История Древнего мира - Нефедов Сергей Александрович - Страница 9

По этому рецепту жили многие – те, кто мог позволить себе одеваться и пировать. Буржуазные кварталы Урука дышали благополучием; здесь были сады, пиршественные залы и школы, где учились дети. Буржуазное общество создало искусство, науки и письменность. Писцы тростниковой палочкой наносили рисунки на глиняные таблички: колос означал "ячмень", нога – "ходить", тростник, по-шумерски "ги", означал "возвращать" (тоже – "ги"). Вскоре рисунки превратились в иероглифы и возникла настоящая письменность. Это было великое открытие, позднее позаимствованное другими народами. Затем появились частные школы ("э-дуба"), где детей из богатых семей учили грамоте и арифметике – науке, незаменимой при исчислении долгов или измерении полей. Буржуазия шумерских городов владела обширными землями, занималась ростовщичеством и торговлей. Самые богатые и знатные составляли совет старейшин, который вместе с народом выбирал верховного жреца, энси. Знать владела доходными храмовыми должностями и фактически управляла общиной: народное собрание лишь отвечало криками "хэам" ("да будет") или "наам" ("да не будет") на поставленные ему вопросы. Деньги правили всем; за деньги можно было откупиться от убийства и купить раба: в годы голода бедняки продавали в богатые дома своих детей.

В народное собрание допускались лишь те, кто владел собственностью – в основном это были крестьяне, имевшие землю в окрестностях города. Однако разделы участков между сыновьями приводили к измельчению наделов и разорению крестьян – так было во всех странах Азии. Золотой Век подошёл к концу, и отовсюду приходили свидетельства перемен. "В древности… усилий не прилагали, а для жизни хватало, – писал великий китайский философ Хань Фэй-цзы, – народ был малочисленный, а запасов было в избытке… Ныне же иметь пять детей не считается слишком много, поэтому-то народ такой многочисленный и испытывает недостаток в припасах, трудится изо всех сил, а пропитания на всех не хватает. Поэтому в народе идет борьба…" Численность населения настолько возросла, что община уперлась в стенки своей экологической ниши, демографическое давление всё возрастало, и началось СЖАТИЕ . Сжатие означало возвращение голода и войн. Настало время Всеобщей Борьбы за кусок хлеба; ремесленники изо всех сил боролись с конкурентами, крестьяне отчаянно боролись на своих крохотных наделах за урожай. В конце концов, многие из них становились жертвами ростовщиков; разорившиеся бедняки шли в город, нанимались поденными рабочими, просили милостыню на площадях. Тем, кому не подавали милостыню, оставались умирать или грабить; они собирались в шайки и творили разбой на дорогах. Сжатие нарастало, и вместе с ним менялся облик городов: все выше становились заборы, все глуше стены, жилища превращались в крепости, а города окружались рвами и валами. Люди стали носить оружие и перестали – как раньше – подавать руку первому встречному. Озлобление и ненависть наполнили мир людей – наступило время грехопадения.

"Некогда, во времена наших предков, как свидетельствуют писания древних, люди любили друг друга чистой и верной любовью, а не сластолюбивой и корыстной, и потому в мире царила доброта… Земля не была тогда возделанной, а оставалась украшенной дарами Бога и плодоносила сама по себе, обеспечивая всех пропитанием… Все были равны и ничего не имели в собственности… Люди жили сообща, не зная ни принуждения, ни цепей, мирно и честно…

Но появилась Ложь с копьем наперевес, а с нею Грех и Несчастье, которые не знают меры; Гордыня, столь же презирающая меру, явилась со своей свитой – Алчностью, Завистью, Сластолюбием и прочими пороками. Они выпустили из преисподней Бедность, о которой до сих пор никто не знал… Вскоре эти злодеи завоевали всю землю, посеяв раздоры, распри, войны… И как только род людской оказался во власти этой банды, он переменился; люди стали творить зло, распространяя ложь и обман, они привязались к собственности и разделили даже землю, а затем стали сражаться за неё и захватывать, кто сколько может; самым сильным достались и самые большие доли…"

Так передает легенду о грехопадении средневековый "Роман о розе". Сжатие нарастало, и на смену Золотому Веку шел Век Железный:

Так писал о новой эпохе греческий поэт Гесиод. Время и борьба формировали нравы Железного Века. Во всех частях света мудрецы и философы наблюдали и записывали горестные последствия грехопадения.

"Природа людей такова: при измерении каждый норовит захватить себе часть потяжелее, при обмеривании каждый норовит захватить себе часть побольше", – так говорил знаменитый китайский философ Шан Ян. "Они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, – вторил ему на другом конце света апостол Павел. – Они исполнены зависти, убийства, обмана, злонравия…"

Сжатие и голод преобразили уютный мир буржуазного общества, на смену тихому накопительству пришла яростная борьба за существование, и брат ежедневно говорил брату: "Это – моё". Голод всегда делал людей жестокими: основанные на коммунистическом равенстве и братстве роды охотников с копьями наперевес загоняли друг друга к обрыву. В Каменном Веке люди объединялись для борьбы – в Железном Веке они сражались за жизнь в одиночку, и потерпевшие поражение умирали от голода рядом с дворцами победителей. Существовал обычай "оживления" умирающих: "Дочь мою уведи и оживи, – говорила мать ростовщику, – и да будет она твоей рабыней; мне же дай серебра, чтобы я могла поесть". В богатых домах было множество рабов и наложниц, и в то время как умирающие лежали на дорогах, из-за глухих стен раздавались звуки музыки: там пировали и веселились. Обнаженные девушки танцевали среди явств и бьющих вином фонтанов: "Ты же, Гильгамеш, наполняй свой желудок, веселись день и ночь, ежедневно устраивай празднества, пляши и ликуй…"