Проклятие вещей и проклятые места - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 10

«ЧЕРТОВО ГОРОДИЩЕ»

Буклетик, купленный мною в книжном магазине древнего Козельска, был посвящен уникальному лесному урочищу со страшным (аж жуть!) названием «Чертово городище». И взыграл во мне бродяжий дух. Тем более что была в книжице схема пути в загадочный уголок природы. Окончательно же я «купился» вот на что: «Чтобы не сбиться с маршрута по лесной дороге, на всех поворотах на ветвях деревьев или кустарников развешаны сигнальные красные ленточки-указатели». Убежден, что автор буклета вовсе не лукавил, говоря о ленточках. Более того, подозреваю, сам Василий Артемович Самойлов и привязывал их когда-то к веткам. Да поистлели, видать, те «флажки»…

Сначала все шло легко и приятно. Из искомых восемнадцати километров, отделявших меня от «Чертова городища», первые двенадцать я с утра пораньше в считанные минуты с комфортом одолел на автобусе, снующем между Козельском и городком Сосенский. В последнем надо было пересесть на другой автобус и проехать еще километра два. Но дудки: в тот день машины по этому маршруту почему-то не ходили. Вызнав на автовокзале у людей, куда мне дальше подаваться, пошагал навстречу судьбе. Не сказал бы, что меня ободрил мужик-доброхот, изложивший жуткую историю, якобы случившуюся недавно именно там, куда я нацелился добраться. Будто в районе «городища» вышел на грибников некий зверского вида разбойник с кинжалом.

По счастью, у одного грибника было ружье. Пальнул он вверх для острастки лихого человека – и тот сразу сгинул в чаще. «Так что в одиночку ходить в „Чертово городище“ у нас не принято. А там как сам знаешь», – махнул рукой собеседник.

Прав оказался мужик. Ох и покружили, ох и поводили, ох и поискушали меня злые силы в тот день! Чем дальше в лес, тем угрюмей в нем, тем заболоченней низины. Понимал, что давно уже вдвое больше отшагал, чем надо было, до ручья с коричневой водой, но все не мог себе признаться в том, что нужную тропу я проглядел, а потому очутился действительно черт знает где! И только когда началось что-то вроде слуховой галлюцинации (верховой шум деревьев я принимал за шум ненайденного ручья), решил возвращаться. Затылок, шея и кисти рук к этому моменту были искусаны слепнями, физиономия разукрашена комарьем; одна штанина и рубаха разодраны; и, конечно, от кроссовок до очков я весь был покрыт грязью. Брел себе, брел по чащобной раздолбленной дороге, силясь вспомнить, кто же это помянул чертей в стихах столь оптимистично: «Какая чертовая сила, какая чертовая власть меня вела и возносила и не давала мне упасть…»

Остолбенел, увидев справа гигантскую воронку в земле. Представьте себе верхнюю часть песочных часов, но только диаметром метров 10-12 и глубиной метров 6-7. Что за чудеса! Готов был биться об заклад, что еще пару часов назад этой воронки не было на моем пути. Откуда же взялась?! Видно было, что склоны – под тонким слоем лесной почвы – песчаные. Правда, в одном месте мне померещился выход скальной породы красноватого цвета. Поскольку целью моих блужданий как раз и был поиск подобных «выходов», решил своим посохом проверить заинтересовавшее меня местечко. Аккуратно (все же интуитивно ощущал опасность) подошел к краю и ткнул раз-другой в склон воронки.

Понял, что здесь тоже песок, отступил от края – и он тут же обрушился, произведя легкий шорох.

(Позднее узнал: мой ангел-хранитель был со мною в тот миг. Человек, сорвавшийся в подобную воронку, самостоятельно из нее выбирается не всегда: за песок не ухватишься.)

