Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ) - "Emerald" - Страница 30

— Он же вот-вот умрет!

— Не тебе об этом судить! — Король сверкнул на командира золотыми глазами. Он знал, что старый вояка прав, повидав за свои века слишком много крови и ран. И знал, что когда вот так начинает сдавать регенерация, то дело плохо. Но почему-то при мысли, что этот нескладный мальчишка умрет, от болезненной духоты сдавило грудь и захотелось завыть в глубокой тоске по чему-то не свершившемуся. — Лучше прикажи готовить портал до Нилары. Накрылась моя прогулка медным тазом… или чем там еще она может накрыться! Ну?!

— Государь, — лекарь оторвался от осмотра больного спокойно и поднял на Гирр-Эстега взгляд непривычно светлых глаз. — Все не так страшно, как видится. Юноша перенес слишком большую нагрузку. Сначала на него напали… затем первый оборот, полученные травмы… К тому же он явно не привык ездить на лошади — бедра растерты в кровь. И, кажется, он ничего не ел после оборота.

«Вессин… гад!.. его что, не покормил?! — пронеслось в голове у короля. — И я тоже хорош! Надо было самому все проверить…»

— Лихорадку я снял, — тем временем лекарь вновь повернулся к своему пациенту. — Юноша спит. Но ему лучше провести ближайшую неделю в постели. И как можно качественнее питаться.

— Ну, это я смогу обеспечить, — от облегчения Габраэл едва не прослезился: так он реагировал только на брата. Может, и правда, он просто устал от одиночества. Всегда среди людей и всегда один. А так хотелось подле себя тепла живой души. — Мы немедленно возвращаемся в столицу. Да, заберите вещи мальчика. С ним, кажется, была какая-то сумка…

…Арэлю казалось, что он тихо покачивается на очень мягком облаке.

Таком пушистом, что юноша утопал в нем с головой. Лежать было так невесомо!.. и ничего не болело… даже лень глаза открыть.

Тело совсем не чувствовалось.

Вот и хорошо. Мальчик устал от боли, которой оказалось через край за его недолгую жизнь.

Заставив себя пошевелить рукой, он ощутил шероховатую нежность согретого его телом шелка.

Так приятно… совсем как во дворце…

И это осознание заставило Арэля резко подскочить прямо с закрытыми глазами. Вдруг показалось, что он вновь очутился в лапах Крэйна. И что не было удачного побега и встречи с Белым Волком!

Судорожно запутавшись в покрывале, Арэль скатился с кровати, порываясь куда-то бежать, от кого-то спасаться. Но только упал, болезненно ударившись плечом об пол. Хорошо хоть там был постелен мягкий ковер, а то простым ушибом дело бы не обошлось.

— Ну, что за проблемный ребенок! — С досадой раздалось над ним. И чьи-то сильные руки приподняли подростка, возвращая в постель. И только тогда Арэль догадался открыть перепуганные глаза.

…Спальня была большой, роскошной и явно не жилой. Видимо одна из многих гостевых палат, которых много в любом дворце. И готовили ее второпях — вон забытая слугами швабра, скромненько стоявшая за высокой напольной вазой из резного халцедона. Таких ваз он в княжеском дворце не помнил…

А потом Арэль перевел взгляд на того, кто только что вернул его в постель.

Король…

Значит, ему не привиделось. И он в глубине Восточного материка, далеко от Крэйна и его преданных дружков. И на носу у него очередная проблема. Беглому потомку Посредников стоит держаться как можно дальше от власть придержавших. Может, если не болтать, его и не узнают в нищем ученике лекаря, но оставшись при дворе, он рано или поздно, но попадет в поле зрения шпионов Северного материка.

И только сейчас до Арэля дошло, что сам король могущественного Гирра стоит рядом с его постелью… беспокоится о нем…

И что бы это значило?

— Я же говорил, что в качестве искупления своей вины позабочусь о тебе, — пояснил Габраэл, без труда прочитав все эмоции на озадаченном лице парня. — Это из-за меня ты угодил в такую передрягу. А, значит, мне все и исправлять. Мы только что вернулись в столицу Гирра. На дворе еще ночь. И ты находишься в одной из гостевых комнат моего дворца, где тебе придется жить как минимум неделю, пока не поправишься. А потом я помогу тебе устроиться.

