Зерно А (СИ) - Павлик Анастасия - Страница 41

  Сгорбившись, я уставилась на свои босые ноги. Никому не было до меня дела, никого не волновало, что я одета не по сезону. Кто станет утверждать, что страдает любознательностью по утрам?

  Подошла моя очередь. Парень, мой одногодка, с волосами, кожей и глазами морковного цвета, в рубашке и кепке с вышитой 'Ф' и нашивкой на груди 'Волонтер Ян', принялся наполнять мою тарелку.

  - И как оно? - спросила я, глядя на нашивку. Ничего не могла с собой поделать.

  - Питательно.

  - Нет-нет, я не об этом.

  - Прошу прощения? - Волонтер Ян даже не глянул в мою сторону. Его улыбка, впрочем, пожухла.

  - Я спрашиваю, как оно? Выполнять такую полезную работу.

  Он не ответил. Картофельное пюре с противным звуком плюхнулось на тарелку. А в следующее мгновение стоявший за мной грубиян принялся отпихивать меня в сторону. Я вцепилась в прилавок и всем телом подалась к морковному волонтеру Яну.

  - Мне нужен телефон.

  Морковный волонтер Ян посмотрел на меня, моргнул. Его взгляд обрел осмысленность. Ложка зависла над емкостью с дымящимся дерьмом с запахом 'пюре со сливками'. Его брови поползли вверх и остановились на отметке 'не верю своим глазам и ушам'. Он указал на телефон-автомат.

  Я рявкнула:

  - Супер. Где ты видишь на мне карманы?

  Он опустил взгляд на мою грудь.

  Я щелкнула пальцами перед веснушчатым носом:

  - Нет, там карманов нет. Послушай, приятель, я в затруднительном положении. Мне надо воспользоваться вашим служебным телефоном.

  Морковный Ян явно не знал, как ему поступить: позволить мне сделать звонок со служебного телефона, либо дать от ворот поворот. Мои шансы добиться своего таяли прямопропорционально возрастающим возмущенным воплям за спиной.

  - Посмотри на меня! - взмолилась я, из последних сил цепляясь за прилавок. - Соответствую ли я здешнему контингенту?

  Он посмотрел. Внимательно посмотрел. Указал на дверь с табличкой 'Только для персонала'.

  Я оставила поднос с тарелкой на прилавке. Дверь захлопнулась за мной. Я села под поток теплого воздуха из кондиционера и подняла трубку. Сердце билось как сумасшедшее, во рту пересохло. Я боялась, что опоздала.

  Влад ответил на втором гудке.

  - Влад, это я! Со мной все в порядке! Не едь к Кудрявцеву! - Я поняла, что улыбаюсь и плачу одновременно.

  - Рита, - он буквально выдохнул мое имя.

  - Я в безопасности, слышишь? Ты слышишь меня?

  - Зато Кудрявцев - нет, - зарычал брат. Готова спорить на что угодно, что лицо Влада приобрело фотографическую схожесть с каменной поверхностью. - Он труп.

  - Весьма грубая констатация факта, учитывая его физиологию. Кудрявцев, впрочем, будет удивлен, когда ты скажешь ему это, ногой придавив его голову к полу.

  - Рита!

  - Молчу, молчу.

  В том, как он произнес мое имя, были слышны нотки страха. Господи милосердный, куда катится мир, если такие, как Влад, вдруг начнут бояться?

  - Что он с тобой сделал?

  - Ты не хочешь этого знать.

  - Где ты сейчас?

  - В 'Фонде помощи бездомным' - в том, что за Порогом.

  - Господи, как тебя туда занесло?

  Он выплевывал вопросы с пулеметной скоростью.

  - Во-первых, без Господа. Во-вторых, не занесло, а занесли. Но давай оставим разговоры до лучших времен, окей? Ты знаешь, как сюда собраться?

  - Никуда не уходи. Я скоро буду.

  Я положила трубку, встала и вышла на заваленную снегом площадку. Внезапно я с горечью поняла, что, если Влад увидит меня в таком виде, он сразу догадается о том, кем я стала. Даже если и не сразу, то к нему наверняка закрадутся подозрения. Позавчера я сказала Эдуарду, что мой брат не настолько трудолюбив, чтобы свернуть голову вначале мне, затем ему. Так вот, я солгала. Он трудолюбив настолько. По правде говоря, я чертовски боялась реакции Влада. Но готова была вытерпеть все, лишь бы он потом простил меня.

