Избранное - Несин Азиз - Страница 34

– Очень правильно… Совершенно справедливо! – поддакнул я.

Дама с проседью вся покраснела и спросила у женщины, которая требовала отчета о деньгах, собранных для помощи нуждающимся, как имя ее ребенка.

– Гюльтен Яшоба.

– Хм, – произнесла дама с проседью. – 3-й «Б», Гюльтен Яшоба… Так… Ваша дочь после каникул посещала школу одну неделю. Потом перестала ходить. Мы об этом сообщили вам письмом.

– Значит, выходит, я вру? Дочь каждый раз берет у меня деньги для оказания кому-то помощи. – А затем, обращаясь к соседке: – И домой не приходит! Где она ходит? Мы с ее отцом разошлись. Она живет у своего отца…

На собрании присутствовало человек тридцать, и каждый, что-то говорил вслух и норовил, отстаивая свое мнение, перекричать соседа.

Дама с проседью:

– Господа, ничего нельзя разобрать, такой стоит гам! Пожалуйста, кто хочет говорить – по очереди, не все сразу!

Поднялся лес рук, все просили слова. Первым право высказаться получил пожилой человек.

– Уважаемые учительницы, уважаемые учителя, – начал он и приступил к изложению своей идеи о вреде футбола, о его плохом влиянии на нравы и нравственность школьников. – Впервые в футбол начали играть язиды[12] – головою мученика Хюсейна после убийства его, эта игра ведет начало с тех времен, поэтому играть в мяч – великий грех.

Выступление его так затянулось, что родители через некоторое время все вместе закричали:

– Кончайте, мы тоже хотим говорить!

Поднялся почтенный господин, настала его очередь говорить. Он, как человек состоятельный, предложил давать детям в школу завтрак на двоих.

– Так мы поддержим детей из бедных семей, у которых нет еды, – сказал он. Затем, упомянув о дороговизне, посетовал на то, что теперь негде достать хорошего мяса, нередко приходится испытывать затруднения с углем.

Мы никак не могли заставить его замолчать. Его прямо-таки насильно посадили на место, и все же он не замолчал.

Поняв, что очередь до меня не дойдет, я, не дожидаясь, когда народ успокоится, вскочил с места.

– Уважаемые дамы и господа! – начал я.

Не зная с чего начать, я, дабы привлечь к себе внимание, решил привести один анекдот из жизни Ходжи Насреддина. Но, к несчастью, конец его вылетел у меня из головы, я перевел дыхание и заключил:

– Ну, а конец этой истории вы сами знаете…

Останавливаться было нельзя. Слово могли передать другому, и я, не заботясь о логичности перехода, продолжал:

– Если наши дети остаются на второй год, то в этом виноваты родители.

Дело в том, что я давно не в ладах с дирекцией, учителя знали это, и я боялся, что они оставят дочку на второй год.

– Родители не занимаются своими детьми. Есть отцы, которые не знают даже, в какой класс ходит их ребенок.

Я разошелся, остановить меня было невозможно. Учителя аплодировали мне.

Наконец дама с проседью сказала:

– Уже поздно, придется перенести ваше выступление на следующее собрание.

– Но я еще ничего не успел сказать…

Когда я уходил из школы, учителя, прощаясь, благодарили меня.

Дома жена набросилась на меня:

– Где ты пропадаешь?

Я посмотрел на часы: стрелки показывали десять.

– Я был в школе на родительском собрании. Выступал, учителям очень понравилось мое выступление. Знаешь, родители совсем не интересуются своими детьми. Вот и сидят их чада в каждом классе по два года, потом всю вину эти нерадивые отцы сваливают на учителей.

– Отец, – влетает в комнату дочь, – учителя опять спрашивали меня, почему твой отец не был в школе. Почему ты не пошел на собрание?

– И врешь еще при ребенке, – сверкнула глазами жена. – Где-то шляешься до полуночи… Родительское собрание…

– Я был, дочь моя, даже выступал.

– И я была, папа…

– Да я был на собрании в твоей гимназии.

– Что ты, отец! Я учусь не в гимназии, а в последнем классе лицея Баязид.

– Что? – удивилась мать. – Я отдавала тебя в Хорхонскую гимназию.

– Оттуда меня давно уже выгнали, мама…

– Ах ты негодница! – набросился я. – А отца с матерью почему не ставишь в известность, где ты учишься, как учишься?! Ничего себе детки пошли!..