Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией] - Нагорный Алексей Петрович - Страница 35

— Да ты никак грабитель? — фальшивым голосом спросил хлыщ.

— Иди! — приказал Воробьев. — Вперед!

Он не видел, как позади него выросли два темных силуэта. Он не слышал осторожных шагов и щелканья взведенных курков… Он был в упоении своей первой настоящей победой…

Ударили маузеры. Они били залпом… Воробьева отбросило на середину мостовой, он упал и умер на месте, даже не увидев стрелявших…

К убитому подошел Плавский. Спросил, пряча маузер в кобуру:

— Какое сегодня число?

— С утра — двенадцатое, — ответил хлыщ.

— Запомнят мусора эту цифру… — задумчиво сказал Плавский. — Айда за мной, у нас еще много работы… — Он перевернул убитого ногой. — Это — первый… Надо успеть еще одиннадцать…

Плавский посмотрел на хлыща:

— Вон решетка сточной канавы, видишь? Согни ствол у нагана и положи ему на грудь. Торопись!

Коля шагал рядом с Машей молча и отчужденно. И она не обнаруживала желания начать разговор. Коля давно уже заметил преследователей, но был уверен, что в случае чего справится с ними. Он старался прогнать от себя мысль о том, что бандиты могут убить его и Машу. До дома оставалось совсем немного, навстречу попадались прохожие, солдаты. «Пусть преследуют… — рассуждал Коля. — Напасть все равно не посмеют…» Он подумал о том, что нужно задержать бандитов, но имеет ли он право рисковать жизнью Маши? Как-никак — она главный и единственный свидетель, единственная слабая ниточка, которая может привести МУР к Кутькову и его банде…

Коля прислушался: шаги, которые все время звучали на далеком расстоянии, — приблизились. Он незаметно достал кольт и взял Машу за руку.

— Вы… что? — удивилась она.

— Зайдем в подъезд, — сказал Коля.

Как всегда, она начала спорить:

— Зачем? Что за странные идеи приходят вам в голову?

Коля втолкнул ее в подъезд, и сразу же пуля разбила стеклянную филенку входной двери. Маша вскрикнула. Прикрывая ее собой, Коля дважды выстрелил по бандитам — их темные силуэты хорошо просматривались на другой стороне улицы. В ответ один за другим прогремело шесть выстрелов. Два из раскладного маузера, остальные из револьверов. «Их не меньше трех… — подумал Коля. — Три револьвера против моего одного…» Он огляделся. Они с Машей стояли в огромном вестибюле бывшего Доходного дома. Вверх уходила затейливо изукрашенная золочеными цветами шахта лифта, а на лестнице лежала старая изгаженная дорожка, но даже и в таком виде это была такая редкость, что Коля удивленно толкнул Марию:

— Смотри, ковер.

— В самом деле. — Маша тоже очень удивилась.

Коля пытался отвлечь ее:

— Интересно, кто здесь живет?

— Кто жил, хотите вы сказать? — Она посмотрела на него и усмехнулась. — Жили здесь богатые люди, а вы их… Как это? Экс-про-при-ировали, что ли?

— Ну и что? — сказал Коля. — Жили, а теперь пусть другие поживут. Не все коту масленица.

— Кто был ничем — стал всем, — тихо сказала Мария. — Разве это справедливо, Коля?

Загремели выстрелы. Коля отвел Марию в безопасный проем вестибюля:

— Не бойтесь… Отобьемся. Пока я стреляю… — Он выстрелил дважды сквозь закрытую дверь парадного. — Они сюда не сунутся…

— А когда… кончатся патроны? — Маша отвернулась.

— А тогда, — Коля попытался улыбнуться, — вы пойдете вверх по лестнице и будете стучать в двери. Если кто-нибудь пустит — уйдете черным ходом.

— А вы?

— Не обо мне речь, — сказал Коля твердо. — У меня приказ: я отвечаю за вас головой.

— А без приказа? — с вызовом спросила она.

— И без приказа тоже.

Пуля расколотила старинный фонарь под потолком. Осколки хрусталя со звоном рассыпались по каменному полу.

— Никто меня не пустит, — вдруг сказала Маша. — Все нос высунуть боятся.

— Плохо о людях думаете, — сказал Коля. В слове «людях» он сделал неправильное ударение, и Маша тут же поправила его:

— Людях… Нет, Коля. Не в этом дело. Я бы на их месте тоже не пустила.

— А труса в себе давить надо, — безжалостно сказал Коля. — С трусом в душе какой человек? Навоз. Извините…

Три выстрела грянули один за другим. Коля провел пальцами по оцарапанной щеке.

— Уходите! — Он подтолкнул Машу к лестнице: — У меня осталось два патрона. Бегом уходите!

Маша молча покачала головой, достала платок, вытерла кровь с его щеки.

— Да ладно вам, — смутился Коля, — это же ерунда…

Снова загремели выстрелы, но Коля не стрелял, берег патроны.

— А если бы здесь была не я? — робко спросила Маша. — Вы бы все равно не бросили этого человека?

— Да какая мне разница, ей-богу! — в сердцах крикнул Коля.

Бандиты подошли вплотную к дверям.

— Выходи, легавый! — орали они. — Все одно вам каюк!

Коля дважды выстрелил и показал Марии пустой барабан кольта: — Бегом уходите! Я их задержу!

— Жаль, — вдруг сказала Маша. — Я думала, вы только ради меня готовы пожертвовать жизнью. — Она посмотрела ему прямо в глаза.

Коля обомлел. До сих пор жизнь давала ему мало поводов для воспитания чувств и душевной тонкости. Но на этот раз, хотя впрямую не было сказано ни одного слова, которые, по представлениям Коли могли что-то означать, — он вполне отчетливо понял сокровенный смысл ее фразы. Он шагнул к ней, притянул к себе, и она послушно, не сопротивляясь, прижалась к нему. Наверное, она ждала ласковых слов, ждала, несмотря ни на что.

А Коля молча гладил ее по голове и мучительно думал о том, что вот пришла наконец долгожданная минута, а он не знает, что надо сказать и как поступить, и сейчас все кончится очень плохо. Совсем некстати Коля вдруг вспомнил, как еще в деревне Анисим Оглобля говорил ему с горечью: «Не везет мне с девками. Им, стервам, слова всякие произносить надо, а я кроме трех слов — дай на полштофа — ничего толком и сказать не умею…» А главное, Маша не какая-то там деревенская Анисья. К ней совсем особый подход нужен.

Коля совсем забыл о бандитах. А между тем они почему-то перестали орать и стрелять. Наступила тишина. Она, конечно же, не сулила ничего хорошего.

— А вдруг нас спасут? — тихо сказала Маша.

Где-то вдалеке послышались заливистые трели милицейских свистков. Коля напряженно смотрел на дверь. Внезапно она с треском распахнулась. Коля поднял кольт и… бросился навстречу Никифорову и Афиногену.