Звездный лабиринт – 2 - Мзареулов Константин - Страница 60

Рассказ вождя потряс всех, включая Молотова, который уже знал некоторые обстоятельства, связанные с той давней историей. Сталин мрачно дымил трубкой, расхаживая вокруг стола, а остальные молча размышляли над услышанным. Первым подал голос Меркулов, спросивший:

— Почему же все-таки взорвалась ракета гонтов?

Сталин объяснил, что возле нашей планеты звездолет Огонто столкнулся с кораблем Фурбенты. Ни та, ни другая экспедиции не ожидали встретить здесь врагов, но после короткого замешательства пустили в ход бортовое оружие. На обоих звездолетах сдетонировали энергетические и моторные агрегаты. Громадные космические лайнеры превратились в комки огненной материи, которые устремились к Земле. Беспорядочное падение завершилось где-то над озером Чеко. В последний момент уцелевшие гонты покинули обреченный корабль на ракетной шлюпке, которую они затем запустили в космос, чтобы отправить на родину сигнал бедствия. О судьбе экипажа фурбенов ничего не известно, — вероятно, все спрутоящеры погибли при взрыве своего корабля.

— Тогда второй вопрос, — сказал Меркулов. — Мы поневоле стали свидетелями войны между двумя могущественными державами. Чью сторону мы должны принять?

Пожав плечами, Сталин опустился на стул и ответил равнодушным голосом:

— Гонты нам не друзья. Фурбены нам тоже не друзья. И те и другие безразличны к нашим делам. Мы пока разговаривали только с гонтами, и гонты рассказывали много всяких ужасов о кровожадных фурбенах. Если бы мы поговорили с фурбенами, то услышали бы такие же страшные рассказы о жестоких и кровожадных гонтах… — Он усмехнулся. — Но гонты не сделали нам ничего плохого, и мы не причиним вреда нашим гостям. Им стоит посочувствовать — ведь бедняги оказались в плену чужого мира. Пусть дадут нам знания, которыми располагают, и могут отправляться домой. Мы не питаем к ним злых чувств.

Глава 18

ПЯТНИЦА, 13-е

Около полудня по местному времени АНТ-39 летел северо-запад, двигаясь на высоте шесть тысяч пятьсот метров над уровнем моря. Позади оставались сутки блужданий между Гавайскими и Маршалловыми островами. Выполняя секретное задание стратегической разведки, «Красная Звезда» в режиме строжайшего радиомолчания фотографировала с разных ракурсов клочки суши, входившие в архипелаг Адмирала Дорсона.

Когда до Курильских островов оставалось чуть меньше часа полета, командир корабля передал штурвал второму пилоту, а сам заглянул в кабину штурмана. Тот, положив, на карту циркуль и линейку, достал термос и разлил по кружкам горячий крепкий чай.

— Глаза слипаются, — пожаловался командир. — Вторые сутки не сплю.

— Не ты один. Ничего, скоро сядем в Петропавловске… — Майор потянулся и вдруг заулыбался. — Знаешь, что меня радует? Не над Арктикой тащимся. И высота небольшая.

— Да уж, климат здесь помягче. Когда в Америку летаем — дуба можно дать от холода.

Встревоженный радист вызвал подполковника в кабину пилотов. Прямо по курсу на горизонте показалась эскадра крупных кораблей японцев. Направив бинокль на соединение, командир пересчитал боевые единицы: два авианосца, линкор, три крейсера, восемь миноносцев. Потом подполковник разглядел звено мчавшихся навстречу истребителей и приказал набрать максимальную высоту.

Тяжело гудя четверкой моторов, «Красная Звезда» забралась на свой потолок — двенадцать с половиной километров. Скорость немного упала, температура в кабине — тоже, но зато слабосильные японские самолетики типа А-6М «Зеро-сен» остались далеко внизу. Когда пролетали над эскадрой, командир сказал с ненавистью в голосе:

— Торпедой бы по гадам ударить!

— Не переживай, еще будет возможность, — успокоил друга третий пилот.

Через два с небольшим часа АНТ-39 благополучно приземлился на военном аэродроме вблизи Петропавловска-Камчатского. Спустя еще три часа сделанные над океаном снимки были проявлены и отправлены в Москву.

