Таинственный венецианец - Мэтер Энн - Страница 3

— Забавная идея! — пробормотал граф. — У меня есть предложение установить почтовую связь с вашей крестницей. Пошлите ей телеграмму в Англию или Соединенные Штаты — где она сейчас находится, и сообщите, что по независящим от вас обстоятельствам вы не сможете принять ее в палаццо Чезаре. Или напишите, что граф Чезаре по этому адресу больше не проживает.

Однако его длинная тирада не имела успеха.

— Слишком поздно, мой дорогой, — благодушно вздохнула графиня. — Они уже поселились в отеле «Даниэли». Я сегодня разговаривала с ними по телефону и пригласила их пожить у нас столько, сколько им захочется!

Глава 2

Несколько утомившись от упаковки вещей, Эмма присела на краешек кровати, решив устроить себе небольшой отдых. Ее удивило, что Селеста, не успев переступить порог гостиничного номера, немедленно распаковала чемоданы и выставила наружу все их содержимое: ведь они не собирались надолго задерживаться в гостинице. Впрочем, Эмма удивлялась зря, зная страсть Селесты окружать себя своими любимыми вещами и ощущать себя их собственницей. Это Эмма помнила достаточно хорошо.

Глубоко вздохнув, Эмма поднялась с кровати и подошла к висевшему на стене огромному зеркалу, которое отобразило ее во весь рост. То, что она увидела в нем, радости ей не доставило: бледное лицо, бледные щеки, бледные губы и светлые тяжелые волосы.

Как резко отличалась она от своей мачехи с ее яркой красотой, золотисто-рыжей гривой волос и голубыми глазами. Эмма не обманывалась в том, что мачеха была красавица, а она — нет. Тем более, что она только что перенесла тяжелейший грипп, после которого чувствовала себя ослабленной не только физически, но и духовно.

Она была глубоко благодарна Селесте за то, что та увезла ее из холодной, влажной майской Англии в теплый, пьянящий климат весенней Венеции.

Однако благодарность благодарностью, но Эмма не могла разобраться в причинах этого благородного поступка Селесты, потому что знала, что ее мачеха просто так ничего не делает. Какую-то цель она этим преследовала, но какую — это для Эммы пока оставалось тайной.

После смерти матери, маленькая осиротевшая Эмма была сильно потрясена, когда обнаружила, что ее овдовевший отец, человек уже не молодой, вдруг воспылал страстью к юной девушке, которая была не намного старше ее. Прошло несколько месяцев после смерти матери Эммы, и отец женился на Селесте. Эмме стоило большого труда, чтобы скрывать свою неприязнь к мачехе и стараться понравиться ей.

У юной Селесты не было ни времени, ни желания заниматься воспитанием падчерицы, и она убедила мужа отправить Эмму в пансион, где, как она утверждала, девочка получит прекрасное образование. Отец сдался на ее уговоры, несмотря на то, что его зарплаты бухгалтера с грехом пополам хватало на эти расходы.

Эмме нравилось жить в пансионе, ее там любили, и она быстро обрела подруг. Когда наступали каникулы, Эмму посылали гостить к различным тетушкам и двоюродным сестрам, что сокращало расходы на ее воспитание. Но когда Эмма подросла и ее уже стало неудобно «подкидывать» родственникам, ей пришлось проводить каникулы дома, всячески стараясь никак не вмешиваться в жизнь мачехи.

Ее огорчало то, что отец с каждым годом выглядел все хуже, испытывал разного рода недомогания. Она догадалась, что это происходило оттого, что у Селесты были большие запросы, она постоянно требовала денег, которых отец дать ей не мог. Отец погиб в тот год, когда Эмма училась в последнем классе. Селеста тотчас забрала ее из школы.

После смерти отца выяснилось, что из имущества не осталось ничего, кроме дома, в котором они жили, и он был завещан Селесте. Ознакомившись с состоянием дел, Селеста заявила, что этот дом она намерена продать, а Эмме следует поступить на работу и подыскать себе какую-нибудь комнату. В этот момент Эмма возненавидела мачеху, именно ее она считала виновницей смерти отца.

Но время залечивает раны. Во время своей учебы Эмме очень редко доводилось встречаться с отцом, она плохо знала его и не слишком долго тосковала после его смерти.

