Золото императора династии Цзинь (СИ) - Гусев Анатолий Алексеевич - Страница 57

- Чтобы не вернулись! – не прекращая стрелять, объяснил Ганин. – Мы здесь ненадолго. Мы уйдём – они вернутся и отберут у туземцев всё назад.

- Он прав! – согласился Дудек. – Но баста! Прекращаем бойню.

Прекратили стрелять все, кроме Ганина. Он стрелял до тех пор, пока было в кого. Но семи-восьми китайцам удалось скрыться.

Всё стихло. В фанзах послышался женский вой.

- А ты, Коля, кровожадный – сказал Ганину Ракитенко.

- Скорее, беспощадный к врагам! – возразил Ганин. - Они этих баб уже своей собственностью считают. За красивые слова не отдали бы. Это было ясно с самого начала.

- А если это действительно китайские революционеры?

- Мне какое дело? Не чего наших туземцев обижать!

- А как же мировая революция?

- Это вы, большевики носитесь с мировой революцией как с писаной торбой! А я социалист-революционер-максималист! Я за революцию в родной стране! Революция преобразует наше гнилое общество в социалистическое!

- Давайте дебаты на потом – сказал Дудек, - забираем баб и возвращаем их тазам.

- Ну, ясно же было, что стрелять будем? – горячился Ганин. – Спроси хоть Митьку Кумарёва!

Он поискал глазами Кумарёва. Сзади послышался стон. Ганин оглянулся и закричал:

- Митя!

На земле лежал Кумарёв в луже крови и Исула перевязывал ему тряпкой живот. Кинулись к ним.

- Как глупо! - простонал Кумарёв.

- Что! – спросил Дудек.

- Живот – ответил удэгеец и пояснил – пуля.

- Плохо – констатировал Дудек.

- Как глупо – опять сказал Кумарёв.

- Ничего, держись, Митя, может быть, пронесёт – сказал он Кумарёву, слабо веря в сказанное, и обратился к остальным – Идите туда. Наведите там … Что зря что ли всё?

Он чуть не сказал: «Зря, что ли Кумарёв погиб?», но вовремя сдержался. Кумарёв был ещё жив, но надежды было мало.

Трое вошли в селение. Исула успокоил всех женщин, и приказал недавно похищенным, собираться домой к своим мужьям. Остальным приказали помочь раненным и дожидаться возвращения оставшихся в живых китайцев.

- Манзы придут – будут рады! – потом мрачно подытожил Дудек.

ГЛАВА 35. И ОПЯТЬ ШАМАН БЕЛАЯ СОВА.

Они сделали носилки и двинулись к селению тазов. Впереди шёл удэгеец, за ним женщины, потом Дудек и Уваров несли носилки с раненным, и замыкал шествие Ганин с карабином на перевес, хотя опасаться было не кого.

Завидев родное селение, женщины бегом бросились к родным фанзам. Их встретили радостные мужчины. Начался невообразимый гвалт. И среди этого гвалта неожиданно к неописуемому удивлению Дудека, Уварова и Ганина появился шаман Белая Сова. Он повелительным жестом приказал положить носилки на землю. Подошёл к раненному, осмотрел его и опять жестом приказал отнести его на полянку у реки, не далеко от селения. Что и было выполнено.

Белая Сова сказал что-то женщинам тазов и те засуетились у костра. А сам он стал строить печку-каменку рядом с раненным.

Кумарёв стонал в забытьи.

Шаман дал раненному питьё, приготовленное женщинами и остужённое в речке.

Кумарёв, как-то жадно его выпил и тут же заснул.

Белая Сова меж тем растопил печку, связал жерди и воткнул их по кругу и на получившийся каркас натянул брезент. Получился шалаш, похожий на чум эвенков, внутри которого стояла печь, и лежал раненный Кумарёв. После чего он вернулся в селение, вошёл в фанзу и вышел оттуда через некоторое время в облачении шамана с бубном и колотушкой виде медвежьей лапы, и приказал оставить его одного с раненным.

Полянку и шалаш не было видно из селения тазов, зато было слышно удары бубна и заунывное пение шамана. Они сидели у большого камня у спуска к реке и курили.

- Ну, что, товарищи, - сказал Дудек, прислушиваясь к пению, - думаю, это надолго. Надо послать кого-нибудь к нашим сообщить о случившимся и сказать, что мы тут задерживаемся.

В ответ ему было молчание. Дудек посмотрел на Ганина и сказал:

- Тебе идти, Коля.

