Le prisonnier du souverain sombre (СИ) - "Emerald" - Страница 81

Аркаэль же был занят другим. А именно, как войти безболезненно в девственника!

Он подсунул подушку под ягодицы мальчишки и устроился между его бедер. Слэм сам ему помог, забросив ноги на плечи любовника и широко разведя руками свои ягодицы.

- Дыши!.. — рыкнул герцог, приставляя крупную головку к пульсирующему розовому входу мальчишки. — Глубже дыши!.. Выталкивай меня!..

Головка проскользнула в разработанное и смазанное маслом колечко мышц. Застывший рядом Кьяра зачарованно смотрел, как постепенно исчезает в брате толстый ствол герцога, как растягивается чуть покрасневшая кожа вокруг ануса. Как тяжело дышит брат, с исказившимся от невольной боли лицом, залитым потом. С каким сосредоточенным видом Аркаэль вводит до конца член и замирает, в полном блаженстве полуприкрыв веками глаза.

- Так… Да!.. — просипел герцог, все еще не двигаясь. — Полежи так!.. Привыкни… хороший мальчик… горячий!.. узкий…

Очнувшийся от транса Кьяра скользнул за спину замершего мужчины. Видно было, что ожидание дается герцогу нелегко, он был напряжен, вздувшиеся буграми мышцы спины чуть подрагивали. Но Аркаэль держался, отслеживая, как постепенно исчезает болезненная гримаса с лица Слэма. И почувствовал, как тем временем по спине прошелся горячий язычок Кьяры, собирая капельки пота, а осторожные руки второго мальчишки начали разминать его ягодицы: котят явно учили действовать в паре! Но герцог не возражал. Аркаэль не был там девственником, они с супругом в свое время перепробовали многое, было просто неожиданно прочувствовать себя в одно мгновение и пассивом и активом. А пальцы Кьяры уже вовсю хозяйничали в заднице мужчины, кружа вокруг интуитивно сжатого колечка ануса и иногда проникая одним пальцем внутрь. Потом по его щели потекло масло, и Аркаэль постарался (насколько это было возможным в его положении!) расслабиться, почувствовав, как в него проникает небольшой мальчишеский член. Кьяра сильно навалился ему на спину, хаотично целуя плечи, и сделал первый осторожный толчок. Более опытный в подобных играх Аркаэть тут же перехватил инициативу и в свою очередь двинулся в уже успокоившемся Слэме.

Назад… Вперед… Назад!..

Мальчишка под герцогом вдруг дернулся и широко распахнул темно-голубые глаза, впервые в жизни закричав от наслаждения. А Аркаэль как с цепи сорвался, бешено работая бедрами, насаживаясь и насаживая!

Что было дальше, все трое помнили плохо. Сплетение тел… Сплетение душ… Сплетение рук и ног… Одна страсть на троих и громкие крики в темноте комнаты…

Уже под утро полностью удовлетворенные и измотанные мальчишки заснули, с двух сторон привалившись к старшему любовнику, и по-хозяйски закинув на него свои руки и ноги. А герцог лежал без сна, уставившись в балдахин постели. Тело приятно ныло после жаркой ночи, вокруг была тишина, разбавленная едва слышным сопением спящих котят. А Аркаэль Здекирр Каэ Ларуг, герцог и двоюродный брат императора раздумывал, как ему быть дальше. Он осторожно перебирал светлые пряди своих мальчиков, вспоминая их совместные безумства, когда он поочередно брал каждого из них, доводя до оргазма, и как его самого доводили чуть ли не до потери сознания эти сорванцы.

И ночи было мало насладиться гибкими телами юных оборотней. Аркаэль словно выпил разом кувшин старого выдержанного вина, так кружило голову осознание того, что ему все подвластно в их объятиях. И с каждым разом мужчина все яростнее двигался в них, все глубже проникал в горячую тесноту желанных тел. Отдавая им себя… свое семя… свое сердце… И ему даже не было стыдно перед памятью покойного супруга. Словно это было что-то само собой разумеющееся. Словно, так и должно быть.

Всегда и на все времена.

…А на следующий день пришел ответ от Великого Лорда Кииссира, Главы Клана Полуночных Котов Белых Скал…

…Они сидели втроем в крошечной гостиной огромного особняка. Все было сказано, письмо прочитано…

Совершенно мертвые глаза резко повзрослевших близнецов были обращены в сторону открытого по случаю летней жары окна. На широком подоконнике безо всякого страха орали и ссорились воробьи: делили украденную с кухни корку хлеба.