Наступило утро. Лучи далекого светила едва прикоснулись к вершинам самых древних кедров, что росли на гребне горного хребта.

Небольшой отряд уверенно двигался к неприметной возвышенности, поросшей редкими кустами и деревьями. Во время завтрака они взяли второй пеленг и теперь были уверены, что обнаружили цель своих поисков. Аппарат, созданный в фирме «Телефунке», вывел разведгруппу абвера точно на Тунгусский бункер. На свою беду, пятеро подчиненных адмирала Канариса были вооружены только карабинами и не имели необходимых средств защиты.

Сеть процессоров и датчиков, оберегавшая Тунгусский бункер, засекла группу крупных теплокровных животных, приближавшихся к убежищу спящих астронавтов.

Когда отряд миновал второй рубеж охранения, было отправлено телепатическое предостережение. Если бы пришельцы оказались гонгами, после этого сигнала они должны были мысленно произнести в ответ оговоренный пароль. Впрочем, в данном случае даже это не помогло бы — поврежденный обстрелом приемник биоволн не реагировал на отзывы, из-за чего Желтый не сумел вернуться в бункер… Но пятеро вообще не услышали мысленного окрика и беззаботно пересекли невидимую черту, которую не стоило пересекать.

Из надежно замаскированных ячеек вырвались потоки квантов жесткого излучения. Пятеро погибли мгновенно. Их трупы обнаружат только в конце осени.

Вскоре после обеденного перерыва в московском СКБ-42 принимали высочайших гостей — самого главу Политбюро и Совнаркома, сопровождаемого первым зампредом СНК и одновременно наркомом иностранных дел Молотовым. Зеленый от переживаний директор бюро глотал валидол. Руководители государства прибыли, чтобы присутствовать при демонстрации нового изделия возглавляемого Каростиным отдела — электрической счетной машины «Магнит-1». Гости расселись, уважительно разглядывая внушительное сплетение проводов, электронных ламп, а также огромных конденсаторов и индукционных катушек, заполнявших зал, где запросто можно было сыграть в волейбол и еще осталось бы место для зрителей.

Главный математик торжественно заправил в приемную щель конец бумажной ленты, покрытой отверстиями перфорации. Директор передвинул рукоятки четырех рубильников. Засветились лампочки, запыхтели электромоторы, взвыли трансформаторы. Зал быстро наполнился запахом перегретой изоляции. Из огромного ящика, установленного перед гостями, рывками выползала другая лента, также украшенная неровными рядами дырочек. Конструкторы объяснили, что таким образом машина сообщает решение задачи, которое потом нетрудно будет перевести на нормальный человеческий язык, то есть записать в виде цифр.

— А что мы считаем? — с искренним интересом осведомился Сталин. — Какая-нибудь сложная арифметическая задача?

— Таблицы стрельбы для новой шестнадцатидюймовой пушки, — поспешил ответить Каростин. — На полигоне выполнены несколько серий стрельб, но мы намерены уточнить результаты. Завтра-послезавтра получим углы возвышений для ведения огня на все дистанции с точностью до пятидесяти метров. И это — на случай самых разных величин температуры, давления и влажности атмосферы. Чтобы составить такие таблицы обычным путем, пришлось бы выпустить не меньше тысячи снарядов.

— Полезная вещь, — согласился Сталин. — Как быстро считает такой арифмометр?

— От пятисот до семисот арифметических действий в секунду, — гордо сообщил Михаил.

Диктатор одобрительно покосился на конструктора и подумал, что тот заслуживает поощрения. Примерно через полгода эта мысль обернется Сталинской премией 2-й степени для большой группы сотрудников СКБ-42.

Между тем «Магнит-1», проработав чуть меньше четверти часа, вдруг остановился — где-то замкнуло плохо изолированные проводники. Из моторов тянулись струйки дыма, порвалась бумажная лента с текстом программы, зубчатые колеса вращались бессмысленными рывками, перегорели несколько больших пентодных ламп. Скептически ухмыляясь, Сталин тактично заметил: дескать, любая машина на первых порах бывает не слишком надежна. Уходя, он поманил Каростина и поинтересовался:

— Вы полагаете, на базе гонтов будет такой же механизм?