С Селестой они расстались, та уехала в Соединенные Штаты, и Эмма не думала, что когда-нибудь им еще доведется встретиться. Изредка от Селесты приходили коротенькие открыточки. В одной из них она сообщала, что вышла замуж за Клиффорда Вогана, в другой она писала, что снова овдовела и собирается вернуться в Лондон.

Эти сообщения не вызвали у Эммы ни интереса, ни зависти. У нее было такое ощущение, что эти новости ей сообщила совершенно незнакомая и неинтересная ей женщина. Ее гораздо больше интересовала ее учеба в медицинском колледже и работа в качестве медицинской няни в больнице.

Она вдруг обнаружила, что совершенно забыла ту часть своей жизни, которую прожила с Селестой, а помнила лишь то, что было до встречи с ней, когда она жила с родителями, которые не чаяли в ней души. Пожалуй, только теперь Эмма поняла, что отец ее был добрый, но совершенно бесхарактерный человек, и что ей не стоит обвинять мачеху во всех грехах. И за то, что она после смерти отца выгнала ее из дома. Ведь если бы ее отец был другим человеком, она никогда не посмела бы так поступить.

В то время, когда Селеста жила в Соединенных Штатах, Эмма училась на втором курсе медицинского колледжа, у нее было много друзей, и они заменяли ей недостающий семейный очаг. Ее с радостью встречали в доме всех ее подруг.

Она усердно работала, врачи хвалили ее, и она считала, что нашла ту нишу, в которой тихо и целеустремленно проживет свою жизнь.

Однако шесть недель назад она тяжело заболела гриппом, который просто чудом не превратился в воспаление легких. Когда миновал кризис, Эмма настолько ослабла и так была истощена, что ни о какой работе не могло быть и речи. Ей нужен был хороший отдых.

Старшая медсестра привела ее к себе в кабинет и стала расспрашивать о том, есть ли у нее какие-нибудь родственники, которые могли бы приютить ее на некоторое время и поухаживать за ней до полного выздоровления. И, конечно же, они должны жить подальше от промозглых и загрязненных лондонских улиц.

Эмме не удалось припомнить таких родственников. Те из них, к которым на школьные каникулы сплавляла ее Селеста, хотя и были родней ее матери, вряд ли обрадовались бы перспективе заполучить ее снова в гости.

Конечно, если бы Эмма обратилась к ним с просьбой, отказа она бы не получила, но ей ужасно не хотелось себя никому навязывать.

Старшая медсестра тоже не смогла ничего придумать, и проблема повисла в воздухе. Но тут неожиданно из Нью-Йорка пришло известие от Селесты. Она писала, что друзья пригласили ее погостить в Италию, и поэтому она хотела бы, чтобы Эмма сопровождала ее в этом путешествии. Селеста также сообщала, что на следующий день прилетает в Лондон, и просила Эмму встретить ее в аэропорту.

В первый момент девушка почувствовала себя оскорбленной: столько времени Селеста даже не вспоминала о ее существовании, а теперь как ни в чем не бывало дает ей указания, словно прислуге. Но тут она вспомнила о своем плачевном финансовом положении, кроме того, ее одолевало обыкновенное женское любопытство. Она решила выполнить просьбу мачехи. В аэропорт Эмма поехала на автобусе, а вернулась на такси, которое битком было набито чемоданами Селесты.

У мачехи был забронирован номер в гостинице «Савойя».

Когда они вошли в холл, Эмма в своем белом потрепанном клеенчатом плаще, с растрепанными ветром волосами почувствовала себя скорее горничной Селесты, нежели падчерицей богатой дамы.

Эмма подумала, что у Селесты есть какие-то очень важные причины, если она при своей скупости не пожалела денег на оплату номера для падчерицы.

Но Селеста вела себя безукоризненно. Она была очень благосклонна к Эмме, огорчилась, что девушка перенесла такую тяжелую болезнь, проявила вполне искреннюю заботу о ее здоровье. Когда старшая сестра сказала, что девушка нуждается, по крайней мере, в шестинедельном отдыхе, Селеста сказала, что раз у Эммы такие серьезные проблемы со здоровьем, то им нет смысла надолго задерживаться в Англии.