Побег из сказки - Набокова Юлия - Страница 46

– Я полностью к вашим услугам, прекрасная госпожа.– Старец склонил чалму в почтительном поклоне.

– Тогда ну-ка быстро верни бумажке первоначальный вид и отдай мне,– взяв себя в руки, строго велела Арина.

– Ты не веришь в могущество старого Гасаныча, госпожа? – опечаленно спросил старец. От расстройства он даже перешел на «ты». После чего он трагически вздохнул, пробормотал «Слушаю и повинуюсь», вытянул сжатую в кулак руку, внутри которой была скомкана многострадальная «бумажка», раскрыл ладонь – и на ней осталась лежать незапятнанная пятидесятирублевая купюра, да такая ровная и новенькая на вид, словно ее только что выдали в банке.

Арина лишь потрясенно пискнула при виде чуда, схватила банкноту, повертела ее со всех сторон, проверила, не улетучились ли водяные знаки, но затем, спохватившись, с подозрением уставилась на старика: мол, знаем мы вас, фокусников.

– А зачем тебе эта жалкая бумажка, о моя сладкоголосая пери? – наивно поинтересовался тот.– На ней даже нет ни волшебной печати, ни золотого тиснения, бумага ее бедна и неприглядна. Единственное, что могло бы ей придать ценность в глазах такой образованной госпожи, так это стихи незабвенного Хамара Ойяма, написанные его собственной рукой. Но сия бумажка настолько мала, что на ней не поместится даже половина его цветистой росписи!

– Омара Хайама,– машинально поправила Арина, любовно поглаживая пятидесятирублевку.

– Этот невежда – лишь бездарный подражатель своего почтенного учителя, единственного в мире поэта-джинна,– гневно махнул полой халата старик.– Он даже имя себе состряпал, переделав имя Хамара.

Арина с растерянностью внимала открывшимся ей тайнам Востока.

– Ну да аллах с ним,– тряхнул бородой Гасаныч.– Он даже не стоит чести быть представленным прекрасной госпоже, а тем более – вести о нем долгие речи. Как видишь, моя среброволосая повелительница…

– Чего?

– Твои волосы подобны серебру,– галантно пояснил джинн. Арина задрала нос.– Так вот, как видишь, я справился с твоим первым желанием…

– И горишь желанием исполнить второе? – усмехнулась девушка.– Чтобы тем самым приблизить третье и скорее от меня слинять?

– Слинять? – наморщил лоб старик и почему-то испуганно схватился за бороду.

– Ну сбежать!

– Что ты, моя прекрасная пери,– рассмеялся трескучим смехом Гасаныч.– Я не в тех годах, чтобы бегать от юных дев. Да и уже не в тех силах, чтобы они за мной бегали,– притворно вздохнув, добавил он.

– То есть – ты у меня жить собрался? – сделала логичный вывод Арина.

– О, не беспокойся, моя госпожа! Я не потесню тебя в твоем дворце. Выдели мне небольшую комнатку в половине прислуги, и я буду возносить тебе хвалу как самой щедрой госпоже на свете.

– Для начала не мешало бы обзавестись дворцом,– хмыкнула Арина и деловито поинтересовалась: – Так сколько желаний я могу загадать?

– Столько, сколько пожелаешь, моя повелительница,– торжественно произнес джинн.

– Ты никуда не спешишь? – уточнила «прекрасная пери».

– Я весь к твоим услугам,– почтенно склонил голову старец.– До тех пор, пока буду тебе нужен.

– Что ж,– Арина протянула ему купюру, которую все это время держала в руках.– Я хочу целый чемодан таких бумажек.

– Деточки, вы уж извините, что корягу посреди дороги бросила – не дотащила до избушки,– причитала благообразная седовласая старушонка, спеша к Глаше и Оливье, поднимающимся с земли.– Вот вернулась за ней, а тут – такое! Эти бестии совсем стыд потеряли, средь белого дня уже на людей нападают, ну да пусть попорхают, голубчики.

Глаша проводила взглядом трех крупных, размером с воробья, черных мотыльков, которые сумасшедшими зигзагами носились по дороге, еще не понимая, что же с ними произошло.

– А это ш ними надолго? – Она с опаской покосилась на бывших гарпий.

– Надолго, деточка,– заверила ее старушка-спасительница.– На всю жизнь.

– Здорово вы их,– восхищенно заметил маркиз.