Герцог тоже молчал. А о чем говорить?..

Аркаэль ожидал всего, но только не того, что будет в письме Великого Лорда.

Совершенно сухо, с соблюдением всех канонов и формальностей, на официальном пергаменте, скрепленном гербовыми печатями многочисленных свидетелей пониже оттиска Клана Кииссир было изложено, что Великий лорд отказывает своим бывшим сыновьям в праве отныне называться его детьми. И выводит их из клана, более не неся никакой ответственности за действия тех, кто опозорил свою семью и едва не довел клан до военного противостояния с другими кланами. Что не могут считаться детьми Великого Лорда те, кого касались чужие руки. Кто был подстилкой в гареме вместо того, чтобы стать мужьями уважаемых оборотней. Что никому и никогда не был нужен испорченный товар.

Вот так. Отец отказался от своих сыновей… Он признал их мертвыми… чужими… У мальчиков отныне не было имени, и не было семьи…

- Мы всегда знали, что никому не нужны кроме себя самих, — тихо и размерено начал Слэм. — Всего лишь младшие дети в семье… разменная монета в деловых интересах клана. Отец… отец никогда не любил нас. Ведь мама, которую он безумно любил, умерла, едва нас родив. Ее не смогли спасти ни целители, ни маги. И папа нас возненавидел. Мы всегда были для него чужими, но он мирился с нашим существованием, так как не мы должны были стать его наследниками. Наш старший брат… — Слэм прерывисто вздохнул, все так же не отрывая взгляда от воробьев за окном. Рядом сидел по-прежнему молчаливый Кьяра. — Именно наш брат был его любимцем. И ему позволялось все… В детстве мы на что только не шли, только бы нас заметили… Даже розги, которыми нас частенько награждали за наши выходки… мы их не боялись. Зато хоть на миг, но отец начинал нас замечать. А потом он женился. Политический брак… без любви. Наш сводный брат становился наследником своего деда со стороны матери. Вот только он не брат нам, а племянник…

- Мы видели, какие взгляды кидала мачеха на нашего старшего брата, — угрюмо пояснил Кьяра, рассматривая собственные коленки. — А как-то, забежав в библиотеку, когда отца не было дома, увидели, как мачеха извивалась под нашим братом. Они тогда даже не остановились… Потом мы их видели еще не раз… Мы были такие дураки, думали, что если откроем отцу глаза на его женушку, то он будет нам благодарен, — рот Кьяры скривился в страдальческой гримасе, но котенок не заплакал. — Только потом поняли, что отец знал, что происходит у него в доме. Просто… просто он никогда и не любил эту лживую стерву, а для своего любимого наследника он сделал бы все. И о нашем младшем брате он тоже все знал… Но ему было все равно, ведь этот младенец наследовал не ему. Если бы только папа дал им понять, что не против!.. Но он молчал, делая вид, что ничего не понимает, а на нас наорал, чтобы не несли бред. А вот мачеха с братом испугались…

Аркаэль слушал и чувствовал, как у него холодеют руки. До какой же грани надо было довести собственных детей, чтобы те бежали из дома?!..

- После этого в доме стало невозможно жить, — тихо добавил Слэм. — На нас посыпались несчастья. Издохла любимая собака отца — обвинили нас… Кобыла брата съела отравленный овес… опять оказались виноваты мы… и, главное, все свидетели указывали на нас!.. Нас секли просто нещадно. Но все это были цветочки. Невеста нашего брата поскользнулась на разлитом на лестнице масле и едва не погибла. К счастью, обошлось переломами. Но свадьба едва не сорвалась. Отец был в ярости. Он годами добивался этого союза, мечтая породниться с могущественным Прибрежным кланом, и стал искать виновных. Все слуги указали на нас. Но мы знали, что это сделала мачеха. Она не желала делиться своим любовником с чужой кошкой. И тогда нас Кьярой заперли. Нет, нас не били. Просто отец очень холодно заявил, что отдает нас в младшие мужья каким-то старикам. И мало того, что отдает, так нас с братом еще и должны были разлучить. Но мы всегда были вместе! И тогда мы ушли из дома…