  На бетонных лавках, смахнув снег, сидели бездомные, которым внутри 'Фонда' не хватило места. В паре метров от меня хохлился мужчина в дубленке и шапке с потускневшей фотографией Примадонны во времена айсбергов, миллиона алых роз и старинных часов. Он раз за разом погружал зубы в булку и вырывал из нее куски.

  Я думала о том, что в жизни каждого человека было или будет что-то поистине плохое, что-то, от чего не отвертеться, как бы ты ни старался. И вот пришло мое 'плохое', и мне надо пережить его, и тогда все встанет на свои места.

  Оставалась самая малость: поверить в это.

   Глава 27

  А вот и он.

  Влад вышел из машины и, бросив взгляд вправо-влево, направился ко мне. В коротких волосах, словно нанизанные на иголки, белеют снежные хлопья. Я искала на лице брата хоть какую-то эмоцию, за которую могла бы зацепиться, но ничего не находила. Я все еще пыталась, когда он скинул с себя куртку и накинул на меня, единым движением притягивая к себе и обнимая за плечи. Я прижалась к нему. Мы не виделись около месяца. Каждый раз эти разлуки кажутся все дольше и мучительней. Спустя минуту мы катили по трассе, к Порогу.

  Он не сказал 'привет'.

  Первое, что сказал мой брат при встрече, носило насильственный оттенок.

  - Я собираюсь замочить этого гада, - вот что сказал мой брат.

  С таким же успехом Влад мог сказать: 'Сегодня я съел много риса со сметаной и разочаровался в себе', или 'Ты потрясающе выглядишь', или 'Что-то у меня спина ломит'. Идеальный голос для автоответчика.

  - Я не отпущу тебя одного.

  - Это не обговаривается.

  - Влад, я должна быть там. Пожалуйста, не лишай меня этого.

  - Что такое? - Он стрельнул в меня испепеляющим взглядом. - Откуда такие желания?

  - Вся в тебя.

  Это приструнило его. Он понимал справедливость моих притязаний, и не мог долго спорить со мной. Особенно со мной. К тому же, просила я сущие пустяки - отплатить обидчику той же монетой.

  - Почему Кудрявцев так взъелся на тебя? - спросила я.

  - Возможно, хочет прикрыть кого. Или уберечь свою паршивую задницу. Может, у него нелегальное зерно. Кто, мать его, знает? Но, слушай, мне плевать. Он расстроил меня и мою сестру, и я собираюсь отправить его в неоплачиваемый отпуск. Кудрявцев и раньше доставал тебя?

  - Не то, чтобы доставал... - Я невесело хмыкнула. - Мы виделись всего-то три раза. На третий раз он вконец распоясался.

  Я видела, что с каждым моим словом Влад мрачнел все больше. Каждое произнесенное мною слово приближало плачевную участь Кудрявцева к тройке лидеров в рейтинге 'Худшая смерть' за оценкой Владислава Палисси, эксперта в этой области.

  - Распоясался, - повторил Влад, впиваясь руками в руль; костяшки побелели. - Почему ты ничего мне не рассказывала? Почему пустила все на самотек?

  - Прости.

  Я понимала, что никчемного 'прости' недостаточно, но не знала, что еще можно сказать.

  - Когда меня нет в городе, ты всегда можешь обращаться за помощью к Эдуарду.

  Я прикусила язык. Ох, знал бы Влад...

  - Рита, ты слышишь меня? Мне надо знать, что Кудрявцев сделал с тобой.

  Кровь отхлынула от лица.

  - Зачем? Ты разозлишься.

  - Серьезно?

  - Давай без сарказма, - попросила я.

  - Говори, - приказал он.

  - Не сейчас.

  - Я сказал, говори. - Он повысил голос, и по моей спине побежал холодок.

  - Нет, - я упрямо качнула головой.

  Он больно схватил меня за волосы, и я встретилась с братом взглядом.

  Владу бы в щепки разносить дамские сердца, а не головы всяким козлам. Он здорово изменился за последнее время, и продолжал меняться, становясь жестче, немногословней, собранней, расчетливей.

  Я смотрела в голубые глаза брата и даже не морщилась от боли.

  - Ты что, совсем охренела? - спросил он одними губами.

  Вообще-то он выразился несколько иначе.

  - Влад, мне больно, - сказала я.