Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

1000 загадок, сказок, басен

Кановская Мария Борисовна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

1000 загадок, сказок, басен - Кановская Мария Борисовна - Страница 51

Изменить размер шрифта:

КОТЕНОК И СКВОРЕЦ

В каком-то доме был Скворец,

Плохой певец;

Зато уж философ презнатный,

И свел с Котенком дружбу он.

Котенок был уж котик преизрядный,

Но тих, и вежлив, и смирен.

Вот как-то был в столе Котенок обделен.

Бедняжку голод мучит:

Задумчив бродит он, скучаючи постом;

Поводит ласково хвостом

И жалобно мяучит.

А философ Котенка учит

И говорит ему: «Мой друг, ты очень прост,

Что терпишь добровольно пост;

А в клетке над носом твоим висит щегленок:

Я вижу, ты прямой Котенок». —

«Но совесть…» – «Как ты мало знаешь свет!

Поверь, что это сущий бред

И слабых душ одни лишь предрассудки,

А для больших умов – пустые только шутки!

На свете кто силен,

Тот делать все волен.

Вот доказательства тебе и вот примеры». —

Тут, выведя их на свои манеры,

Он философию всю вычерпал до дна.

Котенку натощак понравилась она:

Он вытащил и съел щегленка.

Разлакомил кусок такой Котенка,

Хотя им голода он утолить не мог.

Однако же второй урок

С большим успехом слушал

И говорит Скворцу: «Спасибо, милый кум!

Наставил ты меня на ум».

И, клетку разломав, учителя он скушал.

КОШКА И СОЛОВЕЙ

Поймала Кошка Соловья,

В бедняжку когти запустила

И, ласково его сжимая, говорила:

«Соловушка, душа моя!

Я слышу, что тебя везде за песни славят

И с лучшими певцами рядом ставят.

Мне говорит лиса-кума,

Что голос у тебя так звонок и чудесен,

Что от твоих прелестных песен

Все пастухи, пастушки – без ума.

Хотела б очень я сама

Тебя послушать.

Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям,

Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать.

Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дам

И отпущу гулять по рощам и лесам.

В любви я к музыке тебе не уступаю

И часто, про себя мурлыча, засыпаю».

Меж тем мой бедный Соловей

Едва-едва дышал в когтях у ней.

«Ну, что же? – продолжает Кошка. —

Пропой, дружок, хотя немножко».

Но наш певец не пел, а только что пищал,

«Так этим-то леса ты восхищал? —

С насмешкою она спросила. —

Где же эта чистота и сила,

О коих все без умолку твердят?

Мне скучен писк такой и от моих котят.

Нет, вижу, что в пенье ты вовсе не искусен.

Все без начала, без конца.

Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!»

И съела бедного певца

До крошки.

Сказать ли на ушко яснее мысль мою?

Худые песни Соловью

В когтях у Кошки.

КРЕСТЬЯНИН И ЗМЕЯ

Змея к Крестьянину пришла проситься в дом,

Не по-пустому жить без дела,

Нет, нянчить у него детей она хотела:

Хлеб слаще нажитый трудом!

«Я знаю, – говорит она, – худую славу,

Которая у вас, людей,

Идет про Змей,

Что все они презлого нраву;

Из древности гласит молва,

Что благодарности они не знают,

Что нет у них ни дружбы, ни родства.

Что даже собственных детей они съедают.

Все это может быть: но я не такова.

Я сроду никого не только не кусала,

Но так гнушаюсь зла,

Что жало у себя я вырвать бы дала,

Когда б я знала,

Что жить могу без жала;

И, словом, я добрей

Всех Змей.

Суди ж, как буду я любить твоих детей!» —

«Коль это, – говорит Крестьянин, —

и не ложно,

Все мне принять тебя не можно;

Когда пример такой

У нас полюбят,

Тогда вползут сюда за доброю Змеей,

Одной,

Сто злых и всех детей здесь перегубят.

Да, кажется, голубушка моя,

И потому с тобой мне не ужиться,

Что лучшая Змея,

По мне ни к черту не годится».

Отцы, понятно ль вам, на что здесь мечу я?

КРЕСТЬЯНИН И СОБАКА

У мужика, большого эконома,

Хозяина зажиточного дома,

Собака нанялась и двор стеречь,

И хлебы печь,

И сверх того полоть и поливать рассаду.

Какой же выдумал он вздор, —

Читатель говорит, – тут нет ни складу,

Ни ладу.

Пускай бы стеречи уж двор;

Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекали

Или рассаду поливали?

Читатель! Я бы был не прав кругом,

Когда сказал бы: «да» —

да дело здесь не в том,

А в том, что наш Барбос за все за это взялся,

И вымолвил себе он плату за троих;

Барбосу хорошо: что нужды до других.

Хозяин между тем на ярмарку собрался,

Поехал, погулял – приехал и назад,

Посмотрит – жизни стал не рад,

И рвет, и мечет он с досады:

Ни хлеба дома, ни рассады.

А сверх того к нему на двор

Залез и клеть его обкрал начисто вор.

Вот на Барбоса тут посыпалось руганье;

Но у него на все готово оправданье:

Он за рассадою печь хлеб никак не мог;

Рассадник оттого лишь только не удался,

Что, сторожа вокруг двора, он стал без ног;

А вора он затем не устерег,

Что хлебы печь тогда сбирался.