Спустя примерно час добрался до нижнего склада местного леспромхоза. Встреченные там работники накормили-напоили меня, а Владимир Ефимович Власюк вызвался проводить в «Чертово городище», добавив при этом:

– Если, конечно, вам уже не расхотелось там побывать…

В пути узнал от проводника, что он бывший шахтер, четверть века отработал проходчиком, что пенсию за все его труды положили (стыдно сказать) 300 тысяч (в старом масштабе цен). Приходится ему «приварок» добывать, иначе не прожить. Еще Владимир Ефимович – охотник, все стежки-дорожки лесные знает. Сказал, что ни волков, ни медведей бояться не надо, потому что они тут не водятся, есть только лоси и дикие кабаны. Возвращаясь к моей истории, он недоумевал:

– Поставить бы на маршруте три-четыре указателя к «городищу» – расходы-то пустячные, а туристам подмога. Вы не первый такой неудачливый сюда и другие приезжают, кружат по лесу понапрасну. Как-то под вечер возвращался с охоты и встретился с группой заплутавших туристов, ищущих «Чертово городище». Жалко стало ребят, повел их туда прямиком, через чащи.

Когда я сказал проводнику о песчаной воронке, он остановился:

– Ах ты боже мой! Знаете, куда вас занесло? Там же подземные галереи моей родимой шахты номер один. Уж восемь лет, как она остановлена и заброшена – кончился уголек. Хотя на административном корпусе и сейчас метровые буквы сияют: «Слава труду!» В тех местах и образуются самопроизвольные провалы. Раз – и проседает почва. Человеку в этой ситуации – гибель. Мой сосед по дому два года назад как ушел по ягоды, так и сгинул. Скорее всего, в такой осыпи погиб. Опять же, спрашивается, неужели нельзя поставить, на опасных лесных участках предупреждающие знаки?

…Вот и ручей с коричневой безвредной водой. Сразу за ним усыпанная старой хвоей тропа круто забирала вверх. Еще несколько минут – и мы на вершине холма, где сумеречно от тесно стоящих лиственных и хвойных деревьев.

– Это и есть «Чертово городище», – сказал проводник.

Оглянувшись, я недоуменно спросил:

– Где ж все эти скалы, валуны, пещеры?

– А вы идите-ка сюда, на эту сторону холма, позвал проводник.

Приспустившись с холма, хватаясь за стволы деревьев, я обмер: с этой стороны «склон» представлял собой почти отвесный обрыв в виде циклопического нагромождения каменных громад – то округлых форм, то причудливо изрезанных. Осторожно передвигаясь по склону, мы с Владимиром Ефимовичем обследовали скалистые глыбы, от которых веяло вечностью. Особенно мрачно и пугающе выглядела пещера, когда-то образовавшаяся в громадном каменном монолите.

– Смотрите, вот из-за этих реликтов сюда стремятся туристы, – окликнул проводник. – Это папоротник-многоножка обыкновенная, а это мох светящийся. Говорят, нигде в России, кроме как в «Чертовом городище», и нет таких растений.

Мы вернулись на верхнюю площадку холма. Владимир Ефимович закурил, я стал листать буклетик козельского краеведа и натуралиста Василия Артемовича Самойлова, кое-что зачитывая моему проводнику.

«Откуда здесь и только здесь все эти глыбы скал и валунов? Если, как убеждают геологи, это результат деятельности последнего скандинавского ледника, то тогда почему же нет его „следов“ поблизости? Ведь при самом тщательном обследовании прилегающей территории подобных скальных образований как в виде отдельных крупных камней, так и небольших кусков-осколков не наблюдается».

«Папоротник – многоножка обыкновенная – это реликтовое растение, сохранившееся до наших дней с доледникового каменноугольного периода. Он относится к числу вечнозеленых многолетников».

«Мох светящийся (по-латыни – схистостега) это наземное растение микроскопического строения из класса мохообразных или бриофитов – листостебельных мхов. Он, как и папоротник – многоножка обыкновенная, представляет повышенный интерес для ученых, так как эти уникумы встречаются только здесь, в лесном урочище „Чертово городище“, занимая минимальную площадь остаточного распространения».

Краевед высказывал свое убеждение в том, что «Чертово городище» является, помимо всего прочего, памятником отечественной истории. По его мнению, урочище, находясь в глуши лесного массива, в средние века входило в состав засечной полосы протяженностью полторы тысячи километров от Чернигова до Тамбова, которая играла огромную оборонно-стратегическую роль в защите южной окраины Руси от постоянных набегов кочевых племен с юга. И вполне возможно, что это «городище» использовалось в качестве опорно-сторожевого и наблюдательного пункта в черте засечных лесов.