Ганин молча пожал плечами. А Дудек обратился к удэгейцу:

- Не в службу, а в дружбу. Проводи его.

- Хорошо – сказал Исула, - я провожу его и вернусь.

- Это было бы прекрасно! - обрадовался Дудек. – Сюда звать никого не надо. Мы с Василием сами справимся. Ты, Исула, нужен нам для связи с местными жителями и что бы мы потом не заблудились.

- Я понял – сказал удэгеец.

- Тяжело будет Митю нести-то – посочувствовал Ганин.

- Ничего, мы с Евгением сильные. Да, Жень? Охранять караван важнее.

- А если помрёт? – спросил Ганин.

- Сплюнь! – ответил Дудек. – Идите, лучше.

- Договор-то здесь в силе? – спросил Ганин.

- Иди, иди, Коля – сказал ему Дудек, - я разберусь здесь сам.

Исула и Ганин ушли, а Ракитенко и Дудек остались сидеть на камнях у селения и прислушиваться к пению шамана.

- Как думаешь, поможет? – спросил с тревогой в голосе Дудек.

- Я думаю, если бы Белая Сова не был бы уверен, то он бы и не брался – ответил Ракитенко, и, подумав, добавил. – Отец мне рассказывал. И я сам читал где-то, не могу вспомнить – где, что власть шамана над дикарями и держится до тех пор, пока он показывает разные чудеса. Я думаю, он знает, что делает.

- Посмотрим – сказал Дудек.

- Посмотрим – согласился с ним Ракитенко.

Темнело. Ветер шумел в кронах деревьев. Им принесли жаренное на углях мясо на дощечки вместо тарелки. Они ели, не замечая вкуса.

- Ранение в живот – тяжёлое – сказал Ракитенко.

- Тяжёлое – согласился с ним Дудек.

- От таких ран, мало кто выживает.

- Мало. Умирают в мучениях, если нет хирурга по-близости. Да и с хирургом шансы не велики.

- А если Белая Сова не поможет? Неграмотный гольд – не хирург!

- Не хирург – согласился Дудек. - И на врача не похож! Что ты мне душу тянешь?

- Беспокоюсь. Что мы делать будем, если шаман не поможет?

- Здесь похороним.

- Как?

- Как обычно. Яму выкопаем, потом закопаем!

- Будем ждать, когда умрёт?

- Нет! У нас, у боевой организации эсеров, договор есть. Если кого тяжело ранят, при проведении «экса», то он сам застрелиться, а если не сможет, то ему помогут.

- Да ты что!

- А как ты хотел? Светлая жизнь, она, что, даром даётся? За неё боротся надо! А борьба предполагает и раны и смерть. Если ты стал обузой своим товарищам, то, что делать? Если боишься, то сиди дома и жди, когда тебе счастливую жизнь на тарелочке принесут! Если уж мы вызвались воевать за счастливую жизнь, то должны принимать всё! А не только славу и почёт после нашей победы!

- Почему же он в посёлке манз не застрелился?

- Думаешь, это так просто? Он хотел, да я не позволил.

- Почему?

- Что бы манзы на его могилу плевали? Нет! А здесь его могилу, может быть почитать и не будут, но и осквернять не будут.

- Так вот о каком договоре Колька говорил, когда уходил.

- О нём – подтвердил догадку Евгения Дудек. - Если у него будет шанс выжить, то мы его понесём. Хоть зубами, а понесём.

Их позвали спать в одну из фанз. И засыпая, они слышали, как шаман всё бил и бил в свой бубен.

Утром им показалось, что что-то изменилось; во-первых, шаман прекратил стучать своей колотушкой и, во-вторых, солнце в небе было какое-то весёлое. Выйдя из фанзы они увидели Исулу, курящего свою трубку.

- У наших всё хорошо? – спросил его Дудек.

- Да – последовал короткий ответ.

- А там? – Дудек указал в направлении поляны.

- Он сам придёт.

Они пошли к большому камню, молча курили и чего-то ждали.

И действительно, ближе к полудню показался шаман Белая Сова. Он тяжело поднимался к селению, чувствовалось, что очень устал. В левой руке он нёс бубен и колотушку. Как оказалась, она была из дерева и только эмитировала кость, но мех на ней был настоящий, медвежий. В правой руке шаман что-то сжимал в кулаке. Поднявшись, он пристально посмотрел на Ракитенко, тот, повинуясь, протянул руку. Шаман разжал кулак, и на ладони изумлённого Евгения оказалась пуля.