Чудовище - Хаггард Генри Райдер - Страница 15

Вероятно, под конец я в самом деле заснул. Мне снился тревожный сон: точно я вхожу в сумрачный Гадес10, где все реальности заменены бессильными назойливыми тенями.

Меня разбудил голос Иссикора, говоривший, что мы прибыли к месту ночлега. Здесь ущелье расширялось, оставляя узкую береговую полосу по обеим сторонам реки. Мы причалили и высадились. Пользуясь последними пробившимися к нам лучами света, мы поужинали всухомятку, не разводя огня. Не успели мы доесть, как воцарилась полная темнота, так как свет месяца не проникал в ущелье. Оставалось только лечь на песок и уснуть под завывание ночного ветра в расселинах.

Ночь тянулась нескончаемо долго. Мне думалось (или снилось), что я умер и жду следующего перевоплощения; а когда я пробуждался, то только сонное бормотание Ханса возвращало меня к действительности: готтентот молился моему старому отцу, чтобы тот помог ему раздобыть полбутылки джина! Наконец звезда, горевшая на черной ленте неба над нами, погасла; лента стала голубой, или, скорее, серой; где-то на земле начался рассвет. Мы поднялись, сели в лодку и поплыли дальше. В полумиле от места нашей ночевки теснившие реку стены вдруг широко расступились. Утесы теперь поднимались на расстоянии двух миль от каждого берега, замыкая плоскую равнину. Крутые берега поросли высокими развесистыми деревьями, почти так же затемнявшими реку, как утесы ниже по течению. Мы по-прежнему плыли во мраке, тем более что солнце еще не взошло. Когда мои глаза освоились с темнотой, я стал замечать двигавшиеся между деревьями высокие темные фигуры. Они то стояли и ходили, как двуногие, то быстро бежали на четвереньках.

— Смотри Ханс, — прошептал я, — павианы!

— Павианы, баас? Такие огромные? Нет, это черти! Тогда за моей спиной послышался шепот Иссикора:

— Это Волосатые, живущие в лесу, господин. Умоляю вас не говорить так громко, а то они на нас нападут.

Гребцы налегли на весла. И вот в лесном полумраке послышался невыразимо жуткий звук — не то звериное рычание, не то человеческий крик, в котором мое ухо различало слова «Хоу-хоу! Хоу-хоу!» Мгновенно весь лес откликнулся ревом: «Хоу-хоу!» — таким ужасным, что у меня волосы встали дыбом. Я понял, откуда взялось имя бога, к которому мы ехали в гости в такую даль.

Затем послышался тяжелый плеск воды — словно возня крокодилов, — ив густой тени под навесом деревьев я увидел плывущие к нам безобразные головы.

— Волосатые нас почуяли, — в ужасе прошептал Иссикор. — Делать нечего, господин. Они очень любопытны. Может быть, они посмотрят и удалятся.

— А если нет? — спросил я. Вопрос остался без ответа. Гребцы изо всех сил гребли к середине реки. Здесь было светлее, и я различил на поверхности воды звероподобную голову, несомненно человеческую, с желтыми глазами, толстыми губами и блестящими крепкими зубами. Чудище приближалось к нам с большой скоростью, так как вошло в воду выше нас и теперь плыло вниз по течению. Поровнявшись с нами, оно подняло могучую руку, сплошь покрытую бурыми волосами, как у обезьяны, схватилось за борт прямо рядом со мной и выставило плечи из воды, показывая, что и тело у него тоже почти все покрыто длинной шерстью. И вдруг оно так близко придвинуло голову, что вонючее дыхание пахнуло мне в лицо. Признаюсь, мне стало страшно: я отроду не видывал подобной твари. Все-таки с минуту я высидел спокойно.

Наконец я не выдержал и, потеряв самообладание, вытащил крепкий охотничий нож, вот этот самый, что вы видите здесь на стене, друзья мои, и хватил им по волосатой руке. В лодку упал отрубленный палец, и с жалобным ревом человек-зверь нырнул в воду и уплыл, махая над головой окровавленной лапой.

Испуганный Иссикор что-то хотел сказать мне, как вдруг Ханс воскликнул:

— Еще один! — и из воды высунулась вторая морда, на этот раз около Ханса.

— Не трогайте его! — воскликнул Иссикор. Но Ханс уже схватился за револьвер и выстрелил. Чудовище шлепнулось в воду и забарахталось, визжа более тонким голосом. Я решил, что то была самка, и не ошибся.

