручивал по инерции обороты» ещё некоторое время до того момента, пока наши лётчики не были выведены из этой страны. Реалии войны в воздухе диктовали свои условия, игнорировать которые было невозможно.

Выяснилось, что израильтяне стараются не ввязываться в открытые бои при равенстве сил, а предпочитают действовать внезапно по заранее отработанному плану, быстро обеспечивая себе локальное численное и позиционное превосходство в районе боя и, по возможности, изолируя последний от подхода дополнительных сил противника. В случае неблагоприятного развития событий, евреи, как правило, предпочитали выйти из боя или, если это не удавалось сделать быстро и организованно, начинали оттягивать противника в своё воздушное пространство, уходя под прикрытие «зонтика» своей ПВО.