– А они – вас,– покачала головой старушка, оглядев помятых путников.

– Пустяки,– привычно отозвался Оливье и поморщился, схватившись за плечо.

– Нельзя с ранами от их когтей шутить,– строго сказала бабулька,– кровь у них дурная, ядовитая, мало ли что. Следуйте за мной, я тут поблизости живу, обработаю ваши ранения целебными зельями, как новенькие будете.

Маркиз с сомнением топтался на месте.

– А это что у тебя, девонька? – охнула старушка, глядя на струйку крови в уголке рта Глаши.

– Шуб выбила,– повесила голову та.

– Вот огорчение-то! – всплеснула руками бабулька.– Совсем ведь девчонка еще. И не замужем, поди? – Она с любопытством глянула на Оливье.

– Не,– согласно кивнула Глаша.

– Кто ж тебя, беззубую, замуж возьмет? – посетовала старушка.

– У-у-у,– расстроенно проскулила девушка.

– Не реви, помогу я тебе зуб вернуть! – ободрила ее та.

– Как? – радостно вскрикнула Глаша.

– Есть у меня одно средство,– улыбнулась бабулька.– Так что, заглянете к старушке-травнице в гости?

– Уше идем! – сообщила Глаша, хватая маркиза за локоть и ликуя от счастья. Ну если старушка не врет и впрямь ей зуб сможет нарастить!

«А если она ведьма-людоедка? – прогундосил внутренний голос.– А коряга – ловушка для таких простаков, как ты? И гарпии – ее сообщницы, сейчас она их в мотыльков превратила, а через час обратно расколдует?» – «Людям надо верить»,– осадила его Глаша, следуя за бабулькой, ловко ковылявшей по тропинке. Оливье замыкал шествие и вел за собой лошадей. Через пять минут между деревьями показалась небольшая аккуратная избушка, сложенная из бревен.

– Вот и пришли,– сказала старушка, приглашая их в дом.

Везде, куда ни кинь взгляд, громоздились ряды баночек, флакончиков и прочих склянок всевозможных размеров, форм и цветов. Баночки надежно обосновались в шкафах, коих в просторной лаборатории травницы было восемь, забив все полки от пола до самого потолка, вольготно расположились на рабочей поверхности стола, стоящего в центре комнаты, и постепенно начали переползать вниз и вверх, занимая свободное пространство на стенных полках и на полу под ними. Комната травницы одновременно напоминала лабораторию безумного химика и кухню сумасшедшей домохозяйки. Пребывание внутри такого помещения требовало от посетителей большого мужества, а также крайней осторожности и грациозности, дабы ненароком не задеть одну из этих стекляшек ибо никогда не знаешь, какие радости или пакости скрывает в себе ближайшая к тебе скляночка.

– Сейчас-сейчас,– причитала травница, выгребая из шкафчика баночки и бутылочки и бормоча себе под нос:– Это от укуса нечисти, это для заживления ран, это против ушибов… А вот и для выращивания зубов! – воскликнула она, разглядывая на свет пробирку с зеленой жидкостью.

– Вот-вот, давайте ш нее и нашнем! – нетерпеливо вскрикнула Глаша.

– Ну давай,– улыбнулась старушка, предлагая ей присесть на скамью у окошка.– Заодно и проверим…

– Што проверим? – испуганно уточнила девушка.

– Как оно на людях работает,– отозвалась старушка.

– А вы никогда не пробовали? – ужаснулась Глаша. Чтобы вернуть утраченный зуб, она была готова на любые условия. Но если у этого лекарства в числе побочных эффектов – превращение в буренку или мгновенный рост рогов и копыт, она бы предпочла не рисковать…

– Ну почему, пробовала,– поведала травница.– На своих козочках и один раз на волке. Себе вон целый рот зубов вырастила.– Бабуля ощерила рот, демонстрируя Глаше свои достижения на ниве зуборащения, и девушка ахнула. Зубы были ровные, белые, все как на подбор – стоматологические клиники между собой передрались бы, лишь бы старушку лицом своей сети сделать.

– Я шоглашна,– решительно выпалила она, невзирая на отчаянные знаки, которые ей подавал Оливье, и раскрыла рот.

Старушка радостно улыбнулась и, окунув в пробирку тонкую палочку с намотанным на ее конец подобием ватки, обмазала чудесным эликсиром кровоточащую Глашину десну.