Еще не замер звук выстрела, как лес снова огласился хором «Хоу-хоу! Хоу-хоу!» и другими криками, такими же грозными и дикими. В дюйме от моей головы просвистел большой камень, и вслед за ним вонзилась в борт грубая стрела с наконечником из рыбьей кости.

Под дождем этих любезных посылочек, которые, по счастью, не причинили нам вреда, мы выбрались наконец на середину реки, где они не достигали нас, и мирно продолжали путь. Однако Иссикор не успокоился. Он сел рядом со мной и сказал:

— Беда, господин! Ты объявил войну Волосатым — а Волосатые никогда не забывают. Это будет война до конца!

— Что же я могу сделать? — ответил я еле слышным голосом, потому что меня тошнило от вида этих тварей. — Много их? Они водятся по всей вашей стране?

— Очень много, господин, больше тысячи, но живут они только в лесах. Никогда не ходи в лес, господин, или, по крайней мере, не ходи один. И не ходи на остров, где живет их царь Хоу-Хоу.

Гор больше не было видно. Река текла нетронутым девственным лесом. Деревья достигали огромной толщины и роста. А впереди четко вырисовывался конус вулкана, над которым висело грибовидное облако дыма.

Весь день мы плыли вверх по тихой реке, и только под вечер за изгибом русла открылся вид на широкое озеро, в котором, по-видимому, река брала свое начало (впоследствии я убедился, что она впадала в озеро с другой стороны, а истоков ее никто не знал). Озеро окружало довольно большой остров, в центре которого поднимался вулкан. У его подножия я разглядел в бинокль какие-то здания, построенные, очевидно, из лавы.

— Это развалины, — объяснил Иссикор. — Там некогда стоял великий город моих праотцов, пока огонь из горы не разрушил его.

— И теперь никто не живет на острове? — спросил я.

— Там живут жрецы Хоу-Хоу, господин. А сам Хоу-Хоу живет в большой пещере на склоне горы, и с ним его слуги из Волосатого Народа. Мой дед был в пещере и видел его там. Я сам однажды видел его; но не спрашивай меня, каков он, ибо я забыл, — поспешно прибавил он. — Перед пещерой в саду растет волшебное дерево, листья которого нужны Властителю Духов для его снадобий. Это дерево посылает сны и видения-

— Хоу-Хоу ест листья этого дерева? — спросил я.

— Не знаю, может быть. Мясо животных он ест, это я знаю, потому что мы должны приносить ему жертвы. А иногда и людей — по крайней, мере, так говорят. Перед садом горят Вечные Огни, а между ними скала Приношений.

Мне хотелось узнать, что это за «Вечные Огни», по-видимому, они имели какое-то отношение к вулкану. Я уже приготовился спросить об этом Иссикора, но в это время мы въехали в бухту, на берегу которой лежал город, занимавший площадь в несколько сот акров. Дома стояли большей частью в отдельных садах, но были и улицы, образованные маленькими домиками восточного типа, то есть низкими, с плоскими крышами. Но только восточные домики обычно бывают выбелены, а эти были сплошь черные. Позднее я узнал, что они построены из лавы. Со стороны суши город был обнесен высокой стеной из того же черного камня. Эта стена, как мне сказал Иссикор, защищала город от ночных нападений Волосатого Народа.

Я отроду не видывал такого мрачного города: черные дома, черная, словно тюремная стена, черные воды озера, черный конус вулкана впереди, черные кущи леса вокруг.

— Ох, баас, если бы я жил в этом городе, я скоро сошел бы с ума! — сказал Ханс, и, честное слово, я внутренне с ним согласился.

Мы причалили к небольшому каменному молу и высадились. Очевидно, наше приближение было замечено, так как перед молом собралась толпа в несколько десятков человек. Я с одного взгляда убедился, что при всем разнообразии возраста все они, мужчины и женщины, напоминали типом нашего проводника Иссикора. Высокий рост, стройное сложение, светлые, красивые лица. Все были одеты в белое. На некоторых мужчинах были одеты такие же египетские тиары, как у Иссикора. Женские головные уборы состояли из плотно прилегающих холщовых шапочек со свисающими по бокам длинными лопастями. Этот убор чрезвычайно согласовывался с их строгой красотой. От какой расы происходил этот народ? Мне он представлялся пережитком некоей древней культуры.