— Я здоров… — пробормотал Арэль, силясь сесть. Но непослушное после беспамятства тело позорно подводило своего хозяина. И подросток раз за разом падал на пышные подушки. Пока возмущенное таким дерганьем покрывало не сползло до самых бедер, больше обнажая, чем скрывая. И, поняв это, Арэль мучительно покраснел, неловкими от слабости пальцами пытаясь натянуть повыше плотную ткань.

Наблюдавший за его попытками Габраэл, хмыкнул и сам подтянул покрывало до самого горла встрепанного мальчишки.

— Не трепыхайся, — посмеиваясь, заявил он. — Чего я там не видел! И успокойся… тебя выкупали и перевязали — ноги ты натер знатно. Такого даже я никогда не видел.

— Вы… сами меня перевязывали?! — Поразился Арэль, вновь заливаясь румянцем. Вот кто бы объяснил ему, чего это он так стесняется? Его столько раз насиловали, а он как глупый щенок все еще виляет хвостиком у ног того, кто просто погладил и пообещал защиту. Зачем верить тому, кто все равно предаст, если почувствует свою выгоду?

И все равно верить хотелось, хотя юноша и знал, что королем движет вина за совершенную ошибку.

— Зачем сам? — Не понял Габраэл, присаживаясь в кресло и вытягивая мускулистые ноги, все еще обтянутые кожей дорожного костюма. — На это лекари есть. Просто я был рядом… Так! Судя по всему, выспаться мне сегодня не светит! Да и все равно скоро рассвет. Может, поговорим?

— О чем? — Насторожился Арэль. Кажется, начиналось самое неприятное.

— Мне бы хотелось знать, кого именно я ввел в свой дом, — вкрадчиво пояснил Габраэл, посверкивая золотыми глазами. — Начни с имени.

— Сиранн… — угрюмо буркнул Арэль первое пришедшее в голову имя. И от удивления едва не задохнулся, когда сидевший напротив мужчина выпучил на него глаза. — А что такого! Обычное имя…

— Это все-таки судьба! — Вытолкнув из груди застрявший там воздух, выдал потрясенный Габраэл. Недаром мальчишка напомнил ему брата. — Ты что, не знаешь, что так звали младшего принца моего рода?!

— Откуда? — Нехотя отозвался Арэль, судорожно соображая, чего это он только что ляпнул. Почему уцепился именно за это имя? Кажется, Варос говорил о принце… Но ведь этот Сиранн погиб еще до рождения самого Арэля. Оооой! Вот ведь идиот! Неуч бесполезный… совсем про свиток знатнейших семей Гирра забыл! Но вырвавшееся слово не воробей — уже не поймаешь.

— Я родом с северного материка, — надо выкручиваться. — А что такого? Имя как имя… Не одного же принца Сиранном зовут. Да и не звали меня полным именем. Все больше Иранном кличут.

— Вот оно как, — проговорил Габраэл после долгого молчания. Все-таки это была судьба. — Значит, ты с Северного. Но ведь ваш князь не выпускает никого за пределы страны.

— Мне-то что, — пожал плечами тут же нахохлившийся Арэль. — Повезло, значит. Отец погиб давным-давно. Мама умерла недавно. Меня воспитывал старый лекарь. А когда и его не стало, пришлось искать свою судьбу самостоятельно.

Памятуя о способности Высших распознавать ложь, Арэль умудрился, не солгав ни словом, тщательно обойти все острые углы своей легенды. А чужое имя он решил взять себе еще на корабле и успел с ним свыкнуться.

— Я когда поправлюсь, то не пропаду с голоду, — твердо заявил он задумчивому королю. — Мне всего-то и надо, где бы осесть на хорошем месте… — его сумка с вещами маячила в поле зрения, лежа на ближайшем кресле. Значит, деньги явно целы. — Я неплохой лекарь, да и по хозяйству многое умею… не пропаду.

— Неплохой лекарь, говоришь, — прищурился Габраэл. То, что мальчишка не лжет, он почувствовал сразу. Ну, не договаривает, но он и не обязан раскрывать душу перед внезапным покровителем. Зато в главном не солгал. — Чего же сам себе не помог? Бедра едва не до мяса стерты.

— А я виноват, что тот трактирщик вина не дал раны промыть! — Надулся как мышь на крупу Арэль. Как ни странно, но вспомнив о своих ранениях, он их совсем не почувствовал: видимо лекарь хорошо поработал. И ничего, кроме слабости не напоминало о том, что произошло. — И мешочек с лекарствами из сумки выпал… так жалко! У меня кроме чистой воды и рубашки ничего не оказалось. И поесть мне никто не дал!